Последняя крепость. Том 1 - Корнилов Антон - Страница 5

Эрл как-то ломано кивнул.

— Да, да… — сказал он. — Конечно, не против…

Это было весеннее яркое утро на опушке зеленого леса, раскинувшего тень близ проезжей дороги, ведущей из города Ардоба — одного из захолустных городков на дальних юго-западных рубежах королевства Гаэлон. На дороге утопала в жирной черной грязи карета, запряженная тройкой жеребцов. Еще около десятка оседланных коней пощипывали неподалеку молодую травку. На козлах кареты сидел тощий, как вяленая треска, кучер и, разинув рот, глядел в сторону опушки.

А над лесом натянутой до предела струной тревожно гудела тишина.

Удивление кучера было понятно. Не бывает такой странной тишины там, где на нешироком пятачке собралась довольно большая группа людей — не менее семи десятков. У дороги стояли на коленях, склонив головы, десять вооруженных воинов. Среди них выделялся один, чьи доспехи во многих местах сияли позолотой, а плюмаж на шлеме полыхал, как костер. Чуть поодаль замер в седлах отряд численностью в полсотни клинков. Возглавлявший отряд чернобородый рыцарь напряженно стиснул ладонь на рукояти меча. Между коленопреклоненными воинами и воинами, восседавшими на конях, стояли пятеро.

Одной из них была юная девушка в простой дорожной одежде из кожи. Волосы ее, туго стянутые на затылке крепким узлом, отливали золотом под весенним солнцем. Рядом с девушкой стояли трое рыцарей. Первый рыцарь был облачен в полный доспех, но необычен был этот доспех — явно не из металла ковался он. Будто в черные зеркала обернули рыцаря, но в зеркала, не способные отражать свет, — казалось, что сама душа тьмы затаилась внутри доспешных пластин. Шлем венчался пучком длинных и гибких игл, а поднятое забрало открывало юное лицо, обрамленное прядями темных волос, в которых почему-то поблескивали нити седины. Второй рыцарь был стар. Об этом представлялась возможность судить по аккуратно подстриженной белой бороде да морщинам на сухом лице — тень от поднятого забрала делала эти морщины еще глубже и резче. Доспех рыцаря также выглядел странно и даже пугающе. Похоже, броню старика изготовили из панцирей каких-то невиданных гигантских насекомых. Она была ядовито-лилового цвета и сплошь щетинилась шипами: на груди и спине — короткими тонкими и прямыми, на сочленениях рук и ног — крупными и зазубренными, а на плечах — длинными и угрожающе изогнутыми. На шее, на поясах и запястьях обоих рыцарей посверкивали десятки диковинных амулетов. Оба были вооружены мечами с рукоятями в виде голов виверны; у юноши — меч висел на поясном ремне, а у старика — крепился за спиной. Третий рыцарь, хоть и смотрелся настоящим великаном, возрастом явно ненамного превосходил юношу с сединой в волосах. Грубоватое его лицо понизу курчавилось жидкой светлой бородкой, а белокурые, коротко остриженные волосы, должно быть, никогда не знали гребня. Доспехи верзилы были кожаными, давно и изрядно иссеченными. Над правым его плечом торчала рукоять боевого топора.

А пятый… тот, который стоял напротив этих четверых… и вовсе не являлся представителем человеческой расы. Его звали — Лилатирий, Хранитель Поющих Книг, Глядящий Сквозь Время.

Было слышно лишь лошадиное фырканье да беззаботное пение птиц. Люди не издавали ни звука. Тишина казалась настолько страшной и тянулась так долго, что ничего удивительного не было в том, что откуда-то из группы стоящих на коленях послышался истерический всхлип.

Вслед за этим юный рыцарь в черных доспехах обнажил меч — жуткий меч с багровым, причудливо искривленным клинком. Опустил забрало и проговорил, обращаясь к эльфу:

— Она останется.

Из ротовой прорези серебряной маски эльфа вырвалось короткое, едва слышное шипение.

— Ты представляешь себе, рыцарь, — прозвенел голос Лилатирия, — какие последствия повлечет за собой твой поступок?

Черный рыцарь ничего не ответил. За него сказал старик в шипастых доспехах:

— Ее высочество не изъявила желания следовать за тобой. Чтобы заставить ее, ты применил магию. Когда действием своих амулетов мы развеяли твои чары, ее высочество подтвердила свой отказ. У нас нет причин доверять тебе, эльф. Но даже если бы и были — сэр Кай и сэр Оттар поклялись оберегать принцессу от всех напастей…

Юный рыцарь в черных доспехах (как видно, его звали сэр Кай) и белокурый великан, вооруженный топором (это он носил непривычное для уха жителей Гаэлона имя Оттар), одновременно обернулись, чтобы поклониться золотоволосой. Принцесса ответила им преисполненным благодарности взглядом. На дне ее глаз все еще плавал страх, и по тому, что страх этот загорался ярче, когда она смотрела на эльфа, было ясно: Лилатирий пугал ее.

