Мое время — ночная пора - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 16

До дома надо проехать половину извилистой улицы. Раньше он был облицован чем-то бурым, ставни выкрашены в грязно-желтый цвет. Нынешние владельцы не только благоустроили его, но и привели в опрятный вид — облицевали белой плиткой, выкрасили ставни в сочный зеленый цвет. Новый владелец явно знал толк в озеленении, в том, как могут украсить скромный дом садовые растения. Даже сейчас, в утренней мгле, он выглядел, как на рекламном плакате.

Оштукатуренный кирпичный дом, в котором жили Соммерсы, тоже выглядит ухоженным, подумала Джин, хотя, похоже, сейчас в нем никто не живет. Шторы на всех окнах задернуты, однако дом, судя по всему, недавно покрашен, живая изгородь аккуратно подстрижена, а подъездную дорогу цвета медного купороса, проложенную от дверей дома до проезжей части, только замостили.

Я всегда любила этот дом, думала она, остановив машину, чтобы рассмотреть получше. Отец и мать Лауры поддерживали его в должном порядке, а потом и Соммерсы следили за ним. Помню, когда нам было лет девять или десять, Лаура сказала, что она считает наш дом уродливым. Я тоже считала бурый дом уродливым, но мне не хотелось доставлять ей удовольствие, признавая это. Интересно, что бы она сказала о нем сейчас?

Впрочем, какая разница. Джин развернула машину и вернулась на Гудзон-стрит. Если Лаура когда и обидела меня, то неумышленно, размышляла она. Ей всегда и во всем потворствовали, и мне кажется, что в конечном счете эгоизм не довел ее до добра. В последний раз, когда я говорила с Элисон, она сказала, что пытается пристроить Лауру в новый комедийный сериал, но вряд ли что-то получится.

Джин вспомнила, как Элисон сказала, что Горди (она тут же рассмеялась и назвала его Гордоном) мог бы помочь Лауре, но по ее мнению, он вряд ли захочет. Лаура всегда была всеобщей любимицей. Просто смотреть жалко, как она теперь подлизывается ко всем. Даже, упаси Господи, к Джеку Эмерсону! Вот есть в нем что-то мерзкое. Джин передернуло. Почему он так уверен, что я в ближайшее время куплю здесь дом?

Поначалу казалось, что туман вскоре рассеется, однако тучи сгустились, заморосил дождь, похолодало — октябрь на дворе. Такая же погода была и в тот день, когда Джин поняла, что беременна. Мать с отцом в очередной раз выясняли отношения, хотя тогда до драки дело не дошло. Джин пошла на занятия в колледж. Незачем было давать им лишний повод для ссоры. Они выполнили свой родительский долг и пускай теперь живут как хотят.

К счастью, они выставили дом на продажу, и август принес избавление.

Джин вспомнила, как спустилась по лестнице, выскользнула из дома и долго-долго шла... Что скажет Рид, думала она, понимая, что у него возникнет чувство, будто он предал отца, возлагавшего на него большие надежды.

Двадцать лет назад отец Рида служил в Пентагоне в звании генерал-лейтенанта. И это одна из причин, почему они с Ридом никогда не общались с его сокурсниками. Он не хотел, чтобы отец снова завел разговор на тему серьезных отношений Рида с кем бы то ни было.

А она не хотела знакомить его со своими родителями.

Останься он в живых и поженись они, надолго бы их хватило? За последние двадцать лет она часто задавала себе этот вопрос и всегда приходила к единственному ответу — нет. Не потому, что его семья против, не потому, что это помешало бы Джин получить образование — они бы все равно расстались. Я слишком мало его знала.

Джин свернула на стоянку у церкви. До него я ни с кем не встречалась, продолжила вспоминать она. Как-то раз я сидела на ступенях памятника в Вест-Пойнте, и он сел рядом. На обложке тетради, которую я носила с собой, стояло мое имя. Он сказал: «Джин Шеридан», а затем: "Мне нравятся произведения Стивена Фостера[12]. И знаешь, какую его песню я сейчас вспомнил?" Конечно, я не знала, и он сказал: "Начинается так: «Мечтаю я о Джинни светловласой...»

Джин припарковалась. Через три месяца он погиб, а она носила его ребенка. И когда увидела в этой церкви доктора Коннорса и вспомнила, что, по слухам, он устраивает усыновления, это был словно подарок судьбы, подсказавший мне, что делать.

И вот я снова нуждаюсь в таком подарке.

