Нелегкое счастье - Роуз Эмили - Страница 23

Они прошли в кабинет.

— Где Линн? — спросил Картер.

— Спит.

— Хорошо. — Картер закрыл дверь. У Сойера на затылке зашевелились волосы. Он не встречал человека с более холодной головой, чем у Картера. Но теперь его друг явно нервничал.

— Кто? — Горло так стянуло, что Сойер с трудом вытолкнул одно это слово.

— Я трижды все проверил, — посмотрел на него Картер.

— И?.. — Он сделал несколько шагов и встал напротив Картера.

— Это внутренняя работа.

— Не может быть! — Сойер был потрясен. — Моим сотрудникам хорошо платят. Мы как одна семья. Должно быть, ты где-то ошибся.

— У меня есть доказательства. — Картер положил кейс на край стола и щелкнул замками.

Боль от предательства переполняла Сойера. В нем нарастала ярость.

— Я хочу знать имя. Я хочу знать, в какое время он имел доступ к этим файлам, кому продавал программу и сколько ему платили.

— Это все отражено в моем отчете, Сойер, мне очень жаль. Твоим «кротом» был Бретт.

Сойер в шоке отпрянул от стола. Ему стало холодно, пот выступил над бровями и над верхней губой.

— Ты не прав. Кто-то оставил ложный след и подложил его Бретту.

— Я нашел соответствующие депозиты на его банковских счетах, по датам совпадающие с теми, что ты мне дал. Один недавний и один два года назад.

Сойер не хотел знать, как Картер получил конфиденциальную банковскую информацию. Это не имело значения, ведь он наверняка ошибся.

— Брат никогда не воровал у меня.

— Ты должен признать в брате дух соперничества, — вздохнул Картер. — Ему хотелось иметь все лучшее, что есть у тебя. Машины, дома, собственность, Линн. Это легко могло перейти и на твой бизнес. Он хотел отнять у тебя все.

— Это просто здоровое соперничество родственников.

— Ну а что ты скажешь о карманном ноже, идентификационном браслете и остальных ювелирных безделушках? А Линн?

— Зачем было Бретту воровать у компании, которая его поддерживала?

— Твой брат был должен деньги всему городу. Насколько я знаю, банк отклонил его недавнюю просьбу о кредите и его кредитные карточки не действовали. Единственный путь, каким он мог получить деньги, — выманить их у тебя. Но просить означало признаться, что у него финансовые неприятности, и таким образом проиграть битву за свое постоянное превосходство.

Стопка счетов, которую Сойер видел в доме Линн, подтверждала слова Картера, но он все равно не верил, что Бретт мог предать его.

— Я знал, что ты не любил Бретта. Но я не ожидал, что ты будешь злобно чернить его имя.

— Не стреляй в посыльного, дружище. — У Картера окаменело лицо. — Ты же сам сказал, что среди документов нет ничего, чего нельзя было бы тронуть. Я бы и сам хотел повесить все на кого-то другого. Бог знает, как я старался. Но каждый заход снова приводил меня к Бретту. Насколько я могу судить, он действовал один, продавая торговые секреты одному из твоих конкурентов. Думаешь, мне легко говорить об этом?

— Тогда зачем говоришь, если ты такой хороший друг?

Картер тяжело вздохнул и протянул вперед руки, будто загораживаясь.

— Да, я почти решил не говорить. Но не хотел, чтобы ты и впредь беспокоился о безопасности своей компании. Сейчас, когда Бретта нет, ты можешь идти вперед и продвигать свои проекты, не опасаясь, что ими воспользуются пиратским способом.

Сойер пригладил волосы. Он делал для Бретта все, что мог. Он экономил и считал каждое пенни, чтобы у них была крыша над головой и Бретт мог закончить колледж. Он дал ему работу и долю в своей компании. Бретт никогда бы не предал его!

— Думаешь, Линн знала, чем он занимается? — спросил Картер.

— Нет! — Сойер громко втянул воздух в ответ на неожиданную атаку.

— Я знал, что ты всегда был неравнодушен к ней, но ты должен смотреть фактам в лицо. Линн получала свою долю от чрезмерных трат Бретта. И я уверен, что она не случайно вышла за тебя замуж, не успели гроб Бретта засыпать землей.

