Ливень - Браун Сандра - Страница 36

— Конечно. Я сейчас принесу мыло и полотенце.

— Не могли бы вы также захватить мне чистую одежду? Она в шкафу.

— Да, да, я все принесу.

Рейнуотер пошел к задней двери, выходящей из кухни во двор, а Элла поспешила наверх, в его комнату. Достав из шкафа брюки и рубашку, она после секундного колебания открыла нижний ящик и вытащила оттуда белье и носки.

Ей и раньше, когда они с Маргарет стирали, приходилось касаться его белья, однако сейчас необходимость доставать эти вещи прямо из ящика заставила Эллу самой себе задать вопрос, что она, собственно говоря, делает.

Но раздумывать об этом было некогда. Захватив новый кусок мыла и чистое полотенце, она поспешила на кухню. Там, у задней двери, ее уже ждал Рейнуотер. Он протянул было руки к одежде, но Элла решительно покачала головой:

— Вы все запачкаете. Я отнесу вещи в сарай.

— Спасибо.

Элла пошла через темный двор к сараю, где они с Маргарет стирали белье. Одежду и мыло она положила на маленький столик, на котором держала моющие средства.

— Вот только света здесь нет.

— Ничего, я справлюсь.

— Может быть, вы хотите есть?

— Пожалуй. Только не говядину.

Элла невольно улыбнулась своей предусмотрительности.

— Могу предложить салат с цыпленком.

— Это замечательно.

— А еще я сделаю вам сандвич, — сказала Элла, направляясь к дому.

За спиной она услышала плеск воды. Сделав сандвич, она положила его на тарелку вместе с нарезанным дольками помидором и кусочком дыни. На другую тарелку молодая женщина положила салат. Она не знала, что Рейнуотер будет пить — чай или кофе, — поэтому вскипятила воду и поставила на стол пустую чашку.

Услышав за спиной шаги, Элла обернулась. Дэвид, стоя на одной ноге, надевал носок.

— Мои ботинки очень грязные. Я почищу их завтра утром.

Надев второй носок, он шагнул на кухню. Влажные волосы Рейнуотер зачесал назад просто рукой. Пахло от него свежестью.

— Одежду я оставил в сарае, замочил в тазу, чтобы кровь отошла.

— Маргарет постирает.

— Это было бы очень кстати.

— Она сделает это с удовольствием. После того, как укротили Конрада Эллиса, вы стали ее героем.

Элла кивнула на тарелки. Рейнуотер посмотрел на них и улыбнулся:

— Мне казалось, что я не голоден. Однако выглядит все это весьма аппетитно. Спасибо.

— Может быть, хотите поесть у себя в комнате? Я поставлю на поднос и отнесу.

— Нет, лучше здесь. — Он сел за стол.

— Что будете пить?

— Молоко, если можно.

Элла достала из холодильника бутылку молока и налила ему. И что теперь ей делать? Оставить его одного или тоже сесть за стол?

Рейнуотер заметил ее нерешительность.

— Вас что-то беспокоит?

— Не знаю, нужна ли вам собеседница…

— Миссис Баррон, — он встал и показал на стул. — Прошу вас.

То как было сделано это предложение, заставило Эллу нахмуриться, однако она все-таки села.

— Я подумала, вы слишком устали для того, чтобы вести разговоры.

— Я действительно устал, но это хорошая усталость.

— Значит, все закончилось благополучно?

— Более чем. Конрад Эллис и его дружки не вернулись. Мы успели разделать несколько туш, прежде чем появился трактор и зарыл яму. Потом мы распределили мясо — его нужно приготовить как можно скорее, иначе на такой жаре испортится. Парень, который занимается продажей льда…

— Мистер Миллер.

— Так вот, мистер Миллер пожертвовал нам достаточно льда, чтобы мясо не пропало.

— Как сказал доктор Кинкэйд, эти непростые времена способствуют тому, что у людей проявляются их лучшие качества.

— Когда Мерди это вам говорил?

Элла рассказала ему о статье, которую привез доктор. В глазах Рейнуотера она увидела неподдельный интерес.

— Я бы с удовольствием прочитал ее после вас.

— Буду рада узнать ваше мнение.

Он доел сандвич и встал из-за стола.

— Я сейчас вернусь.

