Месть нибелунгов - Хольбайн Вольфганг - Страница 28

— Да я за это жизнь отдам, — прошептал Гелен.

— Если это ксантенское отродье все еще надеется проникнуть в замок, — продолжил Эолинд, — то нам следует тщательно осмотреться.

— Давайте разделимся и обследуем все помещения замка, — предложил Сигурд. — С этого момента каждый идет сам. Если вам повстречаются ксантенцы, не ищите свою смерть, а попытайтесь спрятаться от них. Через час снова встретимся здесь. Если же ксантенцев нет в замке, тогда мы встретимся в тронном зале.

Все согласно кивнули и осторожно открыли маленькую скрипучую дверь, ведущую из каморки. Вокруг никого не было.

Вскоре Сигурд понял, что замок пуст. Вначале он бежал, чуть пригнувшись, но в какой-то момент выпрямился и тихо, но вполне открыто продвигался по сумрачным коридорам и залам.

Казалось, что с людьми из замка исчезла и жизнь. В каминах давно уже не горел огонь, было холодно. Пара перевернутых стульев, ковер, сорванный со стены, — все это свидетельствовало о панике, которую сейчас уже нельзя было ощутить.

Ксантенцам не удалось захватить резиденцию королей Исландии, но Сигурда это не радовало. Такое запустение было недостойно замка. Много поколений люди правили здесь, праздновали, смеялись. Жили. Принц никогда не видел замок таким, гнетущая тишина заставляла его сердце сжиматься.

Когда Сигурд убедился в том, что врагов в замке нет, он отправился на поиски родителей, которых не нашел в тронном зале. Спускаясь по каменным ступеням в их покои, он улучил момент и приник к узкой бойнице, чтобы посмотреть на порт. И на захваченную Исландию.

Сигурд увидел своих подданных, подвешенных за ноги и забитых плетьми до смерти. Увидел лежавшие под стенами замка трупы. Какой-то наемник мочился на обугленные останки того, что когда-то было целой семьей.

Повсюду сновали воины-чужестранцы. Словно черные крысы, они копошились в гавани, в которой не осталось ничего от обычной веселой оживленности. Там стоял большой корабль, окруженный мелкими шлюпками. На мачте корабля развевался ксантенский флаг. Сигурду едва удалось сдержаться, чтобы не выскочить из замка и вызвать Вульфгара на поединок. Но в этот момент Сигурда больше заботила судьба его отца и матери. Юноша по-прежнему считал Эльзу и Гернота своими родителями, и для него не имело значения, что по этому поводу говорил Эолинд.

Для Вульфгара еще найдется время…

Он вошел в коридор, пол которого был укрыт мягким ковром, а роскошно украшенная двустворчатая дверь вела в покои королевской четы. Придворные когда-то неодобрительно ворчали, узнав, что Гернот приказал объединить комнаты короля и королевы. Да, король мог в любой момент потребовать у жены исполнения супружеских обязанностей, но зачем ей спать каждую ночь в постели с королем?

У двери Сигурд остановился. От правды его отделяли всего два шага. Он дрожал, ноги отказывались идти. Принц знал наверняка: то, что он обнаружит, повергнет его в ужас. Но будет ли неопределенность более милостивой, чем жестокая правда?

—  Зииигфрииид… приишееел… Наконееец-тоооо…

Голоса!

Сигурд закружился на месте, надеясь увидеть обладателей дурачивших его голосов. Внезапно он споткнулся, упал спиной на дверь и ввалился в спальню родителей. В последний момент он сумел сохранить равновесие и не упасть на пол.

Голоса принялись хихикать. Некоторые истерично смеялись. И хотя Сигурд их слышал, у него не было уверенности, что они существуют на самом деле.

Сбитый с толку происходящим, юноша повернулся и обвел взглядом комнату.

Это была картина красоты и смерти.

Эльза и Гернот лежали на кровати, застланной иссиня-черным мехом, и сжимали друг друга в объятиях. Король положил ладонь на щеку любимой супруги, и его пальцы касались ее голубых губ. Волосы Эльзы были красиво заплетены и перевязаны золотыми нитями, блестевшими в черных прядях.

Они умерли в любви, держа друг друга за руки, объединенные в вечности. Старательно укрытый платком кубок, из которого они выпили свою смерть, стоял рядом с кроватью.

