Последняя крепость. Том 2 - Корнилов Антон - Страница 12

Король и королева, беседуя, прогуливались по открытой галерее, пронзающей верхние ярусы семи башен северного крыла Дарбионского королевского дворца. Ветер трепал волосы Эрла, завивая пряди вокруг острых зубцов его золотой короны. Волосы Литии были уложены в высокую прическу — концы длинных белых лент, эту прическу удерживающих, взлетали на волнах ветра, как легкие челноки. Пышное платье на юной королеве было тоже белым — расшитое жемчугом, оно сияло под лучами летнего солнца.

Эрл остановился. Остановилась и Лития. Король провел ладонью по волосам своей королевы, пустил между пальцами белые ленты… Он припомнил, как уговаривал Литию не возвращаться после свадьбы к брючному костюму, который он называл про себя «мальчишеским». Это удалось ему без особого труда. Хотя Лития не то чтобы прониклась его убеждениями, что подобная одежда для королевы не подходит, — она просто уступила Эрлу, своему мужу.

— Разве то, что ты прекрасна, — неправда? — спросил король.

Лития, опустив глаза, чуть покраснела.

Удивительно, как все изменилось между ними после свадьбы. Вернее, после первой брачной ночи. Будто они снова вернулись в то блаженное время, когда впервые увиделись, уже заранее зная, что предначертано им быть вместе, быть мужем и женой. Будто и не было того разрушительного вихря, с воем промчавшегося по землям Шести Королевств, разбрызгивающего струи крови и языки пламени, перевернувшего все с ног на голову и надолго разбросавшего их по разным уголкам великого Гаэлона. Как и тогда, в пору мирного правления доброго короля Ганелона Милостивого, прогуливаясь по аллеям дворцового сада, они увлеченно познавали друг друга, так и последние дни и ночи, проводимые по большей части в сумраке опочивальни, они сближались все теснее и теснее. Но теперь сближение это было другое; самое интимное, какое только может быть между мужчиной и женщиной. Новая область отношений открылась им, как открывается прячущийся в скальной расселине горный родник — и они пили из этого родника и никак не могли утолить жажды. И если Эрлу была уже знакома эта жажда и сладостное ее утоление, то для Литии познание вечной тайны, доступное кухаркам и баронессам, нищенкам и королевам, оказалось величайшим откровением, величайшим открытием. Открытием новой жизни.

Смыкая объятия с наступлением темноты и размыкая их поутру, они и днем, одетые, в присутствии других людей, сохраняли в себе очарование ночи. Все, о чем они говорили, — были они сами. Все, о чем они думали, так или иначе касалось их прошлого и их будущего. О настоящем они не размышляли. Они им жили.

В эти дни Эрл был по-настоящему счастлив. Несмотря ни на что, все сложилось так, как и должно было сложиться. Это было счастье устоявшегося покоя — то, что, наверное, испытывает путник в конце долгого пути. И ему казалось, что как-то по-другому в его отношениях с женой уже никогда не будет.

И Лития… Она была так полна своей новой жизнью, что ничего внешнегов себя впустить не желала… Да и не могла. И ей тоже казалось, что и дальше все будет так, как есть сейчас.

— Разве то, что ты прекрасна, — неправда? — снова спросил Эрл, взяв в ладони лицо Литии.

— Не мне об этом судить, — тихо ответила королева.

От резкого и громкого крика, долетевшего откуда-то снизу, она вздрогнула. Эрл поморщился, повернулся на этот крик. Держась рядом друг с другом, супруги одновременно подошли к парапету и глянули вниз.

Далеко внизу, на заднем дворцовом дворе, колыхалась толпа разношерстно одетого народа. Двор этот назывался Грязным. Здесь располагались конюшни, псарни и большой скотный двор, где содержали животных, предназначенных для королевского стола. Здесь же, на Грязном дворе, посреди низких строений, громоздилась невысокая приземистая башня, угрюмо-черная, выстроенная очень давно и уже заметно покосившаяся на один бок. Когда-то в этой башне была казарма дворцовой стражи, но вот уже добрых полсотни лет как помещение казармы перенесли в другое здание. Полсотни лет башня пустовала; до тех пор, пока — двенадцать дней назад — Эрл не отдал постройку под Училище. Король готов был предоставить болотникам здание и получше, но старика Герба чем-то зацепило именно это. Вокруг черной башни и толпился сейчас народ — рекруты королевского Училища. Задрав головы, рекруты наблюдали за тем, как два десятка полуголых людей, связанных попарно длинной веревкой, карабкались на стену башни, на самом верху которой, на разобранной наполовину крыше, стояли рыцари Болотной Крепости Порога — Кай и Герб.

