Палуба - Кларк Кэрол Хиггинс - Страница 18

— Нет, насколько я знаю, — ответил Гевин. Голос ее прозвучал немного натянуто.

— Мне об этом рассказал один из стюардов, — сообщила Сильви. — Я была на нескольких круизах с этой миссис Уоткинс. Она всегда навешивает на себя украшений столько, что порой выглядит, как новогодняя елка. Но браслет, который она потеряла в этот раз, был действительно вещицей выдающейся. Объявили даже вознаграждение в пятьдесят тысяч долларов тому, кто найдет его.

— Так как же это произошло? — заинтересованно спросила Вероника.

— Гевин, ты же присутствовал при этом. Расскажи, — сказала Сильви.

— Ну что ж, я просто был в это время на корабле, — ответил Гевин, как бы оправдываясь, но потом тут же перешел на обычные свои интонации гостеприимного “хозяина”. — Видимо, браслет свалился у нее с руки. Произошло это в тот вечер, когда капитан устраивал один из своих приемов Так что ничего неизвестно. Поднять оброненный браслет мог кто угодно.

— Из того, что сказал мне стюард, я знаю: они тут все перевернули в поисках браслета, — настойчиво продолжала Сильви. — Миссис Уоткинс часто плавает на кораблях этой компании, — объяснила она всем присутствующим. — Я с ней сама сталкивалась раз десять, а то и двенадцать. Она всегда тратит кучу денег и снимает именно “Камелот Сьют”.

— Так это не апартаменты, где мы остановились! — воскликнула Вероника. — Риган и я, мы там наверху совсем одни. Я надеялась, что у нас там будут хотя бы соседи, но в апартаментах по другую сторону коридора в этом круизе никого не будет. — Она неумело пыхнула сигаретой. — Думаю, мне стоит поискать в нашем номере, не спрятано ли там где какое сокровище.

— Стюард, с которым я разговаривала, уверен, что браслет был унесен с корабля в чьем-нибудь багаже, — продолжала рассказывать Сильви. — Они уверены, что тот, кто нашел браслет, оставил его себе. Я, конечно, понимаю, что украшение очень дорогое, но все равно поступать так подло!

— Антикварные драгоценности — единственные драгоценности, которые достойны того, чтобы их держать у себя, — заявил Камерон Хардвик. — Последние настоящие ювелиры-мастера умерли лет двести тому назад.

— У меня есть приятель, занимающийся именно антикварными драгоценными вещами. Так вот он полностью разделяет ваше мнение, — заметил Дейл. — А вы сами тоже коллекционируете?

— У меня есть одна-две интересные вещицы, — со знающей улыбкой ответил Хардвик.

Только после того, как Марио и Иммакулата расправились с несметным количеством заказанных ими блюд, череду которых завершил десерт под названием “симфония свежих фруктов в слоеном пирожном под малиновым сиропом” и капуччино, Иммакулата решила тоже поучаствовать в разговоре. Причем начала она именно с того, чем закончила Сильви.

— Нет ничего хуже того, чем быть ограбленным. Как можно так вот вторгаться в жизнь других людей! В прошлом году, когда мы с Марио навещали Марио Младшего с Розой и их детьми (они живут милях в двадцати от нас), мы у них заночевали. И, слава Богу, что наша машина не завелась! Марио Младший предложил одолжить нам свою машину, но у него была старая система переключения передач, а на таких мой муж лет тридцать уже не ездил. Так что, в общем, мы решили остаться у детей на ночь, чтобы на следующий день починить машину и ехать на своем автомобиле. Тем более, что внуки страшно любят, когда мы остаемся на ночь. И именно в эту ночь наш дом ограбили. Соседи заметили какую-то машину, стоявшую у нашего дома в одиннадцать часов вечера. Как раз в тот час, когда мы, по идее, должны были подъезжать к дому! И кто знает, что могло бы произойти, если бы завелась наша машина. Мы могли войти в дом, напороться на грабителей и они бы нас убили. Я поняла: что-то не так, как только мы повернули на дорожку, ведущую к дому. Все потому, что сразу увидела старую вставную челюсть Марио, валявшуюся на коврике у входной двери. Его новая челюсть не так хорошо сидит, и поэтому, на всякий случай, он хранит еще и старую, чтобы надевать, когда бывает дома. И лежала эта челюсть всегда вместе с дорогими запонками и золотыми часами в шкатулке для драгоценностей. Поэтому мы сразу поняли, что у грабителей с зубами, должно быть, было все в порядке, и вставная челюсть им совсем не нужна. — Иммакулата громко рассмеялась над своей, как ей показалось, удивительно уместной и остроумной шуткой.

