Бессмертная душа - Лем Станислав - Страница 3

- Я уверен в этом! Ручаюсь вам... Как вы можете думать иначе? Неужели вы сами желали бы этого? Ведь вы тоже человек!

- Я уже говорил вам... Сам я никогда не испытывал потребности в бессмертии. Но я полагал, что представляю в этом отношении исключение раз человечество думает иначе. Я хотел успокоить стремления людей, а не свои. Началось с того, что я искал для себя какую-нибудь невероятно трудную проблему, сложность которой лежала бы у границ моих возможностей. Я нашел такую проблему и разрешил ее. В этом смысле это было моим личным делом, но только в этом; по существу, меня интересовала научная проблема, которую требовалось разрешить. Я поверил тому, о чем писали величайшие мыслители всех времен. Ведь и вам приходилось об этом читать... об этом страхе перед исчезновением, перед затуханием сознания в тот момент, когда оно обладает такими богатствами, когда готово еще творить... Мечтой людей было общаться с вечностью. Я создал возможность такого общения. Господин Тихий, быть может, этого хотят выдающиеся личности? Гении?

Я покачал головой:

- Попробуйте! Но я не верю, чтобы хотя бы один... Нет!

- Как, неужели вы полагаете, что это... ни для кого не представляет ценности? Что никто этого не захочет? Может ли такое быть?!

- Да, - отвечал я.

- Не выносите суждения так поспешно, - возразил он. Послушайте, ведь все еще в моих руках. Я могу приспособить ее, внести изменения... могу снабдить душу синтетическими чувствами... правда, это лишит ее возможности существовать вечно, но если чувства для людей так важны... уши... глаза...

- Люди не стремятся к бессмертию, - продолжал я, выждав немного, - Они лишь не хотят умирать раньше того, как исчерпают весь запас своих духовных и физических сил. Они хотят жить, профессор Декантор. Хотят чувствовать землю под ногами, видеть облака в небе, любить других людей, быть с ними и думать о них. Все, что утверждается сверх того, ложь. Я сомневаюсь даже, найдутся ли среди людей такие, которые согласятся выслушать вас так же терпеливо, как я... не говоря уже о... желающих...

Несколько минут Декантор стоял недвижно, всматриваясь в белый пакет, который лежал перед ним на столе. Затем он взял его и, кивнув в мою сторону, направился к двери.

- Декантор! - окликнул я его.

Он задержался у порога.

- Что вы собираетесь сделать... с этим?..

- Ничего, - холодно ответил он.

- Вернитесь. Минуточку... Так этого нельзя оставить...

Не знаю, был ли он большим ученым, но большим дельцом он был наверняка. Я не хочу описывать торга, который у нас с ним разгорелся. Я не мог позволить ему исчезнуть. Пусть дажё потом приду к выводу, что он разыграл меня и все, что он говорил, было от начала до конца ложью, тем не менее на дне моей души... на дне моей телесной, живой души будет тлеть мысль о том, что где-то в заваленном хламом столе, под ненужными бумагами заточен человеческий разум, живое сознание этой несчастной женщины, которую он убил. И словно этого мало - одарил ее самым ужасным даром из всех возможных, повторяю, самым ужасным, ибо нельзя представить ничего худшего, чем вечное одиночество!

Речь шла, разумеется, об уничтожении кристалла. Сумма, которую он потребовал... впрочем, подробности ни к чему. Скажу только: всю жизнь я считал себя скупцом. Если сегодня я сомневаюсь в этом, то только потому, что... Одним словом, я отдал ему все, что имел. Мы долго считали эти деньги... а потом он попросил, чтобы я выключил свет. И вот в темноте зашелестела разрываемая бумага... На светлом фоне (это была подстилка из ваты) возник драгоценный камень. Он слабо светился... По мере того, как я привыкал к темноте, мне казалось, что он все сильнее излучает голубоватое сияние, и тогда, чувствуя за спиной неровное, прерывистое дыхание, я нагнулся, взял приготовленный заранее молоток и одним ударом...

Знаете, я думаю, что он все-таки говорил правду. Потому что, когда я наносил удар, рука у меня дрогнула, и я лишь слегка задел овальный кристалл, и тем не менее он погас. В ничтожное мгновение внутри него произошло что-то вроде беззвучного взрыва - мириады фиолетовых пылинок закружились в вихре и исчезли. Стало совсем темно. И в этой тишине раздался мертвый, глухой голос Декантора:

- Не надо больше, господин Тихий... Все кончено.

Он взял у меня из рук кристалл, и тогда я поверил в то, что услышал от него. Затрудняюсь сказать, почему, но я чувствовал, что все было так, как он говорил. Я щелкнул выключателем, мы посмотрела друг на друга, ослепленные ярким светом, как два преступника. Потом он набил карманы сюртука пачками банкнот и вышел без единого слова.

...Больше я никогда не видел его и не знаю, что с ним было дальше - с этим изобретателем бессмертной души, которую убил.