Братство порога - Корнилов Антон - Страница 48

— Я не сражаюсь с людьми. Но дело вовсе не в обете.

— Тогда почему вы преградили нам путь?

— Мне кажется, я понял вас, генерал, — улыбнулся Кай. — Не решаясь вступить со мной в бой, вы решили одержать победу убедительной речью. Это умно.

— Вы не враг мне, сэр, — качнул головой Гаер, в глазах которого мелькнули искорки удивления таким поворотом событий, — я не собирался сражаться с вами ни с оружием в руках, ни словесно. У меня свой враг.

— Довольно странно, что вы говорите так о своем государе.

— Власть в королевстве должна поменяться, — резко ответил генерал, — это необходимо ради будущего всего человечества! Вы и сами видели, что король неспособен защитить даже свою семью! И насколько я знаю, вы больше не рыцарь короля — поэтому я не вижу причин для того, чтобы вы чинили нам препятствия.

— Нетрудно было догадаться: все, что происходит сегодня, — это конечный этап заговора, — вполне равнодушно кивнул Кай. — Я привык контролировать мир вокруг себя, и меня долгое время беспокоило то, что я не мог понять причину появления в королевстве зубанов. И только сегодня я понял…

— Да! — не дал договорить ему генерал Гаер. — Вы правы.

— Делайте свое дело, — сказал Кай. — А мне отдайте Печать Запирающего Камня.

Воины Гаера и стражники у дверей королевских покоев зароптали, удивленно переглядываясь. Красноглазый вельможа даже разинул рот и издал испуганный стон.

Генерал вздрогнул после слов болотника, и рука его непроизвольно дернулась по направлению к кожаному мешочку, висящему на поясе. Несколько мгновений он напряженно размышлял, потом решительно развязал мешочек и протянул Каю обточенный кусок древней кости, покрытый резьбой магических знаков. С одного конца кость была испачкана бурой подсохшей кровью — это была кровь создателя Печати, запускавшая снятие заклинания. Амулет вибрировал так сильно, что сжимавшая его рука Гаера заметно подрагивала.

— Что вы делаете, сэр?! — захрипел стоявший сразу за генералом дюжий воин, с мрачным, покрытым шрамами лицом, в тяжелых и неудобных на вид пластинчатых доспехах. — Посмотрите, он же без своих волшебных доспехов! Позвольте, мы уберем его с вашего пути!

— Молчать! — не поворачивая головы, рявкнул Гаер. Кай, не удостоив хриплоголосого взглядом, принял Печать. Немного помедлил, разглядывая ее.

— Мы, — сказал он, — обычно вытачивали Печать из клыка Зубастого Богомола. Бывало, Твари появлялись из-за Порога в таком громадном количестве, что не было возможности сдержать их натиска на Болотах, и они подходили к Крепости слишком близко — это случалось в сезоны их наибольшей активности. Тогда нам частенько приходилось использовать заклинание Запирающего Камня, чтобы укрепить ворота Крепости…

Болотник, отгоняя воспоминания, тряхнул головой и спокойно повернулся к вооруженному отряду спиной. Стражники у дверей королевских покоев поспешно расступились перед ним. Шагнув между ними, Кай, левой рукой выписывая в воздухе замысловатые знаки, правой приложил Печать к дверям. Раздалось громкое гудение, и на поверхностях дверных створок проступила неровная голубая сеть. Сеть запульсировала. Болотник странно изменившимся голосом почти прорычал несколько диковинных слов, и магия едва видимыми, поблескивающими, словно водяными, струями стекла с дверей.

Кай распахнул двери, ведущие в королевские покои, и неторопливым шагом направился по коридору.

Генерал Гаер, подав знак, двинулся за ним. Его отряд ступал, стараясь не шуметь. Когда они вошли в коридор, стража тотчас закрыла двери и выстроилась перед ними в явной готовности держать оборону до последнего. Воин в пластинчатых доспехах, вложивший меч в ножны еще не успев переступить порога, вытащил из поясных ножен два коротких метательных ножа без рукояток.

Кай свернул на повороте.

Трое стражников, стоявших у дверей королевской опочивальни и опочивальни принцессы, увидев болотника и узнав его, растерялись, не зная, как реагировать.