— Так вот, они забрали все мои драгоценности, в том числе кольцо, которое Марио Старший подарил мне, когда родился Марио Младший. Они унесли также наличные и серебро… — Иммакулата обхватила голову руками. — И все равно, я считаю, что, если бы Роз не уговорила нас остаться… И машина наша вообще-то тогда почти завелась, но потом заглохла. Марио собирался попробовать еще разок, но Роз сказала: “Если она опять заглохнет где-нибудь по дороге, под этим дождем, вы можете попасть в аварию”. Она не хотела, чтобы мы ехали. И я думаю, что именно она спасла наши жизни. Ужасно! Ужасно! Вы ведь знаете, что каждый четвертый житель Америки становится жертвой преступления?

Риган хотела было вступить в разговор и привести более точную статистику по данному вопросу хотя бы для того, чтобы прервать бурный монолог Иммакулаты, но вовремя передумала. “В ходе этого круиза, — решила она, — лучше будет, если я воздержусь от рассказов о своей действительной профессии”.

К их столику подошел старший официант.

— Не желаете ли чего-либо крепкого или, например, ликера?

Кеннет, Дейл, Сильви, Камерон и Гевин хором отказались. Все они почти одновременно резко поднялись из-за стола. Вероника решила не следовать их примеру и согласилась выпить вместе с супругами Буттакавола по рюмочке “Крем-де-мант”.

Риган же попыталась в уме подсчитать, сколько миль еще им осталось проплыть до устья Гудзона.

После обеда Камерон Хардвик сбежал ото всех на палубу. Он больше не мог выносить, как Марио и Иммакулата охали да ахали по поводу каждого блюда или раздававшейся в зале скрипичной партии. Страшно надоела ему и эта старая перечница, то и дело размахивавшая перед его носом своим чертовым мундштуком. Только после того, как пепел с сигареты попал в салат и суп Хардвика, старуха немного успокоилась — положила мундштук на стол и принялась за обед.

Хардвик надеялся, что, когда придет время избавиться от старухи, она будет иметь при себе и этот мундштук, и свои проклятые сигареты. И тогда все это исчезнет в океане вместе с хозяйкой.

Ночной ветер был сильным и пронизывающим. По палубе прохаживались всего несколько пар, однако, как заметил Камерон, большинство гулявших, особенно женщин, предпочитали возвращаться во внутренние помещения лайнера, едва на них налетал первый холодный порыв ветра. “Боятся, что морской ветер растреплет им волосы”, — осуждающе подумал Хардвик, оперся руками о перила и, подавшись чуть вперед, взглянул вниз, туда, где черные волны с шапками кипящей пены бились о борт корабля. Вдруг откуда-то слева послышался знакомый голос.

— К тому же, Риган, дорогая, независимо от того, какая погода, и где нахожусь, на суше или в море, я всегда выхожу на свою традиционную ежедневную прогулку. Вдохни-ка этот замечательный терпкий аромат. В нем чувствуется печать тысячелетий, он взращен веками приливов и отливов. Я так обожаю вот эти стихи… ну, знаешь? “Я должна вернуться к морю…”

— Вероника, я тоже с удовольствием погуляю с вами. Но давайте все-таки быстренько поднимемся в каюту и возьмем там ваш жакет.

— Смотри, смотри, а вот и наш дорогой Камерон Хардвик! Риган, если вы так хотите, то можете и вправду сходить за моим жакетом. А я тут вас подожду вместе с Камероном. Мы с ним пока поболтаем.

Хардвик почувствовал, как рука леди Экснер легла на его локоть. Собрав в кулак всю свою волю, он сумел кое-как изобразить на лице приветливую улыбку и даже вежливо похлопал ладонью старушечьи веснушчатые пальцы.

— Какая приятная неожиданность встретить вас тут!

“А что, если эта Рейли раскусила его”, — вдруг подумал Камерон. Даже в темноте он ощущал, что Риган продолжает внимательно, изучающе наблюдать за ним.