Оболтус для бизнес-леди - Климова Юлия - Страница 46

– Ермошина Любовь Викторовна, тридцать пять лет, не замужем, адрес…

Никита приготовился к взрыву возмущения, к «Этого не нужно было делать», к сердитому взгляду – но реакция последовала иная. Не защитная, а искренняя. Оля дотронулась пальцами до губ и смутилась.

– Мне… – начала она, но осеклась.

– И мне тоже, – улыбнулся он, осторожно, даже робко, убирая с ее лба прядку рыжеватых волос.

– Я не об этом, – тут же смешалась Оля.

– А я об этом, – поддел он, наблюдая, как краснеют ее щеки.

– Хорошо, я тоже…

– Что тоже?

– И мне тоже…

– Отлично.

– Да?

– Ага.

– Папа и твой папа…

– Наверняка очень заняты.

– Но… – Оля огляделась, боясь, что взгляды присутствующих обращены исключительно на них. – Но…

– Хочешь шампанского?

– Да, – торопливо ответила она и устремилась к столу. Но через три шага каблук предательски подвернулся, Никита мгновенно уверенно поддержал Ольгу.

– Спасибо… – буркнула она.

– Не за что, – ответил он.

– Мне…

– И мне тоже.

– Я не об этом.

Резко развернув Олю к себе, Никита заглянул в ее глаза.

– Шампанского, – вновь предложил он.

– Да, – опять согласилась она.

– Я провожу.

– Спасибо.

Они немного постояли, глядя друг на друга, а затем вместе направились к столу. Оба дышали намного чаще, чем десять минут назад.

За столом сидел Егор, и его взгляд смутил Олю еще больше. «Доберман», – подумала она без всякой злости и опустилась на стул. Это же благодаря ему она оказалась в Домодедове, благодаря ему встретила Никиту. Конечно, Кречетов – тот еще фрукт, никогда не поймешь, на чьей он стороне, но он хороший. Или сейчас все кажутся хорошими? Оля коротко улыбнулась и протянула руку к бокалу. Нет, она сейчас не будет думать ни о чем плохом, она сейчас счастлива.

Обменявшись с Егором понимающими взглядами, Никита вернул бутылку в ведерко со льдом.

– А папа… – начала Оля.

– Занят, – с улыбкой ответил Егор, кивая на маленькую сумочку, лежавшую рядом с остроконечной салфеткой, похожей на башенку безе. – Петра Петровича, как оказалось, последнее время очень беспокоили проблемы школьного образования, и он наконец встретил человека, который готов поддержать разговор на эту тему.

Оля ничего не поняла и вопросительно посмотрела на Никиту.

– Я, пожалуй, не буду спрашивать, чем в данный момент занимается мой отец, – иронично ответил он.

– Лев Аркадьевич как раз ведет себя прилично, – не удержался от комментария Егор, – сидит на диванчике у окна и не спускает с вас глаз. Дети, они же всегда должны быть под присмотром…

Поперхнувшись шампанским, Оля потянулась к салфетке.

– И давно он там сидит? – спросила она автоматически.

– Достаточно, – заверил Егор, широко улыбаясь. – Можно тебя пригласить на танец?

Вновь посмотрев на Никиту, Оля поднялась. В голове была ужасная путаница. Он ее целовал… Она его целовала… Какое еще прошлое, когда настоящее разрывает сердце на части, когда в груди полыхает любовь, когда каждое движение притягивает, каждое слово обещает, каждый взгляд, точно прикосновение? Сейчас Ольге очень хотелось остаться рядом с Никитой и так же сильно хотелось уйти. Ей нужно немного отвлечься, успокоиться, совсем немного…

– Ник, не скучай, – бросил Егор и повел Олю в зону танцев.

Наступая ему на ноги, она тоже начала извиняться, силы улетучились, и единственным желанием было уткнуться в жесткое знакомое плечо и расплакаться. Еще миг – и она бы обо всем рассказала Егору, возможно, даже спросила бы у него совета. Но когда после очередного «извини» их глаза встретились, Оля поняла, что он все знает. Доберман!

– За мной долг, – напомнил он, выравнивая шаг.

– Какой долг? – не поняла она.

– Мы договаривались: ты встречаешь Замятина, а я выполняю твое желание. – Егор улыбнулся и добавил: – Я готов. Прямо сейчас. Ни в чем себе не отказывай.