— Ты ошибаешься. — Сойер сжал руки в кулаки, с трудом подавляя желание двинуть Картеру в нос. Почему друг пытается отнять у него двух людей, которых он больше всего любит? — Не знаю, почему ты решил повесить это дело на Бретта или втянуть в историю Линн. Ты нацарапал отчет о своем «безупречном» расследовании. Я выпишу тебе чек за службу. А сейчас я хочу, чтобы ты убирался к черту из моего дома!

— Ты знаешь, что я не стал бы тебе лгать. — Картер достал из кейса толстую палку и бросил ее на стол. — Здесь факты. Когда ты вытащишь голову из песка, прочти это сам.

— Убирайся вон! — Он никогда не поверит. Не сможет поверить.

— Когда будешь готов поговорить, знаешь, где меня найти.

— Этого никогда не случится.

Картер повернулся и стремительно вышел.

Громкие голоса разбудили Линн. От услышанных слов холод пробрал ее до костей. Бретт оказался вором.

Нелогичные отрывки в дневнике Бретта вдруг обрели смысл. По какой-то причине, сфабрикованной его иррациональным сознанием, Бретт считал справедливым отнимать у Сойера все, что тот ценит больше всего. Он писал в дневнике, что ему причитается все, что он захочет. Младший брат никогда не выбирал трудный путь, если можно было идти легким.

Тошнота поднялась к горлу. Линн закрыла рукой рот и быстро вбежала в свою ванную. Когда этот кошмар наконец прекратился, она вымыла лицо и почистила зубы.

Что ей делать?

Как скоро любовь Сойера к Бретту превратится в ненависть? Распространится ли эта ненависть на ребенка Бретта или на нее? Поскольку Бретт усыновленный, между Сойером и ребенком Бретта нет никакой кровной связи. Положив руку на живот, словно защищая маленького, Линн молила Бога, чтобы отцом ребенка оказался Сойер. Не только ради малыша. Но и ради Сойера. Он ценит семью больше всего, и ему нужен этот ребенок.

А что делать, если он вышвырнет ее? Деньги, которые она ожидала получить, продав акции компании Сойеру, по праву ей не принадлежат. Их нельзя брать, если они ворованные. Она больше ничего не возьмет от него. Линн положила руку на ноющее сердце и заморгала, чтобы прогнать слезы.

— Ты в порядке?

Она оглянулась и увидела Сойера на пороге ванной.

— Да. А ты? — Она прекрасно знала, как чувствует себя человек, когда отравлены его лучшие воспоминания.

— Ты слышала? — Оценивающий взгляд просвечивал ее насквозь.

— Трудно не услышать такой крик.

— Я прекрасно себя чувствую. — Точно таким он был после похорон. Он старался спрятать свою боль, но она таилась в темных кругах под глазами, в нахмуренных бровях, в каменной неподвижности плеч.

Подойдя к Сойеру, Линн обняла его и прижалась щекой к его груди.

— Прости. Картер думает, что Бретт был вором. — От боли и неверия в его голосе у нее защипало в глазах. — Почему мой лучший друг лжет мне в таком деле?

Рана в сердце ширилась. Еще сегодня утром Линн верила, что у них с Сойером есть шанс сделать свой брак настоящим. Она любила его. И он хотел ее. Но создание семьи на таком ненадежном фундаменте сейчас казалось ей совершенно невозможным.

Единственный способ остановить гибель их отношений — поделиться с ним проклятым дневником, где описываются ее промахи и мучительные подробности ее предыдущего брака. Когда Сойер прочтет, какое поражение она потерпела как жена и как женщина, он не захочет иметь с ней дело. Но разве у нее есть выбор? Она всего лишь бремя, которое он взвалил на себя. Еще одно дело, не законченное Бреттом, которое ему приходится подчищать. Как ни обидно ей отдать ему дневник, но придется пожертвовать своей любовью ради его дружбы с Картером.

— Твой друг не лжет. Бретт воровал у тебя. Сойер резко отпрянул назад.

— Что ты говоришь?

Линн подошла к кровати, просунула руку под матрас и вытащила проклятый дневник.

— Я нашла его после смерти Бретта. В нем он пишет, что владеет тем, что Сойер «ценит превыше всего», и берет то, что «ему полагается». Там указаны даты, наверное те же самые, какие ты давал Картеру. И Бретт пишет, что теперь он разбогатеет.