Волчица и пряности (ЛП) - Хасэкура Исуна - Страница 3

— Не уверен, что для нас найдется лодка…

— Ты просто обязанее найти! — с жаром воскликнула Хоро, взмахнув своей и лоуренсовой сцепленными руками. Ее глаза горели безумным огнем. Лоуренса захлестнуло волной ужаса. Чутье подсказывало ему, что надо бежать, но вырваться от Хоро было невозможно.

— Или ты думаешь, так ты угодишь в беду?

Теперь Хоро смотрела на него обеспокоенно. Похоже, ее беспокойство было искренним. Лоуренс отвел глаза.

— Если так, просто скажи. Я собираюсь погнаться за этой лисой ради тебя, но, может, мои мысли сейчас затуманены. Что ты думаешь? Ээй, ты!

Она поднесла ладонь Лоуренса к своей груди. Поневоле он обрадовался, что к Хоро вернулось самообладание; но теперь с ней было совершенно невозможно справиться — у нее появилось новое оружие. Вся такая застенчивая на вид, она потупилась. И, уже зная, что надвигается, Лоуренс мог лишь прошептать: «О Господи, нет…»

— Я таксчастлива, что ты меня любишь, но…

— Понял, понял! Мы найдем лодку! Ты довольна?

На лице Хоро появилось выражение притворного удивления, потом она улыбнулась. Она подняла руку Лоуренса ко рту и сделала вид, что целует ее; при этом клыки показались из-за губ. Вполне можно было сказать, что Хоро выиграла этот поединок.

Не было преувеличением считать, что Лоуренс сам загнал себя в опасное положение, но некоторые вещи просто нельзя сказать, не заплатив цену. Раз уж он признался Хоро в любви, причем от всего сердца, теперь он просто не мог ей сопротивляться. Он заключил со своей противницей опасный договор и скрепил его отпечатком своего пальца. Если противница косо ухмыльнется и в шутку скажет, что желает разорвать договор, Лоуренсу останется лишь в ужасе наблюдать. В конце концов, все написанное в этом договоре — чистая правда.

— Ну, значит, ты — пакуй наши вещи и…

Хоро застыла и опустила руку, которой по-прежнему держалась за руку Лоуренса.

— Хмм?

— Чтобы найти лодку, понадобится время, так что сперва купи нам белого хлеба.

Разумеется, Лоуренс запротестовал. Она может спорить сколько захочет, но он, Лоуренс, не отступит. Ему и одной свободной руки достаточно, чтобы цепко держаться за свой кошель.

— Разве я не сказал только что, что я в долгах?!

— Ну, значит, хуже не станет, если ты будешь чуть-чутьбольше в долгах?

— Что это еще за логика такая?!

Хоро поджала губки и сердито уставилась на Лоуренса.

— Но я думала, ты меня любишь?

Каким бы страшным ни было оружие противника — приходится сражаться, когда тебя так безжалостно загоняют в угол.

— Да, но деньги я тоже люблю, — хладнокровно ответил он, глядя Хоро прямо в глаза. Хоро в отместку беспощадно наступила ему на ногу.

Глава 1

— Эй, с дороги! У нас тут серебро из Имидоры!

— И что с того? Мы первые пришли, так что нечего тут соваться!

Речники переругивались, стоя в своих лодках; вода яростно плескалась вокруг. Ренозский порт напоминал рассерженный улей. Злые вопли перемежались звуками падения чего-то в реку. Поверхность воды, обычно спокойная, казалась почти штормовой.

В нынешней ситуации, похоже, большинство проклятий обрушивалось на лодки, груженные шкурами. Обычно каждой лодкой правил лишь один гребец, но, судя по всему, в погоне за скоростью все торговцы наняли больше. Ведь первые лодки, добравшиеся до ближайшего порта, соберут самые большие доходы.

Лоуренс поневоле загорелся при виде столь яркого проявления соперничества.

— Ты, нет времени глазеть восхищенно. Нам нужна лодка!

— Это просто нелепо… Ты серьезно настаиваешь, что мы должны плыть?

Чтобы найти лодку, которая согласится взять на борт проезжих, понадобится немалая удача. Все лодки поспешно выстраивались в очередь к выходу из порта, как пчелы перед летком улья.

— Ты же сам говорил, что повозкой будет очень долго.