Чем немедленно и воспользовался воин в пластинчатых доспехах. Он рванулся вперед и метнул оба ножа почти одновременно — разрыв между двумя бросками составлял не более мгновения, едва достаточного, чтобы моргнуть глазом. Первый нож вошел одному из стражников в горло, под подбородок, второй — пронзил другому стражнику глазницу. Броски были так сильны, что воинов ударной силой отбросило к стене, по которой они сползли на пол уже мертвыми.

Последний стражник, видя молниеносную смерть своих товарищей, когда из-за поворота показался многочисленный отряд, впал в ступор — его последующие действия никак нельзя было назвать осмысленными. Отставив алебарду, он схватился за меч на поясе, потом, вынув наполовину меч из ножен, снова ринулся к алебарде. Эти секунды промедления стоили ему жизни… Хотя и без того он был обречен — метатель ножей скользнул к нему, обогнав спокойно шагавшего Кая, и мощным ударом бронированного локтя размозжил ему дыхательное горло. Стражник нелепо распялил рот, поднял руки к лицу и закатил глаза. Воин подхватил обмякшее тело и уложил его рядом с двумя другими.

Каю пришлось перешагнуть через раскинутые мертвые ноги, чтобы достичь двери опочивальни принцессы Литии.

Дверь оказалась не замкнутой заклинанием Запирающего Камня. Болотник тихонько приоткрыл ее, заглянул в опочивальню и, очевидно удовлетворившись увиденным, закрыл ее снова.

И прислонился к стене, безучастно наблюдая за происходящим.

Генерал Гаер взглядом подтолкнул к двери красноглазого вельможу.

— Ваш ход, господин, — хмуро проговорил он. — Мы сделали свое дело.

Тиль, не смея отклеиться от стены, медленно продвигался туда, где тень от колонны могла бы скрыть его от глаз стражников у дверей королевских покоев. Ему было очень страшно. Прекрасно осознавая, что стражники видят его, он тем не менее ужасно боялся привлечь к себе дополнительное внимание каким-нибудь шорохом. Только оказавшись на — как ему думалось — безопасном от вооруженных людей расстоянии, Тиль сорвался с места и побежал к двери своей каморки.

— Он заодно с ними! — шептали его посиневшие от потрясения и страха губы. — Болотный рыцарь сэр Кай с ними заодно!

Его величество король Гаэлона Ганелон Милостивый открыл глаза в своей постели. Какая-то возня за дверью разбудила его. За окнами еще не рассвело, но в королевской опочивальне было почему-то довольно светло, и этот свет казался странным. Каким-то огненным, словно в небе горел огромный факел. Заметив это, король тут же забыл выяснить причину своего вынужденного пробуждения.

Ганелон еще какое-то время лежал в постели, прислушиваясь к своим ощущениям.

Голова его гудела. И виновата в этом была, конечно, изрядная порция крепкого вина, которое король начал хлестать вчера за ужином, страшась приближающейся ночи. С того дня, как из Дарбиона ушли эльфы, прошло уже двое суток, но Ганелон все еще не сумел прийти в себя. Ночами ему едва удавалось заснуть — и только он смыкал глаза и проваливался в мутный пьяный сон, его начинали мучить кошмары, содержание которых он, пробудившись, не мог вспомнить, как ни старался. На ум приходили лишь какие-то скверные черные пчелы с железными челюстями… Где-то он уже точно видел их, но… где он мог видеть такой ужас, который никак не вписывается в условия окружающей реальности?

Рыцари Порога должны покинуть дворец.

Эта мысль неотвязно следовала за любой другой, появившейся в королевской голове. И часто Ганелону казалось, что, когда это произойдет, когда рыцари Порога уйдут в свои Крепости, черные пчелы, приходящие во сне, оставят его в покое.

Высокий Народ повелел ему отпустить рыцарей. Принц Орелий упомянул о наказании, которое Высокий Народ наложил на Ганелона за то, что тот первым призвал рыцарей Порога к себе во дворец. Ганелон вовсе не был дураком, он прекрасно понимал, в чем заключается суть этого наказания — эльфы возьмут к себе Литию. И пусть это высокая честь для принцессы, пусть там, в Тайных Чертогах ее высочество ждут наслаждения, недоступные смертным, — но для самого короля, овдовевшего несколько лет назад, разлука с любимой единственной дочерью стала бы началом угасания.