Искры истинной магии - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 20

– Яр, ты что, как всегда, зацепил энергии сколько сможешь?

– Ну да, – последовал ответ, – всегда так делаю.

– Тогда радуйся, – напоказ печально вздохнул я, – это банальный откат, сейчас полегчает.

– А разъяснить для тех, кто в этой вашей чертовщине ни бельмеса не смыслит? – Ассасину интересно до жути.

– Надорвался он. – Такое Артем поймет прекрасно, сам сколько раз мышцы растягивал на тренировках. – Сейчас пройдет.

И действительно, спустя пару минуток Алколит сумел встать и даже захотел выдать новую вспышку.

– Стоять! – велел я. – Еще испортишь себе что-нибудь, покури пока. Арт, тащи сюда какую-нибудь деревяшку. Будем нашу новую способность на КПД испытывать.

Откуда Ассасин достал деревянную плашку, я не понял, но к испытаниям приступили тут же. В качестве опоры для штатива после недолгих пререканий было решено использовать щель в досках, где и установили щепочку. Язычок бледного пламени, исходящий из моей ладони, кончиком лизнул дерево. Лизнул и опал. Не горит.

– Может, расстояние велико? – с надеждой спросил Артем.

Я приблизил руку к объекту эксперимента и выдал язычок помощнее. Дерево почернело.

– Да, результат близок к отрицательному, но он есть, – вынес вердикт Ассасин и, попытавшись вынуть пластинку, с воплем отдернул руку. Деревяшка от легкого прикосновения стекла на пол лужицей.

– Это чего? – заинтересовался Алколит. – Что ты сделал?

– Сам не понял, – отозвался я, – продолжаем эксперименты. Ассистент, замените подопытного.

Проведение ненаучных опытов дало интересный результат. Моя внутренняя энергия, ровно как и энергия Алколита, заставляла гнить все, на что она была направлена. После непродолжительного воздействия на дерево оно расползалось слизью, ткань можно было раздуть взмахом руки, а пятидесятикопеечная монета, найденная в кармане, явно проржавела и стала почему-то гибкой, как резина.

– Энтропия, – ошарашенно пробормотал Ярослав, рассматривая кусок металла, согнутый его пальцами без усилий, – порча, распад, разрушение, ухудшение. Знаешь, Алхимик, а ведь мы заставили их стремительно постареть, да еще, похоже, и изменить свою атомарную структуру. Что-то здесь не то. Таки совсем не то!

– Вик, – окликнул меня Артем, – если ты меня еще хоть раз лечить попробуешь, лучше сразу прибей. А ведь еще удивлялся, с чего это в вашем обществе я чувствую себя самым старым.

– А ты и есть самый старый, – фыркнул я, – на полтора месяца старше меня и на четыре – Яра. Но он прав, что-то здесь определенно не то! Ты моего кота помнишь?

– Угу.

– Сколько ему лет?

– Ну… пятнадцать?

– Вот видишь, а я ведь его пробовал время от времени подлечивать. И ничего, бегает, особенно если видит что-нибудь съедобное. А вспомни нашу Людку-кошатницу из параллельного класса. Сколько у нее кошек?

– Дай припомнить, – задумался Артем, – кажется, шесть-семь, периодически их количество меняется, кошачий век недолог… Стоп! А ведь твоему пятнадцать лет уже! Ну, пусть четырнадцать! Он же давно должен быть покойником, а сам даже на пенсионера похож не сильно!

– Вообще-то кошки без всякой магии могут жить по двадцать лет, просто часто их губит неправильный уход, – пришлось внести небольшие поправки в его рассуждения. – Но речь не о том, я ему пробовал свою энергию переливать, причем неоднократно, и ничего с ним не случилось, не растекся и не протух. Так что что-то здесь определенно не то!

– Так, может, это на живых не действует? – спросил Алколит. – Ну, мало ли там как это все работает?

– Проверим, – решил я, пробарабанив пальцами по очередному полену, подставленному Артемом. – Пошли во двор, будем проверять.

– На ком?! – с нездоровым энтузиазмом спросил Ярослав.

– На том, кто сбежать точно не сможет по малолетству и отсутствию ног. На яйце.