— И пока никто не освобождал их от несения этой службы, — договорил старик. — Ее высочество пойдет в Дарбион вместе с нами.

— Я не намерен причинить ее высочеству ни малейшего вреда. — Теперь голос Лилатирия звучал вкрадчиво — но в нем ясно были слышны нотки едва сдерживаемого гнева. — Я всего лишь предложил ее высочеству силой магии перенестись в Дарбионский королевский дворец. Это займет только мгновение, тогда как обычный путь растянется на долгие недели.

— Сказано тебе, — прорычал белокурый великан в кожаных доспехах. — Принцесса пойдет вместе с нами. И нечего больше турусить.

По рядам воинов, окружавших эльфа, принцессу и рыцарей, пронесся изумленный вздох. Мыслимо ли представить, чтобы обычные люди так разговаривали с представителем Высокого Народа?! Народа, коему все человечество было обязано избавлением от беззаконной власти ужасного мага Константина?!

Лилатирий, кажется, хотел что-то сказать. Но, видно, прорвавшийся наружу гнев не дал ему сделать этого. Он снова зашипел, и на этот раз шипение вышло громким: режущим слух, точно ржавый кинжал.

Старик-рыцарь опустил забрало. Белокурый сэр Оттар поднял руку к рукояти топора, видневшейся за плечом.

Тогда эльф неуловимо быстро изогнулся всем телом, словно пронзенный внезапной судорогой. Он вскинул руки вверх и молниеносным взглядом, вспыхнувшим в глазных прорезях серебряной маски, окинул все вокруг.

Будто рябь пронеслась по картине действительности, на крохотную долю мгновения превратив реальность в плоское изображение. А когда все снова стало как обычно, в том месте, где только что находился Лилатирий, медленно развеивались полосы синего дыма.

И тут же злобный — как бы нечеловеческий рев — накрыл лесную опушку. Этот рев рвался из распяленных ртов ратников, окружавших принцессу и рыцарей. Те, кто стоял на коленях, повскакивали на ноги, с лязгом выхватывая мечи из ножен. Те, кто сидел на конях, кинулись на землю, торопясь так, что многие запутались в стременах.

Воины — все, более шестидесяти человек — с обнаженными мечами в руках бросились на троих рыцарей. Даже облепленные дорожной грязью мужики-слуги, путешествовавшие на запятках кареты, размахивая кулаками, ринулись в бой. Даже тщедушный кучер — и тот соскочил с козел и, поудобней перехватив рукоять своего кнута, вклинился в общую вопящую кучу.

Волны нападавших обрушились со всех сторон и захлестнули рыцарей и принцессу.

Оттар проворно выпростал двуручный топор из наспинной перевязи, успел крутануть его над головой, разминая руки. Первого, кто подбежал к нему, он встретил мощным ударом по голове — и только в последний момент повернул свое оружие так, что удар пришелся плашмя. Воин отлетел в сторону, сшиб с ног сразу троих своих товарищей.

— Брат Оттар! — строго окликнул верзилу сэр Кай. — Сдерживай свой гнев! Помни, что рыцарю Болотной Крепости не пристало сражаться с людьми… Тем более с теми, чей разум пленен магическими чарами… Если ты стремишься к тому, чтобы войти в Крепость, наши правила — теперь твои правила!

Кай молниеносным движением багрового клинка перерубил мечи двоих подскочивших к нему воинов. И закончил:

— Рыцарь Болотной Крепости может только вразумлять людей…

Оттар послушно кивнул. И следующий удар нанес уже рукоятью своего топора. Кай же бросил меч в ножны и с ловкостью, невероятной для человека, облаченного в доспехи, скользнул вперед — поднырнул под занесенный над ним меч. Схватив атакующего одной рукой за правое запястье, а другой — за широкий кожаный ремень, он резким толчком крутанул его, с размаху швырнув о землю. И тотчас развернулся в сторону очередного противника, который обрушил на его голову утыканную массивными треугольными шипами булаву. Если бы разум обладателя булавы не был затуманен эльфийской магией, он бы точно подивился тому, каким это волшебным образом его булава вдруг оказалась в руках у рыцаря в черных доспехах. Впрочем, имей даже этот ратник возможность мыслить свободно, вполне вероятно, он все равно не успел бы ничему удивиться. Потому что сразу после того, как Кай завладел его оружием, сам воин полетел кувырком и еще в полете лишился чувств. Чудесный доспех сэра Кая практически не стеснял его движения. Тогда как облаченные в тяжелую броню враги, будучи повергнуты на землю, далеко не сразу могли подняться.