И колыбель упадет - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 24

— Конечно, — кивнула Кловис. — звони. — Она взяла свой стакан и вышла в коридор, ведущий в спальню и ванную.

Ричард достал из бумажника кредитную карту и набрал номер оператора. Он не мог допустить, чтобы одна женщина оплачивала его разговор с другой, и быстро назвал оператору номер счета. Когда его соединили, он прослушал дюжину гудков и повесил трубку. Кэти не было дома.

Он позвонил Молли. Может, Кэти заехала к ней. Но Молли с нею сегодня не говорила.

— Я ее не жду, — сообщила она. — Вы же оба придете к нам завтра вечером. Не забудь. Может, она попозже позвонит. Но плохо, что ее до сих пор нет дома. Ей лучше не перенапрягаться.

Ричард только и ждал этих слов.

— Молли, что с Кэти? — спросил он. — Она ведь больна? Я имею в виду, помимо аварии?

Молли помолчала:

— Думаю, тебе лучше поговорить об этом с Кэти.

Теперь он уверен. Его захлестнул холодный страх.

— Молли, я хочу знать. Что с ней?

— Да ничего серьезного, — ответила Молли поспешно. — Клянусь. Но она не хочет об этом говорить. Я и так, наверное, разболтала больше, чем следует. До завтра.

Связь прервалась. Ричард хмуро смотрел на умолкшую трубку. Опустил было ее на рычаг, когда что-то толкнуло его позвонить на работу. Трубку взял дежурный.

— Есть что-нибудь? — спросил Ричард.

— Мы только что получили вызов. В квартире на Ривер-Эдж найдено тело. Возможно, несчастный случай, но в местном участке считают, что нам лучше бы взглянуть. Люди Скотта направляются туда.

— Переключи меня на кабинет Скотта, — попросил Ричард.

Скотт не стал терять времени.

— Где ты? — спросил он.

— В Нью-Йорке. Я тебе нужен?

— Да. Женщина, которую нашли в Ривер-Эдж, — регистратор, с которой Кэти хотела поговорить в Вестлейке. Эдна Берне. Считается, будто она сегодня позвонила, чтобы сказать, что больна, но она мертва как минимум двадцать четыре часа. Тело обнаружила ее сослуживица из Вестлейка. Я пытаюсь связаться с Кэти. Хотел бы, чтобы она туда приехала.

— Давай адрес.

Ричард быстро записал адрес и повесил трубку. Кэти хотела допросить Эдну Берне по поводу Венджи Льюис, и вот Эдна Берне умерла. Он постучался в спальню Кловис. Та открыла дверь в махровом халате.

— Куда это ты спешишь? — спросила она с улыбкой. — Я только что вышла из душа.

— Кло, прости, ради бога.

Он коротко объяснил, в чем дело. Теперь он торопился уйти.

Она явно расстроилась.

— Конечно, я понимаю, но я так ждала нашей встречи. Уже недели две… ну, сам знаешь. Ладно, иди, но давай поужинаем завтра вечером. Обещаешь?

Ричард помедлил:

— Ну, скоро увидимся.

Он пошел к двери, но она поймала его за руку и притянула к себе для поцелуя.

— Завтра вечером, — произнесла она твердо.

25

По дороге из ресторана домой Кэти прокручивала в голове разговор с Эдной Берне во время первого визита к доктору Хайли. Эдна была прирожденной слушательницей. Кэти — не из тех, кто обсуждает свою личную жизнь, но, получив предварительную информацию, Эдна сочувственно закудахтала. Не веря своим ушам, Кэти услышала, как рассказывает Эдне о Джоне. Много ли Венджи рассказала Эдне? Она ходила в клинику с прошлого лета. Что Эдна знает о докторе Фухито? Его нервозность как-то настораживала. С чего бы ему так нервничать?

Кэти остановилась перед домом и решила пока не загонять машину на ночь. Была среда, день миссис Ходжес. В доме слегка пахло лимонным воском. Зеркало на старинном мраморном столике в прихожей блестело. Кэти знала, что ее кровать застелена чистым бельем, кафель на кухне сияет, мебель и коврики почищены пылесосом, постиранное белье убрано в ящики или в шкаф.

Когда Джон был жив, миссис Ходжес работала полную рабочую неделю. Теперь, выйдя на пенсию, она попросила разрешения приходить раз в неделю и заботиться о «моем доме».

Это долго не продлится. Миссис Ходжес уже за семьдесят.

Кто заменит миссис Ходжес, когда та больше не сможет приходить? Кто будет так же заботиться о ценных безделушках, антиквариате, английской мебели, прекрасных старинных образцах восточной культуры?

