Алмазный трон - Мельников Руслан - Страница 2

В «кулаке» что-то хрустнуло, что-то треснуло. И…

Полыхнула яркая вспышка. Молния, ударившая изнутри, разрубила кокон. Вихрь распался. Колдовской огонь и снег осыпались, открывая жертву.

Которая на самом деле жертвой вовсе не была.

Старик стоял в центре кружащейся поземки, раскинув руки в стороны и выставив ладони. Меховые рукавицы – изорванные в клочья, дымящиеся – лежали у ног Старца. Слабое, едва заметное сияние, сочившееся из его пальцев, быстро таяло на фоне снежной белизны.

Учитель смотрел на Ученика. И взгляд этот не предвещал Юнцу ничего хорошего.

Вихрь-кулак лишь слегка потрепал тулуп старого Шамана-Хранителя и сбил шапку с его головы. Самому Шаману боевая волшба вреда не причинила.

– Глупец! – с тоской произнес Старик. – Ты преуспел во многом, но не превзошел меня. Прежде чем учить тебя дальше и давать власть над силой Древних, я должен был убедиться, что эта наука не пойдет во вред. Что ж, теперь я вижу, что ошибся в тебе.

Юнец не скрывал удивления, разочарования и досады. Он ударил снова. На этот раз магические пасы Ученика вздыбили сугроб над головой старца и, обратив снег в ледяной торос, обрушили его на Учителя.

Тот легко отразил и эту атаку. Едва заметное движение не руки даже – пальцев, разнесло сверкающую глыбу вдребезги. Лед брызнул в разные стороны. Острые блестящие осколки испятнали снежное покрывало вокруг, но даже не оцарапали Старца.

– Неужели ты надеялся справиться с Хранителем у источника могущества, которое он бережет? – голос Старика стал жестким, колючим и звонким, как рассыпавшиеся вокруг льдинки. – Неужели ты возомнил себя достойным обращаться с силой, о сути которой знаешь меньше, чем знаю я, и владеть которой не обучен вовсе?

Учитель сделал шаг к Ученику.

И еще один. И еще.

Ученик отступил, стараясь держаться подальше от чернеющей в снегу воронки провала.

Само это место, пропитанное древними магическими токами, помогало сейчас старому Шаману. Он бывал здесь неоднократно, и он знал, как должно себя здесь вести.

Старик двигался по глубокому снегу без лыж как по земной тверди. Юнец пятился, по колено проваливаясь в сугробы.

Сначала – по колено, потом – по пояс…

Казавшийся надежным наст, предательски проламывался под его весом. Раскалывалась толстая наледь…

Юнец, запаниковав, ударил снова. Размашисто рубанул воздух двумя руками. Две глубокие борозды, извергая шипение и густой пар, протянулись по снегу к ногам Шамана-Хранителя. Однако Старик, оказавшийся в перекрестии рубящих ударов вновь не пострадал. Только хлестнувший в лицо порыв ветра колыхнул седые волосы на обнаженной голове.

Старец тоже начинал творить волшбу. Колдовал он деловито и основательно, с неторопливой уверенностью, без спешки и без злобы. Его чары действовали так же – постепенно, неотвратимо.

Ученика облеплял снег. Крепкий наст, обратившийся в рыхлое месиво, затягивал его, подобно холодной трясине. И словно невидимые ладони ребенка-великана лепили вокруг беспомощного человека гигантский снежок.

Снег сжимал тело Юнца, твердел, уплотнялся, давил…

– Ты не прошел испытания, – звучал сквозь снежный хруст тихий, полный сожаления голос Старца. – Ты постиг законы магии лучше, чем кто-либо из моих учеников, но ты не постиг законов людских.

Руки еще оставались свободными, и Юнец размахивал ими, стараясь вырваться из снежного плена. Но все попытки были тщетными. Ученическая волшба не могла тягаться с заклинаниями старого шамана.

– Ты ни во что не ставишь благополучие племени, и в тебе нет уважения к заветам предков, – продолжал Старик. – Желая всецело обладать запретной силой, ты поднял руку на ее Хранителя и на своего Учителя. В тебе слишком много страстей и желаний, которые будут править тобой, а не наоборот.

Юнец увязал все глубже и дергался, как рыба на крючке.

Старец подступил к нему еще ближе, не оставляя следов на снегу.

