Свадьба - Спаркс Николас - Страница 37

– Еще один сюрприз.

– Даже не знаю, хватит ли у меня сил.

– Пойдем, – улыбнулся я.

Я повел ее прочь из сада по гравийной дорожке к дому. В безоблачном небе мерцали звезды, в реке отражалась полная луна. С ветвей свисали космы мха, тонкие ветки торчали во все стороны, словно пальцы призрака. В воздухе веяло знакомым ароматом хвои и соли – уникальный запах приморских Долин. Я чувствовал, как Джейн поглаживает мои пальцы.

Ей тоже не хотелось торопиться. Мы шли медленно, наслаждаясь звуками вечера – пением цикад и сверчков, шуршанием листвы, потрескиванием гравия под ногами.

Джейн смотрела на дом. В том, как он вырисовывался на фоне деревьев, было нечто вневременное; белые колонны вдоль фасада, несомненно, придавали ему атмосферу роскоши. Железная крыша с годами потемнела и сливалась с вечерним небом, сквозь стекла виднелся желтый отблеск свечей.

Когда мы вошли, огоньки замигали от сквозняка. Джейн застыла на пороге и разглядывала гостиную. Отполированное фортепиано сверкало в мягком свете, деревянные полы, на которых Анне предстояло танцевать с Китом, сияли как новенькие. Столы, уставленные фарфором и хрусталем, как будто сошли с картинки с рекламой дорогого ресторана. Серебристые кубки, стоящие у каждого прибора, переливались, как елочные украшения. Столы у дальней стены, которые мы планировали использовать как буфет, были буквально усыпаны цветами.

– Уилсон… – выдохнула Джейн.

– В субботу, когда соберутся гости, здесь все будет по-другому. Я хотел, чтобы ты посмотрела, как это выглядит сейчас.

Джейн выпустила мою руку и обошла гостиную, не упуская ни единой детали. Я отправился на кухню и налил вина, а потом оглянулся и заметил, что Джейн смотрит на фортепиано. Ее лицо было полускрыто тенями.

– Кто будет играть? – поинтересовалась она.

Я многозначительно улыбнулся:

– А кого бы ты предпочла?

Джейн с надеждой посмотрела на меня:

– Джона Петерсона.

Я кивнул.

– Но как тебе удалось? Он ведь занят в «Челси».

– Ты ведь знаешь, он неравнодушен к тебе и к Анне. В «Челси» один вечер обойдутся без него.

Джейн продолжала в изумлении рассматривать комнату.

– Просто не понимаю, как можно управиться так быстро… Ведь я была здесь всего несколько дней назад.

Я протянул ей бокал вина.

– Значит, ты одобряешь?

– Одобряю? – Жена неторопливо сделала глоток. – Да я в жизни не видела ничего прекраснее!

В ее глазах отражались огоньки свечей.

– Ты голодна? – спросил я.

Джейн как будто испугалась.

– Честно говоря, я об этом даже не думала. Мне бы хотелось еще немного здесь погулять, прежде чем мы поедем.

– Нам не нужно никуда ехать. Я намерен отужинать здесь.

– Как? В шкафах ничего нет.

– Подожди – и увидишь. Может быть, отдохнешь и побродишь немного, пока я все подготовлю?

С этими словами я отправился на кухню, чтобы организовать изысканный ужин. Фаршированную крабами камбалу предстояло сунуть в духовку; ингредиенты для соуса ждали того, чтобы их смешали и добавили на сковороду, салаты и гарнир были готовы.

Несколько раз я оглядывался, убеждаясь, что Джейн по-прежнему бродит по гостиной. Хотя все столы были сервированы одинаково, она замирала у каждого, рисуя себе гостей, которые будут за ним сидеть. Жена машинально поправляла столовые приборы и вазы с цветами, ее лицо выражало спокойствие и удовлетворение. Мне это казалось до странности трогательным. Честно говоря, в последнее время все в Джейн меня трогало.

В тишине я размышлял над событиями, которые предшествовали этому дню. Опыт показывал, что даже самые дорогие нашему сердцу воспоминания стираются из памяти с течением лет, и все-таки я не хотел забывать ничего из того, что произошло на минувшей неделе. И конечно, я мечтал, чтобы Джейн помнила ее так же отчетливо.

– Джейн, – позвал я.

Ее не было видно; должно быть, жена стояла около фортепиано.

Она появилась из-за угла. Издалека я заметил ее сияющие глаза.

