Вредная привычка жить - Климова Юлия - Страница 3

– Нет, будешь мерить температуру океану на разных широтах и, если твой океан приболел, пропишешь ему аспирин.

Я Сольку смерила взглядом, который обозначал: может, поблизости и нет океанов, но это вовсе не говорит о том, что можно жить спокойно, пока умирают мои океаны!

Солька посмотрела на меня просто задумчиво и спросила:

– Откуда царапина?

– Я чуть не погибла полчаса тому назад.

– Кровавая разборка в квартале? Чемодан наркотиков? Или просто чья-то ревнивая жена решила выцарапать тебе глаза?

– Нет, я просто пошла на зеленый свет.

Солька покрутила пальцем у виска и сказала:

– Только не рассказывай об этом, когда станешь устраиваться на работу, лучше скажи, что была кровавая разборка, так хотя бы поверят.

Солька бесцеремонно прошла на кухню, открыла шкафчик и выгребла из него три банки с кофе, вернее, с запахом от кофе, потому что все давно закончилось. Покрутив ноготком у виска еще раз, она спросила:

– Денег хоть дали?

– Кто? – не поняла я.

– Ну, тот, кто тебя сбил.

– Нет, да зачем…

– Затем, что тебя давно лечить надо, вот теперь бы было на что.

– А от чего лечить? – зло спросила я.

– От ума, от ума, моя дорогая!

– Это не лечится, это – мой крест.

Мы заварили остатки зеленого чая, который я терпеть ненавижу, но мой доктор как-то мне сказал: «Купите, деточка, себе зеленый чай, если не хотите, чтобы однажды я ваши почки полоскал в тазу».

С тех пор у меня всегда дома стоит боязливо купленный зеленый чай, стоит и стоит, никому не мешает, а часто даже выручает, когда все основные напитки имеют наглость заканчиваться.

– Повторюсь, – размеренно сказала Солька, – завтра ты выходишь на работу.

– Куда?

– Будешь секретаршей и курьером в одном флаконе.

– Не буду, – гордо сказала я, – мне это по рангу не положено.

– Будешь, – уверенно повторила Солька.

Вот как можно ее не любить, эту занозу Сольку?!

– Ладно, – сказала я, – буду секретаршей и курьером, но за очень большие деньги.

Солька ничего не ответила. Я представила, скольких знакомых она обегала, чтобы пристроить меня, и благодарно выдала:

– Буду работать за любые деньги, за хлеб, воду и постель, за спасибо и за просто так, чтобы чувствовать себя человеком и частью общества.

– Если тебя и оттуда уволят, то помощи от меня не жди!

– Само собой, – кивнула я.

Подобная история повторялась уже раз десятый.

Глава 2

Я по-прежнему не люблю магазины и становлюсь незаменимой сотрудницей процветающей фирмы

Когда я иду в магазин, то мысленно беру с собой пистолет: я готова пристрелить себя в примерочной, когда надеваю брюки или кофту в обтяжку.

Я готова себя пристрелить сто миллионов раз.

«Смерть в примерочной»,

«Она убила себя, разочаровавшись»,

«Пуля избавила ее от депрессии»,

«Русская рулетка – надень брюки 46-го размера» – вот такими заголовками пестрели бы газеты, если бы я хоть раз действительно взяла с собой в магазин пистолет.

– Девушка, покажите эти брюки.

– Какой у вас размер?

У меня нет размера, потому что у меня нет уже никаких нервов, чтобы иметь этот самый дурацкий размер.

– Покажите брюки, – напираю я.

– А какой у вас размер?

Может, она неживая, может, она не понимает, что у меня-то 46-й размер, но налезает только 48-й?

Она что, никогда сама не была в примерочной, или она не знает, как тяжело признать свое поражение перед лишним куском карамельного торта?

– Да дайте же мне эти брюки! – ору я, и девушка, вздрогнув, протягивает мне то, что я требую.

Я иду в примерочную, Солька семенит за мной.

– Ну что ты орешь, с тобой стыдно ходить по магазинам, – шипит она мне в спину.

– Мне тоже стыдно ходить с тобой в закусочную, но я же хожу.

– А что, что такого?! – возмущается Солька

– А то, что суп – это суп, и его едят ложкой. Бутерброд – это бутерброд, и его не надо разламывать на 25 кусочков, выстраивать их в ряд и только потом есть. Не надо есть из моей тарелки, потому что это моя тарелка, не надо пить мой компот – это мой компот, и не надо, в конце концов, обгладывать кости с таким видом, как будто это – самое вкусное в курице!

– Хватит, хватит, – уступает мне Солька, потому что перед примерочной мне лучше не перечить, да и аргументы у меня железные.

Брюки 46-го размера, и они на меня налезают. Они на меня налезают, но вот я не влезаю в них, у вас такое бывает? У меня – всегда: я всегда слишком велика для простого и естественного.

Солька смотрит на мою обтянутую тканью попу и говорит:

– Если свитер надеть навыпуск, то ты – богиня.

– А если вообще без свитера, – спрашиваю я, – то тогда как?

Тогда я что, не хороша собой? Этого не может быть, и я поворачиваюсь задом к зеркалу.

– Кто виноват, – говорит Солька, – что у тебя такая большая… душа.

Потом, помолчав, добавляет:

– Давай попробуем 48-й.

– Что? Что?! – вскидываю я брови.

Признаться себе, продавщице, да всему миру, что у меня большая душа и она никак не хочет помещаться в эти брюки?!

– Нет! – ору я и победно выхожу из примерочной.

Солька идет за мной.

– Заверните, – говорю продавщице, и она нервно сует брюки в пакет.

Она знает, что мысленно я взяла пистолет с собой… что я готова разорвать весь мир не потому, что я такая плохая девчонка, а потому, что у меня очень большая… душа.

Я иду вперед.

Солька шепотом извиняется перед продавщицей и топает за мной.