Оля вспомнила. Да, они договаривались, но тогда она просто не знала, как выкрутиться, как сделать так, чтобы Кречетов не догадался о ее намерениях и о том, что она знакома с Никитой. Это же несерьезно. Или?

– Ничего не нужно. – Она покачала головой. – Я не собиралась…

– Подумай, – прищурился Егор. – Я правда могу тебе помочь, если в этом есть необходимость.

Искушение было настолько велико, что Оля вновь сбилась с ритма и наступила Кречетову на ногу.

– Извини.

– Ничего.

Егор так много может, он так много знает, он никогда ничего не обещает зря… А у нее есть желание. Большое. Очень большое!

– Говори, не стесняйся, – подтолкнул Егор.

«А если его о чем-нибудь спросить?.. Он точно знает правду. А если его о чем-нибудь попросить?»

– Ну же, смелее, – поторопил он.

– Нет, – твердо сказала Ольга и вновь покачала головой. – Считай, мы ни о чем не договаривались. Я сама… Я сама.

Он промолчал, понимая, что ее решение окончательное, и развернул ее к музыкантам – там, рядом с круглой подставкой, на которой красовался воздушный торт, танцевали черноволосая девушка и Петр Петрович Шурыгин.

– Кто она? – спросила Оля. – Я раньше ее не встречала.

– Учительница, – ответил Егор и тихо добавил: – Тридцать пять лет, не замужем… Вы наверняка подружитесь.

Они отошли в сторону и, пряча неловкость, обменялись впечатлениями.

– Очень красивый ресторан.

– Да. Он принадлежит моему другу.

«Зачем я это сказал! – отругал себя Петр Петрович. – Будто похвастался. Глупо!»

– И музыка хорошая.

– Мне тоже очень нравится.

– А вы чем занимаетесь? – Люба перебрала пальцами несколько браслетов и повернулась к Шурыгину. Принято ли задавать такие вопросы, не считаются ли они бестактными? Вроде нет.

– У меня тоже своя фирма, холдинг, – спотыкаясь на словах, ответил Петр Петрович. Сейчас почему-то ему было немного неловко за свою успешность.

– Холдинг? – переспросила Люба.

– Да. Я занимаюсь алкоголем.

– То есть вы там самый главный? – улыбнулась она.

Петр Петрович вздохнул и согласно кивнул.

– Да.

– У вас интересная работа, – Люба вновь развернулась к танцующим.

– Ничего, – поскромничал Петр Петрович. – А вы, значит, в школе преподаете?

– Да, биологию.

– А в салоне?

– Салон – это бабушкина отдушина, я часто к ней захожу, иногда помогаю, иногда тихонько сижу и проверяю тетрадки. Вот и в тот день… – Люба замолчала и покосилась на Шурыгина. Она не могла отвести от Петра Петровича взгляд, а пальцы все перебирали и перебирали браслеты. Дурацкие мысли лезли в голову, и прогнать их не получалось. Может ли такой человек отнестись к ней серьезно? Женат ли он? Зачем он принес приглашение? Не привык ли он к тому, что мир крутится вокруг него? Не слишком ли быстро она впустила его в свою душу? И почему впустила? И не игрушка ли она для него? – …и в тот день я тоже зашла к бабушке, – закончила она.

– Я очень рад, что проезжал мимо и что на дороге образовалась пробка…

Наверное, нужно было еще поблагодарить Егора Кречетова, который, собственно, и послал его к гадалке (далеко и надолго), но это спасибо Петр Петрович разумно проглотил.

– И все же, зачем вы зашли в салон? – спросила Люба, и глаза ее сверкнули цыганским огнем.

– Дочь… она влюбилась или не влюбилась… у меня были сомнения. Я вдовец, сам занимаюсь воспитанием, забочусь, переживаю.

– У вас есть дочь. – Это был не вопрос, а скорее констатация.

– Да, есть. – Петр Петрович втянул в легкие пряный воздух и решительно выдохнул: – Три дочери. У меня есть три дочери.

Люба удивленно приподняла брови и улыбнулась.

– Вы везучий человек, – искренне сказала она и опустила глаза.

Он только развел руками. Конечно, везучий! Еще какой везучий! Вон Полина обжимается с Андреем – до пирамиды из бокалов, наполненных шампанским, полметра (чем же это закончится?), вон Оля сидит за столом рядом с Никитой и оба молчат (что между ними происходит?), вон Катюшка… Так! Это почему какой-то лысый парень дышит ей в шею?!