Вредная привычка жить - Климова Юлия - Страница 12

Она присела и шепотом сообщила нам, что в коридоре – семья новоселов вместе с огромным темно-синим чемоданом.

Представить себе, что Федор Семенович поместился в чемодан, я не могла, хотя, если особо постараться и чемодан вместительный, то все возможно. Приехал лифт, и чета наших соседей, погрузившись, уехала. Мы выскочили в коридор, по которому разносился запах елового освежителя воздуха с еще какими-то неприятными мотивами, и побежали вниз по лестнице: нам никак нельзя было их упустить.

Путь новоселов лежал к гаражу за домом. У них оказалась вполне приличная иномарка, в которую они запихнули пахнущий чемодан. Немного прогрев машину, особо не торопясь, они уехали в сторону Кольцевой дороги. Мы остались стоять за углом дома в глубоких размышлениях

– Альжбетка, поедем на твоей машине, – спохватилась Солька.

– Нет, – замотала она головой, – меня это больше не касается, это их проблемы.

Это был исторический момент – когда Альжбетка разорвала все отношения с покойным Федором Семеновичем!

Девушки посмотрели на меня как на человека, который примет окончательное решение.

– Пошли спать, – сказала я.

Проходя мимо помойки, мы обнаружили распиленный гроб. Он представлял собой просто кучу досок, и никому в голову не могло бы прийти, что еще недавно это был ловко сколоченный Славкой коробок, в котором так уютно лежал Федор Семенович.

– Вот жизнь… – сказала Солька.

– Точно, – подтвердила Альжбетка.

– Когда только вынесли? – изумилась я.

– Все успели, – зло подытожила Солька.

– А нам-то что теперь, радоваться или нет? – спросила Альжбетка.

– Однозначно, радоваться, – объявила я, – с деталями разберемся потом, мы теперь за этот труп ответственности не несем, вахту сдал – вахту принял.

Мы немного постояли на улице молча.

– Как у тебя на работе-то? – поинтересовалась Солька.

– Погано… не мне, конечно… им всем, но почему-то меня не увольняют.

– А как начальник? – спросила Альжбетка.

– Ничего интересного, девочки, ровным счетом ничего интересного, болото какое-то.

Мы не торопясь дошли до своего этажа и обнаружили там тетю Пашу, которая изо всех сил драила ступеньки.

– Бессонница? – сочувственно спросила я.

– Она самая… подкралась незаметно, я-то уж думала, что сплю, – ответила тетя Паша, смахивая пот со лба.

– А у нас соседи новые, – похвасталась своими знаниями Солька, – мы с ними уже познакомились.

– И как они? Интеллигентные? – спросила тетя Паша, подтягивая вытянутые на коленках тренировочные штаны.

– Нет, – ответила я, – лампочки будут выкручивать, если вы на этот счет интересовались.

– Ах, паразиты! – понеслось по этажу.

Глава 6

На работе меня ждет сногсшибательный сюрприз. Поедая пирожки, мы пытаемся осмыслить происходящее

Если кто-нибудь может после такого заснуть, то уж точно не я, так что до утра я сидела на стуле у окна и жевала капусту. Вообще-то аппетит давно пропал, наверное, запахи использованных нами освежителей навсегда убили во мне тягу ко всему, что пахнет, так что еда перестала быть культом. Это огорчало и радовало одновременно. Привычные диалоги с холодильником были упразднены, и теперь в минуты одиночества поболтать будет не с кем, но, с другой стороны, впереди маячила лодка с парусом, на котором было написано – 46-й размер!

Не дожидаясь, когда будильник споет свою гадкую песню, я оделась и отправилась на работу. Раз я собралась стать самым лучшим сотрудником, то такой ранний приход только на пользу моей карьере.

Я полагала, что буду единственной ранней птицей, но ошиблась: в восемь утра на первом этаже уже намечалось вялое шевеление масс.

Около зеркала я столкнулась с Ларисой. Она вроде в бухгалтерии работает, молоденькая девчонка лет двадцати, и что это она крутится перед зеркалом в таком возрасте? Это просто преступление, чего она там не видела? Двух стройных ног? Своей аккуратненькой попки или талии, которая

пролезет в игольное ушко?

– Привет, – помахала она мне рукой.

– Привет, – ответила я, пытаясь не замечать ее груди четвертого размера.

Но сделать это было трудно, грудь, точно два уверенных танка, перла напролом и притягивала мой взгляд к себе.

– Как тебе у нас? – поинтересовалась эта невозможная Лариска.

– Как в блиндаже: кругом летят пули, а я кричу в трубку, чтобы слали подкрепление.

Лариса хихикнула и отправилась к себе, сводить дебет с кредитом.

На лестнице я встретила Бориса Александровича. Он по-прежнему был блондином и по-прежнему волшебно меня раздражал.

– Что-то ты рано, малышка, – протянул он.

– Застегните ширинку, – грозно сказала я, – а то все увидят, что там ничего нет!

Борис Александрович не одобрил мой выпад: он как-то скукожился, стал гораздо меньше в размерах, одной рукой схватился за голову, а второй – за ширинку. По всей видимости, то, что у него в голове, как-то связано с тем, что у него в брюках.

Я открыла дверь в приемную и, швырнув сумку на стул в углу, сделала решительный шаг к своему рабочему месту…

На моем столе в какой-то неестественной позе лежал Федор Семенович, и, что самое противное, он бесконечно пах еловым лесом, правда, теперь складывалось впечатление, что под этими елями умер не один ежик.

Я подошла поближе, я закрыла и открыла глаза, я досчитала до десяти, я проверила у себя пульс и только потом, когда поняла, что картинка перед моими глазами не меняется, я, как положено всем секретаршам, оказавшимся в затруднительном положении, заорала.

– А-а-а!!! – орала я, пытаясь как-то уложить происходящее у себя в голове, но полок явно не хватало.

– А-а-а!!! – происходящее продолжало не укладываться, и объяснения не находилось.

– А-а-а!!! – этого не может быть, потому что не может быть, и все тут!

– А-а-а!!! – люди добрые, да что же это такое!

Открылась дверь, и в комнату повалил народ.

Я перестала орать, так как зрителей было уже достаточно.

На середину комнаты выскочила Любовь Григорьевна. Она была в плаще, и, по всей видимости, мой крик ее застал по пути к себе в кабинет. Посмотрев на Федора Семеновича – а он, поверьте, никогда не был фотогеничным, а теперь эта нездоровая бледность только ухудшила его внешний вид, – Любовь Григорьевна, шатаясь, дошла до телефона, подняла трубку и… рухнула на пол без чувств. Телефон полетел следом и с грохотом упал рядом с этой смелой тоненькой женщиной.