Глухая стена - Манкелль Хеннинг - Страница 53

Якобова трясина. Хорошее название. Если акция вообще нуждается в названии. Но пусть оно будет, в память о Фальке. И смысл его останется понятен только Картеру.

Так он лежал, думал о Фальке. Однако заметив, что начинает впадать в сентиментальность, сразу же встал, принял душ и пошел на кухню завтракать.

Остаток утра он собирался провести у себя в гостиной. Послушал несколько струнных квартетов Бетховена, пока Селинино громыханье на кухне не выгнало его из дома. Сел в машину, велел отвезти себя к океану, прогулялся по пляжу. Рядом или прямо за спиной шагал шофер Алфреду, заодно исполнявший обязанности телохранителя. Проезжая по городу и видя разруху, горы мусора, нищету, убожество, Картер всякий раз убеждался, что поступает правильно. Фальк покинул его почти у самой цели. Теперь он один доведет дело до конца.

Он шел по берегу океана, смотрел на ветшающий город и был совершенно спокоен. Что бы ни восстало из пепла после пожара, который он очень скоро запалит, оно непременно будет переменой к лучшему.

Около одиннадцати Картер вернулся на свою виллу. Селина ушла домой. Он выпил чашку кофе и стакан воды. Потом поднялся на второй этаж, в кабинет. Из окна открывался изумительный вид на океан. Но Картер задернул шторы. Ему больше нравились африканские сумерки — настоящие или искусственные, когда мягкие шторы отцеживали яркий солнечный свет, от которого болели глаза. Он сел за компьютер, машинально запустил привычную процедуру.

Где-то в киберпространстве тикали незримые часы. Их создал Фальк согласно его инструкциям. Сегодня воскресенье, 12 октября, всего-навсего восемь дней до назначенного срока.

В четверть двенадцатого проверка была закончена.

Картер уже хотел выключить компьютер — и вдруг оцепенел. В углу экрана замигала маленькая световая точка. Ритмичные импульсы — два коротких, один длинный, два коротких. Достав подготовленное Фальком руководство, он поискал нужный код.

Сперва ему показалось, это обман зрения. Но нет, он не ошибся. Вот только что кто-то проник сквозь внешний уровень защиты в фальковском компьютере в Швеции. В городке под названием Истад, который Картер видел только на фотографиях.

Он смотрел на экран и не верил своим глазам. Фальк гарантировал, что с системами защиты никто справиться не сумеет.

Тем не менее кто-то явно сумел.

Картер вспотел. Усилием воли заставил себя успокоиться. Фальк установил сложнейшую многоуровневую защиту. Сердцевина системы — невидимые микроскопические информационные ракеты — спрятаны за мощными укреплениями и стенами, разрушить которые никому не под силу.

И тем не менее кто-то пытался.

Картер обдумывал ситуацию. После смерти Фалька он незамедлительно послал в Истад человека, поручив ему следить за обстановкой и регулярно докладывать. Там произошло несколько весьма неблагоприятных инцидентов. Но до сих пор Картер полагал, что все под контролем. Ведь он принял меры, быстро и без колебаний.

Да, он решил, что все по-прежнему под контролем. Тем не менее кто-то влез в компьютер Фалька, во всяком случае попытался влезть. Это не подлежит сомнению. Надо срочно что-то делать.

Картер напряженно размышлял. Кто это может быть? Едва ли кто-нибудь из полицейских, которые, согласно рапортам, без видимого успеха расследовали смерть Фалька и ряд других событий.

Но кто же тогда?

Он не находил ответа. Хотя просидел за компьютером до тех пор, пока Луанду не окутали сумерки. А когда наконец встал, был по-прежнему спокоен.

Что-то случилось, поэтому он должен выяснить, что именно, и как можно скорее принять ответные меры.

Около полуночи он вернулся к компьютеру.

Как же ему не хватает Фалька!

Засим Картер послал зов в киберпространство.

И примерно через минуту получил ответ.

Валландер стал рядом с Мартинссоном. Роберт Мудин сидел за компьютером. По экрану с бешеной скоростью промчались колонки цифр. Потом все остановилось. Вспыхнуло несколько единиц и нулей, и экран почернел. Роберт Мудин взглянул на Мартинссона, тот кивнул, и он продолжил. Новые команды, новые рои цифр порхнули по экрану. И вдруг разом замерли. Мартинссон и Валландер подались вперед.

