Запутанные связи - Гибсон Рэйчел - Страница 2

Мэдди поставила бокал на барную стойку. Подслушивание не было ее излюбленным методом. Она предпочитала действовать напрямую: копаться в жизнях людей и без стеснения проникать в их маленькие грязные секреты. Некоторые открывали свои тайны добровольно, жаждали рассказать все. Другие же вынуждали ее копать глубже, выводить их из равновесия или вырывать секреты с корнем. Работа ее иногда была полна грязи, всегда неприглядной правды, но она обожала писать о массовых и серийных убийцах и о типичных будничных психопатах. Надо же девушке иметь свою изюминку, и Мэдди, писательский псевдоним Мэдлин Дюпре, была одной из лучших авторов в жанре книг, основанных на реальных преступлениях. Она писала о крови, запекшейся и свежей, о больных и помешанных, и некоторые, в том числе ее друзья, считали, что ее творчество плохо повлияло на личность Мэдди. Сама же девушка предпочитала думать, что это добавляло ей шарма.

Правда была где-то посередине. То, что она видела и о чем писала, конечно же, сказывалось на ней. Не важно, что Мэдди старалась создать барьер между своей здоровой психикой и людьми, с которыми она работала, и у которых брала интервью. Их ненормальность все равно иногда просачивалась сквозь щели, оставляя за собой темную липкую картину, которую очень трудно было выкинуть из головы. Работа научила Мэдди смотреть на мир немного другими глазами, не так как те, кто никогда не сидел напротив серийного убийцы, повествующего о своих «подвигах». Но все это также сделало ее сильной женщиной, которая никому не позволяла командовать собой. Мало что могло напугать Мэдди, и у нее не осталось никаких иллюзий насчет человечества. Она знала, что большинство людей порядочные, что если дать им шанс, они поступят правильно, но также она знала, что есть и другие. Пятнадцать процентов, которых интересовали только их собственное эгоистичное извращенное удовольствие. Из этих пятнадцати процентов только два были настоящими серийными убийцами. Остальные социальные аномалии являлись обычными насильниками, душегубами, бандитами и управляющими корпорациями, которые тайно расхищали счета пенсионного плана 401(к) своих работников. И если существовало что-то, в чем Мэдди была настолько же уверена, как в том, что солнце восходит на востоке, а садится на западе, так это то, что все имеют свои секреты. У нее самой было их несколько. Просто свои она держала ближе к телу, чем большинство людей.

Мэдди поднесла бокал к губам и взглянула в дальний конец бара. Задняя дверь открылась, и с хорошо освещенного переулка в темный холл вошел мужчина. Девушка узнала его. Узнала, до того как он вышел из темноты, до того как тень скользнула по широкой груди и плечам, обтянутым черной футболкой, и до того, как свет, коснувшись подбородка и носа, заплясал в его черных, как ночь, из которой он явился, волосах. Он двинулся вдоль бара, повязывая красный фартук на бедрах и затягивая концы на поясе. Мэдди никогда не встречала его. Никогда не была с ним в одной комнате, но знала, что ему тридцать пять лет, на год больше чем ей. Она знала, что его рост шесть футов два дюйма, а вес сто девяносто фунтов. На протяжении двенадцати лет он служил в армии, летал на вертолете, сея ракеты «хелфайр». Его назвали в честь отца Локлин Майкл Хеннесси, но он сократил свое имя до Мика. Как и отец, мужчина был невероятно хорош собой. Того типа, что заставляют сворачивать головы, замирать сердца, и наводить женщин на грязные мысли. Мысли о горячих поцелуях, прикосновениях и сорванной одежде, шепоте теплого дыхания, обжигающего женскую шею, и слиянию тел на заднем сиденье автомобиля. Не то чтобы Мэдди думала подобным образом.

У него была старшая сестра Мэг, и он владел двумя барами в этом городке: «Мортс» и «Хеннессис». Последний появился в его семье задолго до рожденья Мика. Бар «Хеннессис» — это то место, где работала мама Мэдди, где она встретила Лока Хеннесси, и где погибла. Как будто почувствовав, что на него смотрят, мужчина поднял взгляд от завязок фартука. Он остановился в нескольких футах от Мэдди, и их глаза встретились. Она поперхнулась джином, который отказался спускаться по горлу. Из его водительского удостоверения Мэдди знала, что у Мика Хеннесси голубые глаза, но они оказались скорее глубокого бирюзового, как Карибское море, цвета. И то, что эти глаза смотрят на нее, шокировало Мэдди. Она опустила бокал и поднесла руку ко рту.