Пора продавать, подумала Кэти. Пора.

Сняв пальто, она бросила его на стул. Еще только четверть восьмого. Впереди длинный вечер. Эдна говорила ей, что живет в Ривер-Эдж. Меньше двадцати минут езды. А если сейчас позвонить Эдне? Напроситься в гости? Миссис Фитцджеральд сказала, что Эдна завтра должна прийти на работу, так что вряд ли она тяжело больна. Судя по всему, Эдна будет рада посплетничать о Венджи Льюис.

Миссис Ходжес всегда оставляла для Кэти в хлебнице свежеиспеченный кекс, пирог или булочки. Она захватит все это к Эдне и выпьет с ней чаю. За чаем можно отлично поболтать.

Номер Эдны есть в телефонной книге. Кэти быстро набрала его. Трубку взяли после первого же гудка. Она приготовилась сказать: «Добрый вечер, мисс Берне», но в трубке раздался мужской голос, четкий и смутно знакомый.

— Да.

— Мисс Берне дома? — спросила Кэти. — Это миссис Демайо из прокуратуры.

— Кэти!

Теперь она узнала голос. Это был Чарли Наджент.

— Рад, что Скотт связался с тобой. Можешь приехать прямо сейчас?

— Приехать? — Боясь услышать ответ, Кэти спросила: — Что вы делаете в квартире Эдны Берне?

— Разве ты не знаешь? Она умерла, Кэти. Упала — или ее толкнули — на радиатор. Голова расколота. — Он понизил голос. — В последний раз ее видели живой вчера вечером около восьми. Соседка у нее была. — Голос снизился до шепота. — И слышала, как она звонила мужу Венджи Льюис. Эдна Берне сказала Крису Льюису, что поговорит с полицией о смерти Венджи.

26

Допив вторую порцию виски, он пошел на кухню и открыл холодильник. Он не велел Хильде ничего готовить на этот вечер, но вручил ей большой список покупок. Одобрительно кивнул, увидев пополнение в мясном ящике: филе из куриных грудок, бифштекс из вырезки, отбивные из молодой баранины. В овощном отделении лежали свежая спаржа, помидоры и кресс-салат. В сырнице — «бри» и «ярлсберг». Сегодня он будет есть бараньи отбивные, спаржу и кресс-салат.

Эмоциональное напряжение всегда вызывало у него голод. В ночь, когда умерла Клэр, он вышел из больницы с видом убитого горем мужа и отправился в тихий ресторанчик в двух кварталах, где наелся до отвала. Потом побрел домой, пряча острое чувство довольства жизнью под понуростью страдающего вдовца. Ему удалось обмануть друзей, ожидавших его, чтобы утешить и выразить соболезнования.

— Где ты был, Эдгар? Мы волновались.

— Не знаю. Не помню. Просто ходил.

То же повторилось и после смерти Уинифред. Он оставил ее родственников и друзей возле кладбища и отказался от приглашений на ужин. «Нет. Нет. Мне надо побыть одному». Он вернулся домой, выждал, чтобы ответить на несколько телефонных звонков, потом связался со службой ответов на звонки. «Если кто-нибудь будет звонить, пожалуйста, объясните, что я отдыхаю и перезвоню всем потом».

Затем сел в машину и поехал в Нью-Йорк, в «Карлайл». Попросил столик в тихом углу и сделал заказ. В середине трапезы он поднял глаза и в другом конце зала увидел Глена Никерсона, кузена Уинифред, школьного тренера по атлетике, который до его появления был наследником Уинифред. Дешевый темно-синий костюм с черным галстуком, в котором Глен пришел на похороны, плохо сидел на нем и явно был куплен специально по этому случаю. Обычно он носил спортивные куртки, свободные брюки и мягкие кожаные ботинки.

Никерсон определенно наблюдал за ним, поскольку с насмешливой улыбкой поднял бокал. С тем же успехом он мог прокричать вслух: «За скорбящего вдовца».

Он сделал то, что нужно: невозмутимо подошел к Никерсону и приветливо сказал:

— Глен, почему ты не сел ко мне, когда увидел, что я здесь? Я не знал, что ты ходишь в «Карлайл». Мы очень любили тут ужинать. Здесь и обручились — разве Уинифред тебе не рассказывала? Я не иудей, но один из самых красивых обычаев в этом странном мире — иудейский, когда после смерти близкого семья собирается и ест яйца, символизирующие непрерывность жизни. Я здесь, чтобы тихо отпраздновать непрерывность любви.