Нелегкое счастье - Роуз Эмили - Страница 17

Вдруг Линн вскочила, услышав мрачный собачий вой.

— Мэгги!

Линн кинулась в прачечную. Сойер за ней. Она остановилась на пороге. Он налетел на нее и обхватил за талию. Они оба устояли, но у Линн перехватило дыхание от жара его прикосновения, проникавшего сквозь тонкую шелковую ткань ночной рубашки.

Но какая картина открылась перед ними…

— Щенята!

Новорожденный лежал чуть в стороне. Мэгги уже облизала его. Сойер издал какой-то звук, словно подавился. Она оглянулась. Похоже, его сейчас стошнит.

— Ты в порядке?

Он состроил недвусмысленную гримасу.

— Да. Но я не знаю, как собаки рожают. А ты?

— Я тоже не знаю. Думаешь, мы должны ей помочь?

В других обстоятельствах она бы расхохоталась, увидев такое испуганное выражение на лице здоровенного мужчины.

— Понятия не имею. Сейчас позвоню ветеринару Рика.

— В час ночи?

— Я оставлю ему сообщение на автоответчик. Неизвестно, сколько пройдет времени, пока он нам позвонит. Включи мой компьютер. Поищем в Интернете инструкции насчет рождения щенят.

Линн побежала в кабинет Сойера и включила компьютер. Она нашла статью и нажала на кнопку принтера.

— Я нашла инструкции. — Линн кивнула на страницы, выходившие из принтера.

Очередной вой Мэгги опять заставил их вскочить.

Сойер ходил по кабинету, поглаживал затылок и читал статью о родах у собак.

— Мы справимся. — Их взгляды встретились.

— Рада слышать.

Два часа спустя Сойер стоял в прачечной рядом с Линн и наблюдал, как выходит в мир пятый крохотный щенок. В отличие от предыдущих четырех, Мэгги не спешила вылизать его. Понюхав, она перестала обращать на него внимание.

— Давай, Мэгги, давай, — уговаривала собаку Линн. Она крепче сжала руку Сойера. Казалось вполне естественным, что они держатся за руки, наблюдая за родами. — Что теперь нам делать? Как ты думаешь, он живой?

Он разглядывал крохотное создание, потом потрогал его пальцем и решился подложить под лапы Мэгги. Она носом оттолкнула его. Сойер оглянулся на Линн. Ее глаза умоляли его спасти малыша.

— Вернись в Интернет и найди, что делать с брошенными щенками.

— Думаешь, она отказалась от него? — Глаза заволокло влагой.

Сойер еще раз попытался подсунуть Мэгги хрупкое существо. И она снова оттолкнула его.

— Да. — Он вытер щенка одеялом. Щенок тоненько, беспомощно попискивал. У Сойера сжалось сердце. Проклятие! Это же всего лишь щенок. Почему же он чуть не плачет?

Зазвонил телефон.

— Это ветеринар.

— Как раз вовремя.

Линн передала всю информацию, сообщив, что Сойер делал со щенком. Это заставило Сойера почувствовать себя человеком, совершившим героический поступок. Он хотел спасти щенка для нее.

Когда она закончила говорить по телефону, Сойер поднялся и положил крохотное создание ей в ладони. Потом спрятал ее руки в своих. Слезы набежали у нее на глаза. У него в горле стоял ком.

— Суперцентр открыт всю ночь. Я возьму список, который надиктовал ветеринар, и куплю все необходимое, — сказал Сойер.

— А я буду присматривать за щенком и за Мэгги. Не могу поверить, что она отказывается от своего малыша.

Он пожал плечами, будто сбрасывая остаток горечи. Взгляд упал на живот Линн. Он не представлял, как можно бросить своего ребенка.

— Это бывает. Дети, щенки. Ты не знаешь… Дело в том, что Бретта мы усыновили. Его мать решила, что не сумеет с ним справиться. Она подбросила мальчика у церкви, когда ему было два года.

— Я не знала, — удивилась Линн. — Он никогда не говорил об этом.

— Ему было почти три, когда он попал к нам. Мы пытались делать для него все, чтобы он не помнил, как когда-то был нежеланным.

— Вы оба были так близки, я бы никогда не догадалась…

— Не было ничего, в чем бы я отказал Бретту. Когда его усыновили, мама просто расцвела от счастья. Она перенесла несколько выкидышей и не могла больше иметь детей. — Он вымыл руки и взял список покупок. — Держи его в тепле. Я скоро вернусь.

