Вредная привычка жить - Климова Юлия - Страница 7

Когда раздался звонок в дверь, мне снилась хорошая отбивная и булочка, посыпанная кунжутом. Я не хотела вставать, я должна была съесть это хотя бы во сне. Но звонок звонил и звонил, а булочка таяла и таяла. Я гневно свесила ноги с постели, накинула ситцевый халат и пошла открывать. Мне даже не надо было спрашивать, кто это, потому что стоило мне взяться за ручку, как я услышала тихий вой Альжбетты:

– Открывай, открывай же скоре-е-е…

Я открыла дверь и, отказываясь открывать глаза, спросила:

– Что?

– Он умер!

– Кто?

– Федор Семенович!

– Где?

– На мне!

Я открыла глаза.

– Понимаешь, – затараторила Альжбетка, – он умер, когда мы, ну ты понимаешь…

– Когда вы занимались тем, чем я не занималась около года? – спросила я.

– Ну да, у него, наверное, инфаркт…

– Я думаю, он заснул, – зевая, сказала я, – ты просто была не слишком активна.

Я попыталась закрыть дверь, так как мне показалось, что этот вопрос я уже решила.

– Ты что, сошла с ума? Ты понимаешь, что еще пять минут назад на мне лежал голый труп!

– Не ори, – сказала я на всякий случай.

Я впустила Альжбетку в квартиру и потащила на кухню. Стакан холодной воды сделал свое дело, и она заговорила более размеренно:

– Понимаешь, он же не совсем обычный.

– В каком смысле? – спросила я, надеясь что, может, хоть косвенно была знакома с умершим гомосексуалистом.

– Он… ну, как бы бандит, но хороший.

– Робин Гуд, – предположила я.

– Да, – охотно закивала Альжбетка, – то есть нет, ну что ты несешь!

Она зарыдала.

Скажу честно: меня это все забавляло, не так много женщин могут похвастаться, что довели своей страстью мужчину до могилы, и не так много мужчин могут похвастаться, что пали смертью храбрых на такой красивой тетке, как Альжбетта.

– Пойдем посмотрим, – предложила я.

Федор Семенович представлял собой жалкое зрелище. Поверьте мне, никаким Робин Гудом тут и не пахло.

– Ты бы ему хоть достопримечательности прикрыла, – морщась, сказала я.

Альжбетка подлетела к кровати и накинула на бездыханное тело полотенце, валявшееся в кресле.

– Вот к чему приводят случайные половые связи! – назидательно сказала я.

– Он не случайный, мы уже полгода вместе.

– Расскажешь это его дружкам.

Вообще-то, поверить в то, что Федор Семенович был крутым бандитом, я не могла, скорее всего, он был мошенником средней руки, а Альжбетке наплел все это в качестве романтических бредней. Хотя, по мне, отношения с бандитом – не самая лучшая перспектива, но Альжбетке, видно, нравилось.

– Он что-нибудь у тебя пил, ел?

– Ты что, хочешь сказать, что я его отравила?!

– Я-то нет, но желающие найдутся.

– Что делать-то… – заныла Альжбетка.

– Иди буди Сольку, она как ботаник разберется, может, его еще искусственное дыхание спасет.

Альжбетка метнулась в тамбур, а я подошла к несчастному Федору Семеновичу.

– Эх, друг, – сказала я, – тебе бы с тетей Пашей куролесить,

а ты вон какую жар-птицу захотел!

Я потрогала пульс. Его, собственно говоря, не было.

Через пять минут прибежала Альжбетка с заспанной Солькой. Увидев обнаженного мужчину, учительница ботаники взвизгнула.

– Ты что? – спросила я. – У вас разве по ботанике это не проходят?

– Нет, не проходят, – прошипела Солька.

– Жаль, хотя у цветов все то же самое, пестики-тычинки, а я вот слышала, что паучихи после страстных объятий убивают и пожирают паука.

– Ботаника к этому не имеет никакого отношения, – грозно сказала Солька.

– Девочки, не ссорьтесь, надо же что-то делать, – замахала руками Альжбетта.

– Звоним в милицию, – приняла решение Солька.

– Вы что, вы что! – забегала кругами Альжбетка. – Меня же его дружки найдут и прихлопнут. Что они, разбираться будут?!

Мы немного посовещались. Солька стояла за правое дело и уже раз пять порывалась набрать нужный номер, я хранила нейтралитет, а Альжбетка умоляла нас как-нибудь это замять.

Многое можно, конечно, замять, но вот Федор Семенович был слишком объемен для этого.

– Давай все же в милицию, – сказала я, – все равно к тебе его искать придут.

– Нет, – решительно сказала Альжбетка, – помогите, умоляю!

В моей голове был какой-то туман, а в животе – скомканная сырая капуста, только этим я и могу объяснить свои следующие слова.

– Иди к Славке, пусть даст гроб, – сказала я.

– Что?! – хором отозвались девчонки.

– Давайте-ка быстрее, мне завтра на работу.

Девчонки попятились к двери, а я стала приводить тело Федора Семеновича в более культурный вид. Тело не поддавалось, да и руки у меня тряслись.

Девчонки вернулись, неся деревянный ящик с крышкой, вернее, крышку несла Солька, ей ящик было не поднять, а самую тяжелую работу выполняла Альжбетка. Чтобы не видеть весь этот ужас, мы кое-как погрузили Федора Семеновича в гроб, накрыли крышкой и сели передохнуть и обсудить дальнейшие планы.

– Зароем у тебя в школьной оранжерее, – саркастично предложила я.

Солька подпрыгнула до потолка и замахала руками: она была в таком шоке от этого предложения, что даже не могла говорить.

– А что вы сказали Славке? – спросила я.

– Что для сохранения осанки полезно спать в гробах, – ответила Солька.

Я облегченно вздохнула: ведь могут, когда захотят…

– Давайте его куда-нибудь подбросим, – предложила я, – своего рода подкидыш.

– Это как? – не поняла Солька.

– Ну, дотащим до магазина и оставим.

– Так его найдут, и будет следствие, – заныла Альжбетка.

– А может, его какой-нибудь добрый патологоанатом усыновит?