Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Осужден пожизненно - Кларк Маркус - Страница 59
Руфус Доуз сидел последним в ряду, спиной к камерам, лицом к тюремной стене. Его место было ближе всех к дежурному констеблю, и предназначалось оно для арестантов, бывших на самом дурном счету. Многие из – его товарищей завидовали этому печальному отличию.
– Ну-с, Доуз, – сказал мистер Микин, измеряя взглядом расстояние между собой и арестантом, как измеряют цепь бешеной собаки. – Как вы себя сегодня чувствуете?
Доуз только нахмурился, и сто молчание мистер Микин счел за уверение, будто он чувствует себя хорошо.
– Боюсь, Доуз, – с упреком продолжал пастор, – что вы нанесли себе только вред вашей выходкой в суде. Мне сдается, что вы возбудили против себя общественное мнение.
Доуз неторопливо устанавливал среди мелких камней большой кусок медного колчедана и ничего не ответил.
– Вам не хватает кротости, Доуз. Боюсь, что вы не раскаиваетесь в своих преступлениях против закона.
На это закованный в кандалы человек ответил только страшным ударом молота. Камень разбился на мелкие осколки, пастор отскочил.
– Вы негодяй, сэр! Разве вы не слышите, что я разговариваю с вами?
– Слышу, – сказал Доуз, беря другой камень.
– Тогда извольте слушать меня почтительно сэр, – продолжал Микин, розовея от праведного гнева, – у вас впереди целый день, чтобы разбивать эти камни.
– Да, целый день, – согласился Руфус Доуз, бросив на священника исподлобья упрямый взгляд. – И еще много дней впереди. Уф! – И он снова ударил молотом.
– Я пришел, чтобы утешить вас, да, чтобы утешить, – сказал Микин, возмущенный презрением, с которым были встречены его исполненные доброжелательства слова. – Я хотел дать вам хороший совет.
Обида, прозвучавшая в напыщенных словах пастора, казалось, пробудила чувство юмора, еще сохранившееся в душе каторжника, несмотря па оковы и унижения, которым он подвергался; слабая улыбка мелькнула на его губах.
– Извините, сэр, – сказал он. – Пожалуйста, продолжайте.
– Я намеревался сказать вам, голубчик, что вы причинили себе большой вред, обвиняя капитана Фрера, и напрасно упомянули имя мисс Викерс.
Болезненная складка прорезала лоб арестанта, и он с трудом удержал готовые прорваться возражения.
– А разве не будет проведено расследование? – спросил он наконец. – Ведь все, что я сказал, – это правда, сущая правда, да поможет мне бог!
– Не кощунствуйте, сэр, – торжественно прервал его Микин. – Не кощунствуйте, несчастный. Не добавляйте к греху лжи еще больший грех – употребление всуе имени господа нашего. Он не допустит, чтобы обвинили невинного. Запомните, Доуз, – господь этого не допустит. А расследования никакого не будет.
– Но разве они не попросят ее рассказать все, как было? – спросил Доуз, и голос его дрогнул. – Ведь мне сказали, что мисс Викерс даст показания. Ее обязательно должны допросить!
– Я, может быть, не имею права, – спокойно сказал Микин, почувствовав, как задрожал голос арестанта, какое отчаяние и ярость прозвучали в нем. – говорить о намерениях властей, но я могу сказать вам, что никто не будет мисс Викерс ни о чем допрашивать. А вас двадцать четвертого числа отправят обратно в Порт-Артур, и вы там останетесь.
Стон вырвался из груди Руфуса Доуза. Этот стон был полон такой муки, что взволновал даже невозмутимого мистера Микина.
– Но, голубчик, таков закон. Тут уж ничего не поделаешь. Не надо вам было нарушать законы.
– Да будет проклят ваш закон! – крикнул Доуз. – Это гнусный закон! Это… Извините меня.
И он снова принялся долбить камни со смехом, который в своей горькой безнадежности был страшнее любого порыва ярости. Это был смех человека, отчаявшегося добиться внимания и сочувствия людей.
– Ну, что вы, что вы, – забормотал Микин и, смущенный, прибегнул к заученным в Лондоне шаблонным фразам:—Вам не на что жаловаться. Вы нарушили закон, и вы должны пострадать за это. Цивилизованное общество выработало свои законы, а если вы их нарушаете, вы несете за это наказание. Вы же неглупый человек, Доуз, – тем более обидно, что вы этого не понимаете.
Не удостоив его ответом, Руфус Доуз окинул тюремный двор мрачным взглядом, как бы вопрошавшим, действительно ли цивилизованное общество развивается в полном согласии со справедливостью, если эта цивилизация создала такие места, как этот тюремный обнесенный каменной стеной и охраняемый солдатами барак, заполнив его озверевшими существами в человеческом облике, обреченными провести лучшие годы жизни за колкой щебня?
– Вы ведь не отрицаете этого? – настаивал недалекий пастор. – Ответьте мне, Доуз!
– Не пристало мне спорить с вами, сэр, – ответил Доуз с равнодушием, воспитанным долгими годами страданий. В тоне его было столько же презрения, сколько почтительности, так что неопытный Микин так и не понял, наставил ли он преступника на путь истинный или тот нагло издевается над ним.
