С первого взгляда - Спаркс Николас - Страница 38

— Ее будут дразнить. Все равно что назвать ребенка Шнелли Марш или как-нибудь в этом роде.

— Я приберегу это имя дли ее брата.

Лекси засмеялась:

— Да уж, он будет по гроб жизни нам благодарен. Я серьезно, неужели у тебя нет никаких идей?

— Нет. Я же сказал — придумывай что хочешь.

— В том-то и проблема. Не могу решить.

— Ты же скупила все сборники детских имен. У тебя огромный выбор.

— Я хочу, чтобы имя подходило.

— В том-то все и дело. Не важно, что мы выберем — прямо сейчас ей ничего не подойдет. Ни один младенец не выглядит как Синди или Дженнифер, все они похожи на гадкого утенка.

— Неправда, дети очень милы.

— Все одинаковые.

— Нет. Предупреждаю заранее, я крайне разочаруюсь, если в яслях ты спутаешь нашу дочь с другой девочкой.

— Зря беспокоишься, там же будут карточки с именами.

— Ха-ха. Все равно ты должен знать, как она выглядит.

— Она будет самой красивой девочкой в истории Северной Каролины. Фотографы со всего света будут толпиться вокруг и говорить: «Как хорошо, что у нее папины ушки».

Лекси снова засмеялась:

— И ямочки.

— Да. Спасибо, что напомнила.

Она взяла Джереми за руку.

— Волнуешься насчет завтра?

— Не могу дождаться. Конечно, первая сонограмма — это всегда волнующе, но вдобавок… теперь мы ее увидим.

— Хорошо, что ты идешь со мной.

— Шутишь?! Я бы в жизни такое не пропустил. Сонограмма — самое приятное во всем этом. Надеюсь, врач распечатает снимок, чтобы я мог похвастаться перед приятелями.

— Какими приятелями?

— А я тебе не говорил? Перед Джедом, конечно. Да Боже мой, он меня просто ни на минуту не оставляет в покое, то и дело звонит, чтобы потрепаться.

— По-моему, ты перегрелся на солнце. В последний раз ты жаловался, что Джед по-прежнему не говорит тебе ни слова.

— Ах да. Все равно. Я хочу фотографию нашей дочери. Наконец я увижу, какая она красавица.

Лекси изогнула бровь.

— Значит, ты теперь уверен, что это девочка?

— Полагаю, ты меня убедила.

— А как насчет способностей Дорис?

— Я по-прежнему утверждаю, что при раскладке «пятьдесят на пятьдесят» Дорис угадала правильно. Повезти могло любому.

— Все еще не веришь, да?

— Я скептик.

— Ты мужчина моей мечты.

— Правильно. — Джереми кивнул. — Вспоминай об этом почаще.

Лекси заерзала, как будто ей вдруг стало неудобно, и поморщилась.

— А что ты думаешь о свадьбе Родни и Рейчел?

— Что ж, брак — это хорошо. Прекрасный общественный институт.

— Прекрати. Тебе не кажется, что они торопятся?

— Кто мы такие, чтобы так говорить? Я сделал тебе предложение через несколько недель после знакомства, а Родни знает Рейчел с детства. Скорее, они должны задаться этим вопросом, а не мы.

— Я не сомневаюсь, что они задаются, но…

— Подожди, — перебил Джереми. — Думаешь, они обсуждают нас?

— Уверена. О нас многие говорят.

— Правда?

— Ну да, — сказала Лекси, как будто ответ был очевиден. — Бун-Крик — маленький город. Мы все обсуждаем всех. Выясняем, как у них дела, спорим, правы они или нет, и решаем чужие проблемы, заперевшись в четырех стенах. Разумеется, никто не признается, но все здесь этим занимаются. Своего рода образ жизни.

Джереми помолчал.

— Ты думаешь, где-нибудь прямо сейчас сплетничают о нас?

— Конечно. — Она пожала плечами. — Одни утверждают, что мы поженились, поскольку я забеременела. Другие говорят, что ты не задержишься в Бун-Крике надолго. Третьи удивляются, как это мы позволили себе покупку дома, будучи по уши в долгах, в отличие от некоторых. Да, люди болтают и, полагаю, прекрасно проводят время.

— И тебя это не раздражает?