— Ну да, этого я не отрицаю, но…

Трудно было сказать точно, что происходит, но оттуда, где порт выходил в открытую реку, то и дело доносились взрывы ярости. Видимо, вмешивались те, кто не желал вывоза шкур из города.

— Ну что?

— У тебя такой вид, будто ты собираешься передумать.

— Неправда.

Даже ребенок понял бы, что Лоуренс лжет. Хоро, одарив его холодным взглядом, произнесла:

— Тогда почему бы тебе не вынуть голову из облаков и не найти наконец лодку?

Взять лошадь сейчас, разумеется, ни один лодочник не согласится, так что Лоуренс своего жеребца одолжил городской конюшне. И, если глаза его не обманывали, все до единой лошади в городе сейчас были заняты в порту — они перевозили грузы. Даже если он передумает, отправиться в погоню на лошади будет совершенно невозможно.

Кроме того, они ведь направлялись в портовый город Кербе, где практически вся торговля на зиму замирала. Так что у Лоуренса не было оснований жаловаться на упущенные торговые возможности.

В общем, лошади исключаются, окончательно решил он.

— Ладно, ладно. Пойду поищу лодку. А ты возьми вот эти деньги и купи нам еду вон в тех палатках… нужно еды на три дня. Если захочешь купить спиртного — бери чистый спирт.

Лоуренс запустил руку в кошель и достал оттуда две блестящих серебряных монетки.

— А как же белый хлеб?

Хоро достаточно хорошо знала цены на еду, чтобы понять, что еще и на белый хлеб этих денег не хватит.

— Чтобы белый хлеб поднялся, нужна магия, и такая же магия нужна нам, чтобы позволить его себе.

— …

Мольба Лоуренса на постоялом дворе, похоже, была достаточно убедительна: больше Хоро о белом хлебе не заговаривала.

То есть она бы еще поспорила, но сейчас ее интерес привлекло кое-что другое. Она озадаченно подняла голову.

— А почему ты хочешь спирт?

Лоуренс действительно предпочитал более мягкие напитки, такие как вино. И, зная всю наблюдательность Хоро, при мысли, что она спросила из заботы о нем, он был даже немножко рад.

Разумеется, он проглотил свою гордость, прежде чем эти его мысли успели отразиться на лице, и ответил туманно:

— Скоро узнаешь.

Похоже, Хоро не знала, что на это сказать, и потому стукнула его по руке.

— Их я тоже поражу как следует… чтобы получить хорошую скидку на спиртное!

— Только не так больно их поражай.

— Мм. Ладно, встречаемся здесь же?

— Отлично. Оййй!..

Лоуренс замер на середине кивка: щека, распухшая от удара Ив, дала о себе знать. Она приобрела зелено-фиолетовый оттенок, и Лоуренс подумал, не купить ли заодно какое-нибудь лекарство… но при виде участливого выражения лица Хоро передумал. Похоже, быть раненым имело свои достоинства.

— Ты такой честный, что твое лицо можно читать, как открытую книгу.

— В детстве меня учили, что честность — это добродетель.

— И твое взрослое сердце в это верит?

Хоро склонила голову набок и насмешливо ухмыльнулась.

— Нет… оно желает, чтобы меня научили, что честность — это дурость.

Хоро ответила, с трудом сдерживая смех:

— Хмм… ну, люди и впрямь делают тебя жертвой всех своих шуток, потому что ты и есть дурень.

Затем она крутанулась на месте, точно танцовщица, и исчезла в толпе. Лоуренс пожал плечами и, вздохнув, почесал в затылке. Невольно он ухмыльнулся при мысли, как же он наслаждается ее легкомысленностью. Однако подумать приходилось и о другом…

— Неужели мне уже никогда не вернуть обратно поводья моей жизни?

Добро бы он просто передал Хоро расписку — тогда бы он мог безнаказанно отнять ее обратно… даже если бы это означало его полную никчемность. Но…

«Я люблю тебя».

С тех пор, как он сказал Хоро эти слова, как будто уже годы прошли. Ему недоставало искусства обращения со словами, чтобы выразить свои чувства каким-либо иным способом. Он и дышать-то мог с трудом, и щеки казались так туго натянутыми, что он едва говорил.

Результат, конечно, никак нельзя было назвать плохим. У Лоуренса точно тяжесть с груди свалилась. Только было чуть-чуть… да нет, страшно неловко было. Единственное, о чем он сожалел, — что никак не мог стряхнуть с себя ощущение, что в том противостоянии он все равно проиграл.