Вышел Дэвид так быстро, что Элла даже не успела спросить, куда он уходит. Вымыв его тарелки, она вытерла их полотенцем и убрала в буфет. Элла уже собиралась выключить свет, но тут на кухню вернулся Рейнуотер. В руках у него была книга. Он с улыбкой протянул ее молодой женщине:

— Похоже, сегодня все горят желанием дать вам что-нибудь почитать.

Элла посмотрела на обложку. Эрнест Миллер Хемингуэй, «Прощай, оружие!».

— Так вы ее закончили?

— Да. Сегодня утром. Потому-то я и не спустился к завтраку — не хотел прерываться, пока не дочитаю. Я собирался отдать книгу вам, но днем, как вы помните, нам было не до этого.

Элла пробежала пальцами по тиснению на корешке.

— Постараюсь прочитать ее как можно скорее и вернуть вам.

— Элла, это подарок.

Она быстро глянула на Рейнуотера и тут же отвела глаза и опустила голову.

— Я не могу принять от вас подарок.

— Пожалуйста. Я очень хочу, чтобы эта книга осталась у вас.

Элла еще ниже опустила голову и стала смотреть на обложку.

— А что, конец здесь и правда грустный?

— Да, очень грустный.

Даже не поднимая головы, она чувствовала на себе его взгляд. Горло у нее судорожно сжалось. Рейнуотер тихо добавил:

— Даже зная о том, что конец будет грустным, я не стал бы отказываться от самой истории. А вы?

Элла подняла глаза. Несколько мгновений молодая женщина смотрела на Дэвида, но ее сердце при этом так сильно колотилось, что она испугалась, вдруг он услышит этот стук, и опять начала разглядывать книгу. Элла не в силах была ответить на вопрос Рейнуотера — просто не знала ответа. Она попыталась найти его на обложке, однако название книги стало расплываться перед ее взором.

Это произошло потому, что Элла Баррон смотрела на него сквозь слезы.

16

На следующее утро Элла избегала разговоров с Рейнуотером.

Дэвид спустился к завтраку и весело болтал с сестрами Данн, которые донимали его расспросами о том, где он был вчера. Элла, которая то входила в столовую, то выходила из нее все его ответы не слышала, однако Рейнуотер очень скоро перевел разговор на любимую радиопрограмму старых дам.

Каждый раз, когда он пытался перехватить ее взгляд, Элла упорно отводила глаза в сторону. Уже два вечера подряд Рейнуотер был последним, кому она желала спокойной ночи. Разумеется, в их встречах не было ничего предосудительного и уж тем более неприличного, хотя временами они касались личных тем.

Молодая женщина понимала, что их отношения вышли за рамки тех, которые приняты между хозяйкой пансиона и ее постояльцами. Она не чувствовала бы ни малейшего беспокойства по этому поводу, доведись ей беседовать один на один с мистером Хастингсом. Бывали случаи, когда он возвращался из поездок очень поздно, когда обед уже давно прошел, и тогда Элла кормила его на кухне. Точно так же она не испытывала ни малейшей неловкости после вчерашнего разговора в гостиной с доктором Кинкэйдом.

С Дэвидом Рейнуотером все было иначе.

Наедине с ним она чувствовала смущение и замешательство. Объяснялось это вовсе не его словами или поступками. Он никогда не касался ее… Только руки, и то всего один раз. Нет, два… В его речах не было ничего такого, что нельзя было повторить при посторонних, даже, пожалуй, когда Дэвид сказал, что она красивая. Другими словами, поведение ее постояльца, безусловно, было безупречным.

И все же в присутствии Рейнуотера сердце Эллы то колотилось, как молот о наковальню, то готово было остановиться. Вчера вечером, оказавшись с ним лицом к лицу и слушая, как он говорит об этой книге, она не смогла сдержать слезы. Почувствовав их на щеках, Элла быстро попрощалась и чуть ли не убежала к себе в комнату — так же, как она сделала это накануне. Вот только вчера она немного замешкалась, и Рейнуотер смог увидеть, что она плачет. Теперь он, наверное, пытается понять, чем был вызван такой всплеск эмоций, а Элла и сама этого не знает.

Видимо, все это было спровоцировано просьбой принять в подарок роман с таким странным названием. Но ведь она привыкла держать свои чувства под контролем! За последние шесть лет она научилась сдерживать страх, боль, тревогу и даже радость. И вот за полночь на кухне, в тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов да биением собственного сердца, Элла Баррон вдруг перестала быть хозяйкой не только пансиона, но и своих чувств.