Значит, Бретта бросила его мать. Может быть, поэтому он никогда не ласкал ее, не обнимал и никогда не любил?

Непрерывные глухие удары разбудили Линн. Она зарылась поглубже в подушку и попыталась не обращать внимания на назойливые звуки. Но подушка оказалась жесткой. И она лежала не в своей постели. Ноги согнуты, затекли и… Она открыла сонные глаза и обнаружила, что находится не в своей скрипучей кровати.

— Готова подняться наверх? — От спокойного баритона Сойера исчезли остатки сна. Она рывком села на софе. Оказывается, она заснула, прижавшись к груди Сойера. Он поддерживал ее за плечи, а щенок спал у нее на коленях. Тусклый свет из холла проникал в темноту.

— Прости. Я не хотела обременять тебя. — Она спрятала свое смущение, ощупывая теплое тельце щенка и поудобнее укладывая бутылку с горячей водой, завернутую в полотенце. Она вспомнила, как Сойер передал ей малыша. А до этого покормил его и помассировал его животик с такой нежностью, что у нее растаяло сердце. Это последнее, что она помнила.

— Ты не обременяла меня. Ты пойдешь спать?

— Нет, я бы хотела остаться со щенком. — Она облизала пересохшие губы. — Ветеринар сказал, что первые двадцать четыре часа — критическое время. Который теперь час?

— Почти шесть. — Он заправил выбившуюся прядь ей за ухо. От нежного прикосновения его пальцев она вздрогнула. — Линн, ты устала. Иди в постель. Я сам присмотрю за малышом.

Сегодня ночью Сойер взвалил на себя заботу о несчастном создании. Хотя ему явно было не по себе, когда собака рожала, он не колеблясь взялся за дело. Ведь щенок нуждался в помощи. Будет ли он таким же бесстрашным и решительным с их ребенком?

Их ребенком? Сердце замерло. До нынешней ночи Линн считала, что малыш, которого она носит, — ее, и только ее. Конечно, она думала о Сойере как о возможном отце, который всегда где-то рядом. Некое смутное видение. Но она не позволяла себе видеть в нем родителя ее ребенка. Права ли она, что отказалась создать с ним настоящую семью? Сумеют ли она и Сойер воссоздать атмосферу семьи, в которой он вырос? И если да, то сумеет ли она уберечь свое сердце от обид?

Он взял у нее спящего щенка и положил его в коробку. У нее смягчилось сердце: как осторожно он обращался с беспомощным созданием.

— Он очаровательный.

— Да, он борец, настоящий солдат. — Гордость в его голосе вызвала у нее улыбку.

— Солдат. Так мы его и назовем. — Она коснулась руки Сойера. — Он бы не выжил, если бы не ты.

Он пожал плечами, а она засмеялась.

— Не хочешь быть героем? Но ты уже герой. — Она приблизилась и поцеловала его в щеку.

Он резко втянул воздух и обхватил рукой ее плечи, не позволяя ей отойти. Их взгляды встретились. Огонь в его глазах не оставлял сомнений в том, что он хочет ее с неистовой силой. Если бы он поцеловал ее и заставил снова почувствовать, что она женщина — желанная, соблазнительная!

Сойер наклонился к ней.

— Линн, скажи мне, ты хочешь этого? — охрипшим голосом прошептал он.

Она не могла говорить, а только прижалась губами к его рту и смежила веки.

Он со стоном запустил пальцы в ее волосы на затылке. Дрожь пробежала у нее по позвоночнику. Он еще теснее прижался губами к ее рту, жар его языка разомкнул губы. От желания она почти теряла сознание. Он ласкал языком ее рот, дразнил, искушал, подталкивая к взаимности. И тогда она осмелилась поцеловать его в ответ.

Он снова уложил ее на софу, сам распростерся рядом. Их голые ноги переплелись. Напряжение внизу живота нарастало. Она обняла его шею, изгибала спину, прижимаясь к нему в попытке заполнить мучительную пустоту. Он все с большей жадностью покрывал ее голодными поцелуями.

Обхватив ее грудь, он подушечкой большого пальца ласкал чувствительную вершину. А она думала, что вот сейчас сгорит без остатка. Прикосновения Сойера, невероятно нежные, вызывали в ней мучительное нетерпение. Она старалась прижаться к его ладоням и ласкала губами его горло. Его запах будоражил ее чувства.