Последние аккорды песни про хонки-тонк замолкли, когда он закончил завязывать фартук и придвинулся ближе, до тех пор, пока только несколько футов барной стойки не разделяли их.

— Ты жива? — его глубокий голос прорезал шум вокруг них.

Она сглотнула и кашлянула в последний раз.

— Думаю, да.

— Привет, Мик, — позвала его блондинка на соседнем стуле.

— Привет, Дарла. Как дела?

— Могло быть и лучше.

— Так всегда бывает, — сказал он, взглянув на женщину, — ты сегодня будешь хорошо себя вести?

— Ну, ты же меня знаешь, — засмеялась Дарла, — я всегда хорошо себя веду. Но, конечно же, меня так легко сбить с пути истинного.

— Надеюсь, ты не будешь все-таки снимать свои трусики сегодня, не так ли? — спросил он, приподняв одну темну бровь.

— Ой, я такая непредсказуемая, — она наклонилась вперед, — никогда не знаю, что могу натворить в следующий момент. Иногда я просто схожу с ума.

Только иногда? Покупать самой себе поздравительные открытки, для того чтобы бойфренд подписал их, это явно попахивало пассивно/агрессивным расстройством, граничащим с сумасшествием.

— Просто не снимай свои трусики, и тогда мне не придется опять выкидывать тебя отсюда за твою голую попку.

Опять? Значит, такое уже случалось? Мэдди сделала глоток и посмотрела на Дарлу, сильно стянутую парой джинсов Вранглерс.

— Готова поспорить, все с удовольствием на это посмотрят! — заявила Дарла, тряхнув головой. Второй раз за этот вечер Мэдди поперхнулась своим напитком.

Глубокий смешок Мика привлек внимание Мэдди к веселью, которым светились его потрясающие голубые глаза:

— Милая, может воды? — спросил он.

Девушка покачала головой и прочистила горло.

— Слишком крепкий коктейль?

— Нет. Все в порядке, — она кашлянула последний раз и поставила бокал на барную стойку, — Просто у меня перед глазами возникло пугающее видение.

Уголки губ Мика приподнялись в понимающей улыбке, из-за которой ямочки появились на его загорелых щеках.

— Я не видел тебя здесь раньше. Ты тут проездом?

Усилием воли Мэдди стерла вид большой голой задницы Дарлы из своей головы и вспомнила причину, по которой она находилась в баре «Мортс». Она ожидала, что Мик Хеннесси не понравится ей с первого взгляда. Но этого не случилось.

— Нет. Я купила дом на Ред-сквиррел-роуд.

— Хорошее место. На стороне озера?

— Да.

Ей стало интересно, унаследовал ли Мик обаяние своего отца вместе с его внешностью. Насколько Мэдди могла судить, Лок Хеннесси околдовывал женщин, только взглянув в их сторону. Несомненно, он околдовал ее мать.

— Ты здесь на все лето?

— Да

Он склонил голову на бок и изучал ее лицо. Взгляд соскользнул с глаз девушки к ее рту и, прежде чем вернуться назад, задержался там на несколько ударов сердца.

— Как тебя зовут, кареглазка?

— Мэдди, — ответила она, задержав дыхание и ожидая, что он немедленно свяжет ее с прошлым. Со своим прошлым.

— Просто Мэдди?

— Дюпре, — назвала девушка свой псевдоним.

Кто-то чуть дальше за барной стойкой окликнул его по имени, и Мик на мгновение отвел взгляд, но затем вновь обратил на нее все свое внимание и улыбнулся широкой улыбкой. Одной из тех, которая снова вызвала появление ямочек на его щеках и смягчила мужественное лицо. Он не узнал ее.

— Я Мик Хеннесси.

Опять начала звучать музыка, и он сказал:

— Добро пожаловать в Трули. Возможно, еще увидимся.

Она смотрела, как он уходит, но не стала сообщать настоящую причину своего пребывания в городке и в баре «Мортс». Для этого было не самое подходящее время и место, но ни о каком «возможно» не могло быть и речи. Мик Хеннесси был еще не в курсе, но ему придется часто видеть ее. И в следующий раз он вряд ли будет так рад встрече.