Леопард - Несбё Ю - Страница 73

— Разумеется, — сказал Бельман, напрасно пытаясь разобрать в темноте выражение ее лица. — А почему бы и нет? Он незаконно ввез наркотик.

— Дело не в нем. А в том, был ли ты готов ославить всю полицию.

Он покачал головой:

— Нас на такие уловки не купишь.

В холодном вечернем воздухе сухо прозвучал ее смех:

— Ну его-то ты явно подкупил.

— Он продажен, — сказал Бельман и залпом допил бутылку. — В этом разница между ним и мной. Слушай, Кайя, что ты пытаешься мне сказать?

Она открыла рот. Хотела сказать. Должна была сказать. Но тут у него зазвонил телефон. Она увидела, как он сует руку в карман и, как всегда, складывает губы в трубочку, только это был не поцелуй, а просьба помолчать. На случай, если звонит его жена, начальник или кто-то еще, кому незачем знать, что он приходит сюда, чтобы трахать свою сотрудницу из убойного отдела, ту, которая снабжает его информацией, необходимой ему, чтобы обойти в расследовании убийств конкурирующую фирму. Черт бы побрал Микаэля Бельмана. Черт бы побрал Кайю Сульнес. И прежде всего черт бы побрал…

— Он исчез, — сказал Микаэль Бельман, убирая телефон обратно в карман.

— Кто?

— Тони Лейке.

Глава 51

Письмо

Привет, Тони!

Ты долго хотел узнать, кто я такой. Думаю, теперь самое время открыть тебе правду. Я был той ночью в Ховассхютте, но ты меня не видел. Меня никто не видел, я был невидим, будто призрак. Но ты меня знаешь. Даже слишком хорошо. И сейчас я приду за тобой. Ты — единственный, кто может меня сейчас остановить. Все другие мертвы. Остались только ты и я, Тони. Ну что, теперь твое сердце забилось быстрее? Рука тянется к ножу? И ты наугад бьешь им в темноте, обмирая от страха, что у тебя отнимут жизнь?

Глава 52

Визит

Что-то разбудило его. Какой-то звук. Там, снаружи, всегда есть какие-то звуки, но все они ему знакомы, и от них он никогда не просыпается. Он встал, спустил ноги на холодный пол и выглянул в окно. Знакомый пейзаж. Кто-то назвал бы его пустынной местностью. Непонятно что имея в виду. Потому что тут никогда не бывает пусто, тут всегда что-то есть. Вот как теперь. Зверь? Или это он? Призрак? Ясно одно: там, снаружи, кто-то есть. Он взглянул на дверь. Она заперта на замок и на задвижку изнутри. Винтовка осталась в лабазе. Он вздрогнул под толстой фланелевой рубашкой, в которой и днем ходил, и ночью спал. В гостиной так пусто. Так пусто там, снаружи. Так пусто в мире. Но не пустынно. Потому что там их двое, двое тех, кто остался.

Харри снился сон. Снился лифт с зубами, женщина с палочкой для коктейля в пурпурно-красных губах, клоун с собственной смеющейся головой в руках, белая невеста, идущая к алтарю рука об руку со снеговиком, звезда, нарисованная на пыльном телевизионном экране, однорукая девушка на вышке для прыжков в воду в Бангкоке, сладковатый запах мочи в писсуаре, очертания человеческого тела, проступающие сквозь синий пластик водяного матраса, пневматическая дрель и кровь, хлынувшая ему в лицо, теплая и смертоносная. Алкоголь, точно крест, чеснок и святая вода, всегда защищал его от привидений, но сегодня полнолуние, и пролита кровь девственниц, и призраки кишмя кишели, вырвавшись из темнейших углов и глубочайших могил, и танцевали, перебрасывали его друг другу в танце, все более яростно и дико, под сердечный стук смертельного страха и пожарной сирены, которая безостановочно выла здесь, в аду. И вдруг стало тихо. Совсем тихо. Оно снова здесь. Оно вернулось, заполнило его рот. Он не может дышать. Холодно и темно, хоть глаз выколи, и он не может пошевелиться, он…