Голову каждого, кто находился близ башни или карабкался на нее, покрывала белая повязка — отличительный знак рекрута Училища. Эрл одобрительно усмехнулся: болотники не посчитали нужным тратить золото королевской казны на пошив формы.

Башню Училища и тот участок галереи, где находились сейчас Эрл и Лития, разделяло около десяти шагов, и крыша башни не достигала уровня галереи примерно на высоту в два человеческих роста. Таким образом, король с королевой и болотники могли даже разговаривать друг с другом, не особо напрягая горло. Глухой гомон толпы здесь, наверху, был почти не слышен. Собственно, во время этой прогулки Эрл и Лития и предполагали посмотреть, как же продвигаются у рыцарей дела с этим Училищем. Правда, заговорившись по дороге, они успели об этом позабыть…

Болотники поклонились королевской чете, как только поняли, что их заметили. Эрл поднял руку, приветствуя рыцарей.

— Не смею вам мешать! — громко проговорил король. — Я только хотел посмотреть — все ли у вас в порядке.

— Вы ничем не помешали нам, ваше величество, — ответил Герб.

— Нужно ли вашему Училищу что-нибудь еще, кроме того, чем вы уже обеспечены? — спросил Эрл.

— Благодарю вас, ваше величество, ничего, — сказал старик-болотник. — Хлеб, овощи и мясо нам доставляются вовремя. А воды вдоволь в колодце близ королевской кухни.

— Эта башня… — произнес король, прищурившись, разглядывая покривившуюся черную громадину, облепленную ползущими по ней людьми, — требует хорошего ремонта. Может быть, все-таки прислать вам каменщиков?

— Они будут только мешать, — покачал головой Герб. — Башню действительно необходимо укрепить, но с этим мы справимся сами.

— Просто невероятно, — проговорил король негромко. — Их всего трое, а они управляются с доброй сотней рекрутов… если только этих охламонов можно называть рекрутами… И не требуют помощи.

— Не вижу в этом ничего невероятного, — пожала плечами Лития.

Улыбаясь, королева разглядывала болотников.

— А где же брат Оттар? — в полный голос поинтересовался Эрл.

— Он у Бычьего Рога, ваше величество, — на этот раз королю ответил Кай. — Проводит испытание с теми, кто явился в последние дни к Дарбиону, чтобы поступить в Училище.

— Что ж… — кивнул Эрл. — Желаю вам удачи, братья!

— Благодарю вас, ваше величество, — откликнулся Кай.

— Благодарю вас, ваше величество, — присовокупил и Герб.

Люди, стоявшие вокруг башни, увидев короля, притихли. Один за другим они стали опускаться на колени. Эрл приветствовал их величественным жестом.

— Да здравствует Эрл Победитель! — заметались по Грязному двору нестройные восклицания.

И тут снова раздался крик, подобный тому, который привлек внимание королевской четы. Это кричал парень, уже почти добравшийся до вершины башни. На голой его спине вздулись неровные бугры мышц — распялив руки, он вцепился пальцами в щели между камнями, одна нога его стояла на неровности камня, а другая судорожно подергивалась, ища опоры. Очевидно было, что парень, уставший от долгого подъема, не видел теперь, за что уцепиться, чтобы подняться выше, — и начал паниковать. Он мельком глянул вниз, искривив шею, и снова завопил.

— Я тебе поору! — хрипло предупредил парня коренастый мужик, сцепленный с ним веревкой. Он находился пониже, но держался прочнее, стоя обеими ногами на большом камне, далеко выдававшемся из стены. — Я т-тебе… Держись, паскуда! Грохнешься, я тебе башку разобью, орясина!