– Что?

– Не окажешь мне услугу, пока я готовлю ужин?

– Конечно. Тебе нужна помощь на кухне?

– Нет. Я оставил фартук наверху. Принеси, пожалуйста. Он на кровати, в нашей старой спальне.

– Сейчас, – сказала она.

Джейн поднялась по лестнице. Я был уверен, она не вернется, пока ужин не будет готов. Нарезая спаржу, я что-то напевал и воображал себе реакцию Джейн, когда она обнаружит подарок, который ждет ее наверху.

– С праздником тебя, – прошептал я.

Пока вода на плите закипала, я поставил рыбу в духовку и вышел на террасу. Там был накрыт столик на двоих. Я додумал о том, чтобы открыть шампанское, но потом решил дождаться Джейн, а тем временем выкинуть все негативные мысли из головы.

Джейн, несомненно, уже нашла то, что я оставил для нее в спальне. Альбом в кожаном переплете ручной работы сам по себе был великолепен, но я надеялся, что содержимое тронет ее особенно. Именно этот подарок я готовил при помощи стольких друзей на тридцатую годовщину нашей свадьбы. К альбому прилагалась записка – письмо, которое я по совету Ноя безуспешно пытался написать в прошлом. Хотя некогда я счел саму идею невозможной, многочисленные откровения минувшего года, и особенно последней недели, сделали меня на диво красноречивым.

Закончив писать, я перечитал письмо дважды. Даже теперь я помню его настолько отчетливо, как будто оно передо мной.

Дорогая моя, уже поздний вечер, я сижу за столом, а в доме тишина, не считая тиканья больших часов. Ты спишь наверху, и больше всего на свете в данную минуту мне хочется ощутить тепло твоего тела. Но что-то заставляет меня писать это письмо, хотя я и не уверен даже, с чего начать. Я не знаю, что сказать, но не в силах отрицать, что после стольких лет просто обязан это сделать ради нас обоих.

Неужели действительно минуло тридцать лет? Сама мысль внушает мне трепет. Впрочем, некоторые вещи не меняются. По утрам моя первая мысль о тебе, и так будет всегда. Порой я просто лежу и смотрю на тебя – твои волосы разметались по подушке, рука под головой, грудь мягко вздымается и опускается. Иногда, когда ты спишь, я придвигаюсь ближе в надежде, что это каким-то образом позволит мне проникнуть в твои сны. Ты всегда была в моих мечтах, и я никогда не забуду, как счастлив был в тот день, когда мы вместе гуляли под проливным дождем.

Я часто вспоминаю тот день и грозу. Каждый раз, когда на небе сверкает молния, я испытываю нечто вроде дежа-вю. В такие минуты кажется, что мы начали все сначала, и я слышу, как бьется мое юное сердце – сердце человека, которому вдруг приоткрылось будущее и который не мыслит жизни без тебя.

Воспоминания о нашей жизни заставляют мое сердце биться быстрее. Если я думаю о Рождестве, то вижу, как ты сидишь под елкой и раздаешь детям подарки. При мысли о прогулках летними вечерами я чувствую, как ты держишь меня за руку. Иногда на работе я смотрю на часы и гадаю, чем ты сейчас занята. Я могу описать, как ты выглядишь, когда работаешь в саду, вплоть до пятнышка на щеке, я помню каждый твой жест: вот ты проводишь рукой по волосам, разговаривая по телефону. Ты – во всем, что я когда-либо делал, ты – во мне, и я понимаю, что уже давно следовало сказать тебе, как много ты для меня значишь.

Прости меня – прости за все те разы, когда я тебя огорчал. Мне хотелось бы исправить прошлое, хотя мы оба знаем, что это невозможно. Но пусть минувшее нельзя изменить, я верю, мы в силах отнестись к нему иначе. Именно этому посвящен мой альбом.

В нем ты найдешь много фотографий. Некоторые из них ты уже видела в наших семейных альбомах, но большинство – нет. Я попросил друзей и родных найти снимки, на которых изображены мы с тобой, и в течение целого года они слетались ко мне со всех концов страны. Ты увидишь фотографии, сделанные Кейт на крестинах Лесли, и снимки с пикника двадцатилетней давности (автор – Джошуа Тандл). Ной отдал фотографию: ты там беременна Джозефом – это было в День благодарения. Если присмотришься, узнаешь место, где я впервые понял, что люблю тебя. Анна, Лесли и Джозеф тоже внесли свою лепту.