– Я осужден пожизненно, – добавил каторжник, – и не могу смотреть на вещи так же, как вы.
Такого рода соображение, видимо, показалось мистеру Микину неожиданным, ибо щеки его вспыхнули. Конечно, для осужденного пожизненно все может выглядеть в ином свете… Но тут прозвучал полуденный колокол, началась проверка, что заставило священника прекратить диспут и приберечь свои утешения для более подходящего времени.
Громко бряцая цепями, все сорок человек поднялись и встали каждый перед своей грудой камней. Констебль обошел их, с обычным равнодушием проверяя ножные кандалы и бесцеремонно задирая жесткие, с пуговицами на отворотах штанины (скроенные на манер мексиканских «кальцонерос», чтобы оковы могли ловчее охватывать лодыжки). Констебль проверял надежность оков – не появилось ли чего-либо подозрительного со времени последнего осмотра. Каждый арестант, пройдя осмотр, отдавал честь и, широко расставляя ноги, занимал свое место в двойном ряду. Мистер Микин не был знатоком лошадей, но вся эта сцена чем-то напомнила ему, как кузнец проверяет у них подковы.
«Нет, такое обращение с людьми – сущее варварство, – подумал он в порыве искреннего сочувствия. – Не удивляюсь, что тот несчастный застонал… Но, боже, уже час дня, а я обещал к двум быть на завтраке у майора Викерса! Как быстро летит время!»
Глава 36
ИДИЛЛИЯ РУФУСА ДОУЗА
В полдень, в то время, пока мистер Микин переваривал завтрак и болтал с Сильвией о всяческих пустяках, Руфус Доуз начал обдумывать отчаянный план. Когда он узнал, что ему отказано в расследовании, на которое он возлагал столько надежд, ему стала вдвойне тяжела и мучительна та броня сдержанности, в которую он сам себя заковал. Пять долгих лет он ждал счастливого случая, чтобы попасть в Хобарт-Таун, где смог бы изобличить клеветника и негодяя Мориса Фрера. И когда он чудом получил возможность открыто выступать в суде, ему не дали высказаться до конца. Рухнули все его надежды. Спокойствие, с каким он нес свой крест, сменилось бешеным гневом. Вместо одного врага у него оказалось двадцать. Все – судья, присяжные, тюремщики, священник, – все они сговорились причинить ему зло и отказать в правосудии. И ни в ком не было ни чести, ни совести. Весь мир был его врагом, кроме одной женщины.
Безрадостное убожество жизни каторжника в Порт-Артуре было озарено, как звездой, одним светлым воспоминанием. В минуты самого горького отчаяния он лелеял одну чистую и благородную мысль – мысль о девочке, которую он спас и которая любила его. Когда на китобойном судне, взявшем его на борт с горящей лодки, он почувствовал, что моряки, поверив лживым россказням Фрера, отшатнулись от угрюмого преступника, он черпал силы для молчания в мыслях о страдающем ребенке. Когда несчастная миссис Викерс, не приходя в сознание, умерла у него па глазах и вместе с ней погибла главная свидетельница его героического поступка, мысль о том, что девочка жива, облегчала его печаль о собственной судьбе. Когда Фрер выдал его властям, как беглеца, беззастенчиво приписав себе сооружение лодки, Руфус не сомневался в том, что Сильвия осудит подлый поступок Фрера, и потому молчал. Он был уверен, что она из благодарности попросит о его помиловании, ибо считал, что просить ему самому унизительно. Так велико его презрение к трусу и хвастуну, который, воспользовавшись своей кратковременной властью, нагло лжесвидетельствовал против него, что, услышав приговор о пожизненной каторге, он из гордости умолчал о своем поступке, решив подождать выздоровления Сильвии, веруя в восстановление справедливости и воздаяние за все свои муки. Но когда в Порт-Артуре день шел за днем, не принося ни весточки утешения, ни тени надежды на оправдание, он впал в отчаяние, предчувствуя что-то неладное. И тут он узнал от повой партии каторжан, что дочь коменданта все еще больна и находится при смерти. Потом до него дошли слухи, что они с отцом уехали из колонии, и все надежды на помилование рухнули. Это известие явилось для пего страшным ударом. Сначала он было принялся горько упрекать ее в жестокосердии. Но чувство глубокой любви к ней, не покидавшее его, несмотря на все муки, которые ожесточили его душу, побудили Руфуса даже тогда искать для нее оправдание. Она была больна. Она находилась среди друзей, которые ее любили, а его презирали. Может быть, она и пыталась все объяснить, вступиться за него, но ее словами пренебрегли, как детским лепетом. Она освободила бы его, если бы это было в ее власти! Затем он стал писать прошения, в отчаянии требовал встречи с комендантом, надоедал тюремщикам и надзирателям своей историей, сетовал на жестокую несправедливость, жертвой которой он стал. Писал губернатору письма одно за другим с обличениями капитана Фрера – письма по назначению не отсылались.
- Предыдущая
- 59/120
- Следующая