Сигурд сделал два шага к ложу родителей, и из его глаз ручьем потекли слезы. Ноги принца подкосились, и он опустился на пол, опершись на кулаки. Повернув голову, он увидел маленькую кровать возле стены. В белом льняном платьице на кровати лежала неподвижная фигурка.

Сигурду не хватило сил даже на то, чтобы встать, и он пополз к кровати, глядя на бледное умиротворенное лицо своей сестренки Лили. Прижав ладони к ее телу, он прислонился лбом к деревянному изножью кровати.

— Прости… меня…

Сигурд понимал, что не смог бы спасти их, но его душа изнывала от стыда, потому что он не был со своей семьей в ее последние часы.

Он убежал, разобидевшись на родителей за их излишнюю опеку! Проклятая Дания, проклятые попойки, проклятая свобода! Он вел себя, как разбойник, а не как принц. И теперь боги показали ему, как жестоко судьба обходится с теми, кто убегает от нее.

Внезапно юноша нащупал какой-то странный предмет. Открыв глаза, он обнаружил в холодных пальцах Лили рог дрыка. Она носила его до самой смерти!

Сигурд осторожно снял с нее рог и надел амулет на шею. Затем он нежно поцеловал сестру в лоб.

— Прости, — прохрипел он.

Встав, принц еще раз огляделся. Сигурда не утешало то, что его семья умерла спокойной смертью, что их не убил Вульфгар. Результат был одним и тем же — Исландия пала.

Сигурд поднял кубок с отравой и отбросил в сторону платок. В кубке осталась треть яда, приносящего легкую смерть. Должно быть, эта смерть была безболезненной, иначе Эльза и Гернот не лежали бы рядом друг с другом с такими умиротворенными лицами.

—  Это конееец… конееец… Зииигфрииид…

Сигурд невероятно устал и был слишком измучен печалью, чтобы думать о шипящих в его голове голосах. Жажда обладать его душой, которая слышалась в их шипении, не имела для него никакого значения.

Что ему еще оставалось?

Юноша медленно поднес кубок к губам.

Внезапно луч света отразился от металлической поверхности кубка, и Сигурд заметил, что на пристани началось какое-то оживление. Он выглянул из окна и увидел воина. Это был вождь! Вероятно, Вульфгар. Он шел по пристани в сопровождении нескольких человек и давал указания. Вид узурпатора вернул Сигурду волю к жизни. В его душе разгорелось пламя. Он весь был охвачен желанием мести.

Вульфгар!

Сигурд отбросил кубок. Каким же он был глупцом! Лишить врага жизни!

На стене висели меч и щит его отца. Сигурд снял их с железных креплений и сжал в ладони рукоять и пояс. Видят боги, если Вульфгар считает себя воином, то он должен убить наследника трона собственным мечом.

Откуда-то донеслись голоса. Они были тихими, словно шли издалека.

—  Наконееец-тооо… наконееец-тооо… покооой… смееерти…

Но Сигурд их не слушал. Его разум был ясным и острым, мысли о прошлом и будущем отступили, и душа принца словно избавилась от балласта. Он принял решение. Здесь и сейчас! Все остальное не важно.

Сигурд в последний раз взглянул на тела родителей и произнес:

— Это ради вас. — В его голосе больше не было печали.

Затем он вышел из королевской спальни и отправился в тронный зал, чтобы встретиться со своими спутниками накануне последней битвы.

— Даже если бы ксантенцы сожгли замок, мне не было бы так страшно, — пробормотал Гелен, сметая рукой заплесневевшие куски хлеба со стола.

— Я не думал, что падение страны будет таким… легким, — прорычал Ион, вычищая кончиком ножа грязь из-под ногтей.

Эолинд стоял там же, где и всегда, когда он находился в тронном зале, — справа от трона короля. Он сделал это по привычке, несмотря на то что теперь никто не нуждался в его советах.

Никто из них ничего не нашел.

Замок в спешке убрали, покои были пусты. Ксантенцы держали в осаде опустевший замок, и Эолинд задавался вопросом, догадываются ли захватчики об этом.

В зал вбежал Сигурд, решительно сжимая в руках меч и щит. Ион и Гелен вскочили. Эолинд сразу же заметил, что добрых новостей у принца нет.