Ночной рейд - Касслер Клайв - Страница 12

— Коммандер, — ответил голос Джека Мерфи, историка сената, — я разбудил вас?

— В любом случае пора вставать, — сказала она, стараясь замаскировать желание в тоне своего голоса.

— Я подумал, что вам приятно было бы кое-что узнать. Ваш запрос пробудил воспоминания в моем разуме. Поэтому я начал поиски вчера вечером после закрытия архива и наткнулся на кое-что очень интересное.

Хейди протерла глаза от сна.

— Слушаю.

— В папке отсутствуют фотоснимки подписания договора от тысяча девятьсот четырнадцатого года, — сказал Мерфи. — Однако мне удалось найти старый снимок Уильяма Дженингса Брайана, госсекретаря Вильсона в тот период, заместителя министра Ричарда Эссекса и Харви Шилдса, названного в подписи представителем правительства Его Величества, сделанный в тот момент, когда они садились в автомобиль.

— Не улавливаю никакой связи, — ответила Хейди.

— Простите, я не собирался сбить вас с толку. Фотография сама по себе почти ни о чем не говорит. Но на обратной стороне есть надпись, сделанная карандашом в нижнем левом углу. Её едва можно прочесть. Там названа дата, двадцатое мая тысяча девятьсот четырнадцатый год. Она гласит: «Брайан покидает Белый Дом с Североамериканским договором».

Хейди сжала трубку.

— Таким образом, он действительно существовал.

— Думаю, что это был лишь предполагаемый договор.

В тоне голоса Мерфи слышалась явная гордость за успешный ответ на брошенный ему вызов.

— Если хотите получить копию фотоснимка, мы должны назначить небольшую плату.

— Да, пожалуйста. Можете увеличить подпись на обратной стороне снимка?

— Без проблем. Можете всё забрать в любое время после трех часов.

— Замечательно. Большое спасибо.

Хейди повесила трубку и снова легла в постель, счастливо погружаясь в ощущение сделанного дела. В конце концов существует связь. Вспомнила о цветах. К одной из белых роз была прикреплена записка.

«Ты бесподобна без формы. Прости, что меня не будет рядом, когда ты проснешься.

Дирк».

Хейди прижала розу к щеке, губы растянулись в ленивой улыбке. Часы, проведенные с Питтом, вернулись, словно она смотрела на них через замерзшее стекло, звуки и все остальное слились в одной туманной фантазии. Он похож на фантома, который пришел и снова ушел в фантазию. Ясно напоминало о себе только соприкосновение их тел, только это и нарастающая внутри щемящая тоска.

Неохотно она освободилась от навязчивого состояния и взяла телефонный справочник Вашингтона с ночного столика. Длинным ногтем Хейди нашла нужный номер и набрала его. После третьего звонка ей ответили:

— Государственный департамент, чем могу помочь?

11

Около двух часов дня Джон Эссекс, подняв воротник пальто для защиты от резкого холодного северного ветра, приступил к проверке поддонов с искусственно выращиваемыми моллюсками. Сложное фермерское хозяйство Эссекса, расположенное в Коулз-Пойнт, Виргиния, занималось искусственным выращиванием устриц в прудах около реки Потомак.

Старик занимался забором проб воды, когда услышал, как кто-то позвал его. Женщина в голубой шинели офицера военно-морского флота стояла в проходе между прудами, хорошенькая женщина, если ему не изменяли его семидесятипятилетние глаза. Он убрал свои аналитические приборы и медленно пошел ей навстречу.

— Мистер Эссекс? — спросила она с теплой улыбкой. — Я звонила сегодня. Меня зовут Хейди Миллиган.

— Вы не назвали свое звание, коммандер, — сказал он взглянув на погоны.

Затем его губы расплылись в дружеской улыбке.

— Не использую это против вас. Я старинный друг военно-морского флота. Не хотите ли пройти в дом на чашку чая?

— Звучит превосходно, — ответила она. — Надеюсь, я ничему не помешала?

— Нет, всё можно отложить до наступления более теплой погоды. Я у вас в долгу за то, что вы, наверное, спасли меня от пневмонии.

Она почувствовала запах, которым был насыщен воздух.