– Тебе нельзя становиться Шаманом-Хранителем. И тебя нельзя оставлять в живых. Ты знаешь дорогу к сокрытой силе. А лишнее знание порождает искушение. А непреодоленное искушение одного становится причиной погибели многих. Я приведу сюда вместо тебя другого, пусть менее способного, но более достойного. И я передам тайну силы ему. В тебе племя больше не нуждается. Прости… Прощай…

Лицо Старца было печальным. Слова были пронизаны грустью. Ладони плавно выписывали в воздухе магические пассы.

Снег, в котором тонул Юнец, пришел в движение.

– Ты хотел спуститься вниз, и ты попадешь туда, куда так стремился. Там уже лежат кости таких же, как ты. Ученики, жаждущие владеть всей силой Древних, находят могилу возле ее источника. Так было всегда. И так будет впредь.

Снег, движимый магией Учителя, тянул Ученика к краю бездны, будто вязкий оползень.

Юнец предпринял еще одну попытку вырваться. Но новые тяжелые пласты уже облепляли руки и накрывали голову. Снег давил, душил…

Над заснеженной равниной разнесся отчаянный вскрик.

И тут же оборвался: холодный кляп заткнул Ученику рот.

В следующую секунду черный зев бездонного провала заглотил добычу.

Падение было долгим. Почти бесконечным. И поистине безграничным был ужас, который испытал за это время Юнец.

Снежный кляп, забивший глотку, не спешил таять, и Ученик Шамана-Хранителя не имел возможности ни крикнуть, ни произнести заклинание. И смерть от удушья могла наступить прежде, чем тело достигло бы дна провала.

Так могло быть. Но так не стало.

Смерть не наступила вообще.

Та смерть, которой обычно умирают люди. Впрочем, возможно, за Юнцом пришла другая.

У бездны все же имелось дно.

Был удар. Сильный, страшный.

Снежный ком взорвался как глиняный горшок, в который угодила стрела с тяжелым бронебойным наконечником. Но за краткий миг, за долю мгновения до того, Юнцу показалось, будто кто-то, нет – пожалуй, все-таки, что-то… да, именно что-то поймало и удержало его в воздухе.

Еще была тусклая вспышка цвета крови.

Он не разбился.

Он упал. Или опустился. Или просто лег. Спиной. На что-то жесткое, острое. Холодное. Холоднее, чем снег во рту.

Камень? Лед? Скальный клык?

Хруст. Боль…

И – сила! Немыслимая. Невообразимая. О которой прежде нельзя было даже мечтать. О которой нельзя было помыслить. Мощный леденящий ток колдовских флюидов, пробил спину и бурлящей волной растекся по всему телу, захлестнув каждую его частичку.

Промыл. Обновил. Пе-ре-ро-дил!

В одно мгновение, растянувшееся на целую вечность, Ученик узнал и понял если не все, то многое. Во всяком случае, ему открылось несравнимо больше, чем было известно Учителю.

Теперь все жалкие секретишки Шаманов-Хранителей казались смешными и ничтожными. Теперь истинные тайны Древних нашли нового носителя.

И их тайны, и их сила.

Юнец, в одночасье получивший могущество и мудрость, которые и не снились старцам, поднял голову. Юнец встал на ноги. Огляделся. Приходя в себя. Осмысливая себя.

Привыкая к себе, новому.

Внизу не было темно. Холодный воздух, густо пропитанный колдовскими токами, переливался разноцветными бликами. Древняя магия копилась здесь веками и не находила себе применения. Именно невостребованное чародейство раскололо в свое время скальную породу и теперь освещало дно провала.

Вокруг словно горели десятки масляных ламп. А гладкие обледеневшие стены подземного грота были подобны голубым зеркалам. Стены многократно отражали все, что находилось между ними.

Под стенами лежали груды смерзшихся костей и переломанных тел. Останки Учеников, которые тоже не прошли испытание Искушением и были сброшены вниз Учителями. Но которые упали не туда, куда было нужно. Или не тогда, когда нужно было. Нет, не так!

Которых не уберегла от смерти магия, заполнившая подземную пустоту.

Потому что все они не были достойны. Не были достаточно искусны. И, наверное, не были готовы. Это Юнец откуда-то знал тоже, он был в этом уверен. Средоточие древней силы избрало его. Из всех сброшенных сюда Учеников – его одного. Это было лестно. Это было много лучше, чем пройти то дурацкое испытание, которое устроил Шаман-Хранитель.