26

Джейк Перкинс пересчитал скорбящих у могилы Элисон Кэндал — менее тридцати. Все остальные предпочли сразу пойти на полдник. Он их не винил — дождь лил как из ведра. Его ноги увязали в раскисшем дерне. Нет ничего хуже, чем помереть в дождливый день, подумал он и спохватился — не забыть бы записать это изречение.

Мэр не пришел на мероприятие, однако ректор Даунз, который уже воздал хвалу щедрости и таланту Элисон Кэндал, как раз возносил универсальную молитву, которая придется по душе каждому, исключая разве что отъявленных атеистов, окажись здесь кто-нибудь из таких.

Может, она и была талантлива, думал Джейк, но из-за ее щедрости мы все рискуем подхватить воспалением легких. Однако кое-кто не заболеет. Он огляделся, желая удостовериться, что не пропустил Лауру Уилкокс — ее действительно нет. Остальные награжденные присутствовали. Печальная Джин Шеридан стояла рядом с ректором Даунзом. Несколько раз она подносила к глазам носовой платок. Все остальные, судя по их виду, уже наслушались Даунза — им не терпелось попасть под крышу и заказать «Кровавую Мэри».

— Давайте также помянем одноклассниц и подруг Элисон, кои обрели вечный покой, — нараспев произнес Даунз. — Кэтрин Кейн, Дебру Паркер, Синди Лэнг и Глорию Мартин. Многие из этого класса за двадцать лет преуспели, но все же еще ни один класс не понес такой непомерной утраты.

Аминь, подумал Джейк и решил, что обязательно использует фото семи девушек, сидящих за обеденным столом, в статье об этой встрече выпускников. Он уже придумал заголовок — Даунз только что подсказал: «Еще ни один класс не понес такой непомерной утраты».

В самом начале церемонии двое студентов раздали по розе каждому, кто пришел на поминальную службу. Теперь, когда Даунз закончил речь, все поочередно возлагали цветы к надгробию и уходили с кладбища. Чем дальше от могилы, тем живее перебирали ногами. Джейк словно читал их мысли: «Слава Богу, это закончилось. Я чуть не околел».

Последней ушла Джин Шеридан. Стоя там, она выглядела не просто опечаленной, а погруженной в раздумья. Джейк заметил, что доктор Флейшман остановился и поджидает ее. Шеридан наклонилась и коснулась имени Элисон на могильном камне, затем отвернулась и, как показалось Джейку, очень обрадовалась, увидев доктора Флейшмана. Они пошли к зданию школы вместе.

Он и пикнуть не успел, как второкурсница, раздававшая розы, вручила ему цветок. Джейк не любил церемоний, но все же решил возложить розу. Нагнувшись, он заметил на земле какую-то вещицу. Он наклонился и подобрал ее.

Это оказался оловянный зажим в виде филина, длиной около дюйма — такие носят на лацкане пиджака. Дешевка, определил Джейк. Наверное, ее обронил какой-нибудь ребенок или натуралист, озабоченный спасением вымирающих птиц. Джейк собрался выбросить ее, но потом передумал, протер и спрятал в карман. Скоро День Всех Святых. Он отдаст ее двоюродному братику и скажет, что специально для него выкопал штуковину из могилы.

27

Джин огорчилась, что Лаура не пришла на поминальную службу по Элисон, но все же понимала — удивляться нечему. Лаура никогда не напрягалась ради других и глупо думать, что сейчас она изменит себе. Лаура есть Лаура — не будет она стоять на холоде под дождем, зато успеет к полднику.

Но когда полдник уже начался, а Лаура так и не появилась, Джин начала серьезно беспокоиться и поделилась опасениями с Гордоном Эймори.

— Гордон, ты вчера много общался с Лаурой. Она не говорила тебе, что не придет сегодня?

— Мы беседовали вчера за завтраком и во время матча, — уточнил он. — Она упрашивала меня взять ее на главную роль в наш новый комедийный сериал. Я сказал, что не вмешиваюсь в работу подчиненных, отбирающих актеров для моих проектов. Она продолжала настаивать, и я довольно резко подчеркнул, что никогда не делаю исключений, особенно для малоодаренных однокашниц. Недолго думая, она выругалась, как сапожник, и начала очаровывать нашего несносного председателя Джека Эмерсона. Знаешь ведь, как он хвалился своим значительным состоянием. К тому же прошлым вечером, он радостно объявил, что от него ушла жена, а значит, Лауре как раз есть, чем заняться.