Когда третье подряд яйцо, на которое было направлено белое пламя, треснуло и испустило жуткую вонь, эксперимент был признан удачным в плане проверки теории и неудачным в плане безопасности окружающих. Опыты на более активных живых объектах показали следующее: любой высокий сорняк сохнет как миленький, жучки-паучки, которым не повезло попасться на глаза естествоиспытателям, после попадания в бледное пламя давали дуба и выглядели на все сто. Лет.

– Значит, так, коллеги, – обрадовал нас Ассасин, наблюдая за трагической кончиной очередного муравья. Сейчас мы идем в дом, и вы учите меня этой мистической фигне, заодно проверяя, чего же вы еще умеете. Поодиночке с новыми силами не экспериментировать, комплект первой помощи держать под рукой.

Шла вторая неделя нашего пребывания в деревне. Уроки практической магии зашли в тупик. Ассасин, несмотря на умение медитировать, так и не смог абсолютно ничего сколдовать. Зато его физические тренировки заставляли жителей деревни, да, впрочем, и наше трио, включая его самого тоже, пораженно открывать рот. Сколько там может нести муравей? Массу, в двадцать раз большую, чем его вес? Артему до его уровня осталось немного. Однажды очень поздно вечером или скорее даже ночью, разозлившись после очередной неудачи, он пнул лежавший в нашем дворе здоровенный камень, весом этак килограмм в триста, и, видно, здорово ушиб ногу. Высказав в гневе куску породы все, что он о нем думает, Артем рывком поднял камень и потащил по направлению к выходу из деревни.

– Этого не может быть, потому что быть не может! – ахнул Ярослав, наблюдая, как наш приятель тащит здоровенный булыжник. – Каменюка же больше него весит, он по всем законам физики опрокинуться должен!

Ассасин пыхтел, лицо его побелело, туловище виляло из стороны в сторону, но он не останавливался. И падать мой чрезвычайно сильный друг вроде бы не собирался.

– Не верю, – ошеломленно шептал Алколит, продолжая идти следом за пыхтящей фигурой, – он же давно должен был себе порвать все мышцы! Да какие, к дьяволу, мышцы?! Такую нагрузку и позвоночник не выдержит, сложившись как карточный домик!

– Карточный домик из титановых карт, – вздохнул я, прикидывая возможности сдачи Ассасина в аренду местным фермерам как вариант двуногого железного коня. – Остынь, дохтур, бывают же люди, которые могут грузовик зубами тащить? Бывают, сам видел по телевизору. А это даже не фура, а так. «Окушка». Как ты думаешь, а если дать ему в руки плуг и пнуть в правильном направлении, он с такой силищей за какое время поле вспашет?

– Какое, к черту, поле! – вспылил Алколит. – Не могут люди на вытянутых руках носить такие тяжести! Нет у нас таких мышц, нет. И накачать их не-воз-мож-но! Тащить такой груз волоком? Да. Можно. Но не как кошку за шкварник!

– Э… Яр…

– Чего?!

– А за что он его держит? Там же ручек нет, да и какая ручка такую массу выдержит?

С одного конца деревни на другой мы дошли, после чего с натужным хеканьем Артем метнул эту каменюку вперед. Снаряд, впрочем, ушел недалеко, метра на четыре.

– Все! – ухмыльнулся Ассасин, оборачиваясь. – Видали, как я его? Э… ребята, вы чего?

– В глазах мерцает алый свет, в них злобный разум сотен лет, – продекламировал Алколит, на всякий случай отступая назад.

– Чистый воздух, деревенская еда и все такое, так с чего же ты, друг наш, флюоресцируешь, как гирлянда, забытая в сети на чернобыльском энергоблоке? – откомментировал внешний вид приятеля я.

Артем сиял. Нет, не так. Он светился. Тоже не так. Короче, кожа моего друга стала белой и искрящейся, как снег под ясным солнцем. Вот только солнца на небе не было, был месяц. И звезды. Зрелище впечатляло. Лицо так вообще напоминало неоновую вывеску с единственным цветным пятном – светло-алыми глазами. Темная одежда, бледное лицо и красные глаза. Голливудским артистам, игравшим Дракулу, при одном взгляде на него стало бы плохо из-за острого приступа зависти и по причине чувства собственной неполноценности.

Артем посмотрел на себя, увидел цвет кожи, открыл рот, в котором, как я машинально отметил, клыков все-таки не было, и выдал такое… В общем, у меня был культурный шок. За время, которое понадобилось Ассасину, чтобы выпустить пар, его кожа постепенно тускнела и принимала обычный вид. А огоньки в глазах гасли.