— Я не знаю, что это, — сказал Роберт Мудин. — Никогда не видел ничего подобного.

— Может, расчеты какие-нибудь? — предположил Мартинссон.

Роберт Мудин покачал головой:

— Не думаю. Скорее цифровая система, ожидающая следующей команды.

На сей раз головой покачал Мартинссон:

— Может, пояснишь?

— Вряд ли это расчеты. Никаких вычислений тут нет. Цифры соотносятся только сами с собой. Мне кажется, это шифр.

Валландера кольнуло недовольство. Он толком не знал, чего именно ожидал, но уж точно не этого. Не множества бессмысленных цифр.

— Разве от шифров после Второй мировой не отказались? — спросил он, но ответа не получил.

Все трое неотрывно смотрели на экран.

— Тут что-то с цифрой двадцать, — вдруг сказал Роберт Мудин.

Мартинссон опять наклонился к монитору, но Валландер не последовал его примеру. Спина заболела. Роберт Мудин что-то показывал на экране, объяснял. Мартинссон с интересом слушал, а Валландер отвлекся, думая совсем о другом.

— Может, дело идет о двухтысячном годе? — предположил Мартинссон. — Вроде бы тогда ожидается всемирный хаос, потому что компьютеры растеряются?

— Нет, двухтысячный тут ни при чем, — упрямо отрезал Роберт Мудин. — Речь идет о цифре двадцать. К тому же компьютеры растеряться не могут. В растерянность впадают только люди.

— Через восемь дней, — задумчиво обронил Валландер, сам не зная почему.

Роберт Мудин и Мартинссон продолжали свою дискуссию. О каких-то новых цифрах. Валландер услышал подробные разъяснения насчет того, что такое модем. Раньше он знал только, что эта штуковина через телефонную сеть соединяет компьютер со всем окружающим миром. Мало-помалу его охватывало нетерпение. Хотя он прекрасно понимал, что Роберт Мудин, возможно, приблизился к чему-то очень важному.

В кармане зазвонил мобильник. Комиссар отошел к входной двери, ответил. Звонила Анн-Бритт.

— Пожалуй, я кое-что раскопала, — сообщила она.

Валландер вышел на лестничную клетку:

— Что именно?

— Я говорила тебе, что собираюсь покопаться в жизни Лундберга. И прежде всего хотела побеседовать с его сыновьями. Младшего зовут Карл-Эйнар Лундберг. Ну так вот, мне показалось, я где-то видела это имя раньше. Только не могла вспомнить, где и в какой связи.

Валландеру это имя ничего не говорило.

— И я заглянула в наши базы данных.

— Я думал, это один Мартинссон умеет.

— На самом деле, похоже, один ты не умеешь.

— И что же ты нашла?

— Зацепку. Несколько лет назад Карл-Эйнар Лундберг проходил у нас как обвиняемый. Ты в ту пору, по-моему, долго сидел на больничном.

— Что он натворил?

— Видимо, ничего, потому что был оправдан. Но обвиняли его в изнасиловании.

Валландер задумался.

— Пожалуй, стоит в этом разобраться, — сказал он. — Хотя мне трудно связать сей факт с нынешним расследованием. Менее всего с Фальком. Да и с Соней Хёкберг тоже.

— Словом, я продолжу, — решила Анн-Бритт. — Как договорились.

Разговор закончился. Валландер вернулся к остальным.

Мы топчемся на месте, подумал он в приступе усталости. Ведь не знаем даже, что ищем. Сидим в полной пустоте.

22

В самом начале седьмого Роберт Мудин выбился из сил. К тому же пожаловался, что болит голова.

Но он не сдался. Щурясь, посмотрел в очки на Мартинссона и Валландера и сказал, что продолжит завтра, и с огромным удовольствием.

— Мне надо подумать, — пояснил он. — Наметить стратегию. И посоветоваться с друзьями.

Мартинссон договорился, что его подбросят в Лёдеруп.

— Что он имел в виду? — поинтересовался Валландер, когда они с Мартинссоном вернулись в управление.

— Именно то, что сказал: ему надо подумать и наметить стратегию. Как и нам. Мы решаем проблемы. А Роберт Мудин нам помогает, верно?