Харри вздрогнул и растерянно поморгал в темноте. Между стенами повисло эхо. Эхо чего? Он схватил револьвер, который лежал на ночном столике, спустил ноги на холодный пол и пошел вниз, в гостиную. Пусто. В пустом баре по-прежнему горел свет. И одиноко стояла бутылка «Мартеля». Отец всегда был очень осторожен с алкоголем, он знал, какие у него гены, и коньяк берег на тот случай, если понадобится что-нибудь предложить гостям. Гостей бывало немного. Пыльную ополовиненную бутылку унесло цунами — вместе с капитаном Джимом Бимом и матросом Харри Холе. Харри уселся в кресло, запустил пальцы в дырку на подлокотнике. Закрыл глаза и представил, как до половины наполняет бокал коньяком. Коньячный аромат, трепет, с которым подносишь бокал к губам и чувствуешь, как протестует охваченное паникой тело. А потом опрокидываешь содержимое бокала в рот.

Словно удар в висок.

Харри распахнул глаза. Снова наступила полная тишина.

И тут же снова оно.

Оно гудело в ушах. Как пожарная тревога в аду. То же самое, что его разбудило. Звонок в дверь. Харри посмотрел на часы. Половина первого.

Он вышел в коридор, включил свет на крыльце, увидел чей-то силуэт за рельефным стеклом, взял в правую руку револьвер, левой рукой повернул замок и распахнул дверь.

В свете луны он видел следы лыж, тянувшиеся через двор. Это не были следы его лыж. А призраки следов не оставляют.

Они шли вокруг дома на задний двор.

В тот же миг он вспомнил, что окно в спальне открыто, что ему следовало… Он затаил дыхание. И как будто кто-то затаил дыхание вместе с ним. Не человек, а кто-то еще. Животное.

Он обернулся. Открыл рот. Сердце перестало биться. Как оно могло двигаться так быстро и беззвучно? Почему подошло так… близко?

Кайя смотрела на него во все глаза.

— Можно войти? — спросила она.

Дождевик был ей великоват, волосы торчали во все стороны, лицо бледное и осунувшееся. Он несколько раз моргнул, чтобы проверить, не спит ли он. Такой красивой он ее еще никогда не видел.

Харри пытался блевать как можно тише. Он не пил уже больше суток, а желудок у него чувствительный, не любит резких перемен и восстает как против внезапных запоев, так и против внезапного воздержания. Харри спустил воду, осторожно выпил воды из стаканчика для зубных щеток и вернулся на кухню. На конфорке урчал кофейник, Кайя сидела на стуле и смотрела на него.

— Значит, Тони Лейке исчез, — сказал он.

Она кивнула.

— Микаэль приказал его найти. Но ничего не вышло, его нет ни дома, ни в офисе, никаких сообщений он не оставил. Лейке не значится в списках пассажиров самолетов и морских судов за последние сутки. В конце концов один из следователей связался с Лене Галтунг. По ее словам, он мог пойти в горы. Чтобы поразмыслить, вроде у него такая привычка. Тогда он сел на поезд, потому что его машина стоит в гараже.

— Устаусет, — сказал Харри. — Он говорил, это его места.

— Во всяком случае, в гостинице он не останавливался.

— М-м-м…

— Они говорят, он в опасности.

— Они?

— Бельман. КРИПОС.

— Я думал, ты скажешь «мы». Кстати, зачем Бельману понадобился Тони Лейке?

Она закрыла глаза:

— Микаэль придумал план. Чтобы заманить убийцу в ловушку.

— Да ну?

— Убийца стремится устранить всех, кто был тогда в Ховассхютте. Вот Бельман и решил уговорить Тони Лейке стать приманкой в его игре. Лейке дал бы интервью и рассказал, что переживает трудный период и хочет побыть один. И сообщил бы газете, куда он собирается.

— А КРИПОС устроила бы там засаду.

— Да.

— Но теперь ваш план провалился. И поэтому ты здесь.

Она смотрела на него не мигая:

— Есть еще один человек, который мог бы стать приманкой.

— Иска Пеллер? Она в Австралии.

— Бельман знает, что она под защитой полиции и что ты беседовал с ней и с неким Маккормаком. Он хочет, чтобы ты уговорил ее приехать и выступить в качестве подсадной утки.

— А почему я должен сказать «да»?

Она уставилась на свои руки.

— Сам знаешь. Потому же, что и раньше.

— М-м-м… Когда ты обнаружила, что в том блоке сигарет был опиум?