— Пахнет, как на рыбном рынке.

— Вы любите устрицы, коммандер?

— Конечно. В них образуются жемчужины, не так ли?

Он засмеялся.

— Так может сказать только женщина. Мужчина восхвалял бы их гастрономические качества.

— Не хотите ли вы сказать, что они возбуждают сексуальные желания?

— Ничем не оправданный миф.

Она сделала кислую мину.

— Боюсь, у меня никогда не возникнет любовь к сырым устрицам.

— К счастью для меня, у многих людей она уже есть. В прошлом году пруды вокруг нас дали более пятнадцати тысяч тонн с акра. И это уже после извлечения из раковины.

Хейди попыталась принять заинтересованный вид, пока Эссекс распространялся на тему разведения устриц, когда они шли по дорожке, покрытой гравием, к колониальному кирпичному дому, расположенному среди цветущих яблонь. Удобно устроив ее на кожаном диване в кабинете, он принес чайник. Хейди внимательно изучала мужчину, пока он наливал чай.

У Джона Эссекса были сияющие голубые глаза и выдающиеся скулы. Нижняя половина лица скрывалась под роскошными белыми усами и бородой. Его тело не покрылось жирком пожилого горожанина. Даже когда он был одет в старый комбинезон, водонепроницаемую куртку и длинные болотные сапоги до колена, светская манера поведения, которая когда-то украшала американского посла в Лондоне, все еще давала знать о себе.

— Итак, коммандер, этот визит официальный? — спросил он, передавая ей чашку чая с блюдцем.

— Нет, сэр, я здесь по персональному делу.

Брови Эссекса удивленно поднялись.

— Юная леди, тридцать лет назад я мог бы подумать, что это начало флирта. Сейчас же мне грустно говорить об этом, но вы смогли всего лишь пробудить прежнюю любознательность старого анахорета.

— Едва ли можно назвать старым анахоретом одного из самых уважаемых дипломатов страны.

— Давно минувшие времена, — улыбнулся Эссекс. — Чем могу услужить?

— Во время исследований для докторской диссертации мне попалось письмо, написанное президентом Вильсоном Герберту Асквиту.

Она сделала паузу, достала рукопись из сумочки и передала ее ему.

— В этом письме речь идет о договоре между Англией и Америкой.

Эссекс надел очки и дважды прочитал письмо. Затем взглянул на девушку.

— Откуда у вас уверенность, что письмо подлинное?

Не отвечая, Хейди передала ему две увеличенные фотографии и ждала, как он прореагирует на них.

Уильям Дженнингс Брайан, мужчина довольно плотного телосложения и с широкой улыбкой, наклонился, чтобы сесть в автомобиль. За ним стояли два человека, явно добродушно беседуя друг с другом. Ричард Эссекс, безукоризненно одетый и элегантный, широко улыбался, Харви Шилдс, отклонив голову назад, весело смеялся, показывая два больших выступающих верхних зуба, окруженных золотыми коронками. Шофер, который открыл дверь автомобиля, стоял в застывшей позе со строгим выражением лица.

Пока Эссекс рассматривал снимки, его лицо ничего не выражало. Через несколько мгновений он взглянул на Хейди.

— За чем вы охотитесь, коммандер?

— Североамериканский договор, — ответила она. — В исторических архивах или в записях Государственного департамента нет никакого намека на него. Я считаю совершенно невероятным, чтобы пропали все следы такого важного документа.

— И думаете, что я могу что-нибудь сообщить об этом?

— Человек на снимке с Уильямом Дженнингсом Брайаном — ваш дед, Ричард Эссекс. Я проследила связи вашей семьи, надеясь, что он оставил документы или корреспонденцию, которые могут хоть немного разъяснить это.

Эссекс предложил сливки и сахар. Хейди взяла два кусочка.

— Боюсь, вы напрасно теряете время. Все его личные бумаги переданы в Библиотеку Конгресса после его смерти, каждая строчка, каждый листик.

— Всегда можно сделать попытку, — сказала Хейди, не соглашаясь с ним.

— Вы были в библиотеке?

— Сегодня утром провела там четыре часа. Какой деятельный человек ваш дед! Том с его посмертными документами просто огромный.