— Нет. А почему это должно раздражать? Все равно люди не признаются, а при следующей встрече будут милы и любезны, так что мы никогда ничего не узнаем. Кроме того, мы ведь тоже сплетничаем. Например, о Родни и Рейчел. Итак, тебе не кажется, что они слегка торопятся?

Вечером в постели оба читали. Джереми наконец добрался до «Спортс иллюстрейтед» и погрузился в чтение статьи о женском волейболе, когда Лекси вдруг отложила книжку.

— Ты думаешь о будущем? — спросила она.

— Конечно, — ответил Джереми, глядя поверх журнала. — Как и все.

— И каким, по-твоему, оно будет?

— Для нас? Или для всего человечества?

— Я серьезно.

— И я тоже. Ведь это вопрос, который выходит на самые разнообразные темы. Мы можем поговорить о глобальном потеплении или, наоборот, похолодании, в связи с судьбой человеческой цивилизации. Или о том, существует ли Бог, и как будут судить людей, когда их призовут на небеса, в связи с чем земная жизнь слегка обесценивается. Может быть, ты имела в виду экономику и ее влияние на наше будущее. Или то, куда приведет нас следующий президент — к процветанию или ничтожеству. Или…

Лекси взяла его за руку.

— Ты всегда будешь таким?

— Каким?

— Вот таким. Педантом. Буквалистом. Я не собираюсь завязывать глубокий философский спор. Я просто спросила.

— Уверен, мы будем счастливы, — ответил Джереми. — Я не представляю жизни без тебя.

Лекси стиснула его руку как бы в знак согласия.

— Я тоже так думаю. Но иногда…

Джереми взглянул на нее.

— Что?

— Гадаю, какие из нас получатся родители. Порой мне страшно.

— Мы отлично справимся, — улыбнулся Джереми. — Из тебя выйдет прекрасная мать.

— Откуда нам знать? А если наша дочь превратится в агрессивного подростка, который будет одеваться в черное, употреблять наркотики и спать со всеми подряд?

— Не превратится.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, — возразил Джереми. — Она вырастет хорошей девушкой. Разве может быть иначе, если ты — ее мама?

— По-твоему, все очень просто, но ты ошибаешься. Дети — тоже люди. Они подрастают и начинают принимать собственные решения. И ты ничего не можешь поделать.

— Многое зависит от воспитания…

— Да, но иногда, как бы ты ни старался, все идет прахом. Мы можем учить ее игре на фортепиано, записать в спортивную секцию, водить каждое воскресенье в церковь, отправить в школу бальных танцев, где ей привьют хорошие манеры. Она может буквально купаться в нашей любви, но как только станет подростком… в некоторых случаях ничего нельзя поделать. С тобой или без тебя, в конце концов дети становятся именно такими, какими им предназначено быть.

Джереми задумался, потом притянул Лекси к себе.

— Тебя это действительно тревожит?

— Нет. Но я думаю об этом. А ты?

— Честно говоря, нет. Ты сама сказала, дети становятся такими, какими им предназначено быть. Родители могут лишь по мере сил направить их в нужную сторону.

— А если этого мало?

— С нашей дочкой все будет в порядке, — сказал Джереми.

— Почему ты так уверен?

— Я знаю тебя. Верю в тебя. Ты будешь фантастической матерью. Не забывай, я писал статьи о соотношении природы и воспитания. И то и другое важно, но в большинстве случаев среда определяет поведение ребенка в будущем куда вернее, чем генетика.

— Но…

— Мы постараемся. Я уверен, с девочкой все будет в порядке.

Лекси задумалась.

— Ты действительно писал статьи о воспитании?

— И не только. Когда-то я проводил настоящее исследование и знаю, о чем говорю.

Она улыбнулась:

— Ты не глуп.

— Ну…

— Не знаю, как насчет твоих выводов, но ты говоришь разумно. И мне все равно, прав ты или нет. Просто это именно то, что я хотела услышать.

— Вот сердце ребенка, прямо здесь. — Врач показывал расплывчатую картинку на мониторе. — А это — легкие, позвоночник.

Джереми взял Лекси, лежавшую на смотровом столе, за руку. Они находились в вашингтонской гинекологической клинике. Джереми здесь не особенно понравилось. Разумеется, ему очень хотелось еще разок увидеть ребенка (первые снимки висели дома, на холодильнике), но Лекси, которая лежала на столе с раздвинутыми ногами… Короче говоря, Джереми чувствовал себя человеком, который вторгается в некий весьма интимный процесс.