Леопард - Несбё Ю - Страница 60

Ликование стало всеобщим, все принялись чокаться пивными кружками, заглушая продолжение сюжета, пока низкий голос не рявкнул по-шведски с финским акцентом:

— А ну заткнулись!

Сотрудники КРИПОС повиновались и увидели наконец Микаэля Бельмана, который стоял перед их собственным зданием в Брюне и говорил в мохнатый микрофон, который ему сунули прямо в лицо:

— Подозреваемый будет допрошен КРИПОС, после чего отправлен в камеру предварительного заключения.

— То есть вы хотите сказать, что полиция раскрыла это дело?

— Найти виновного и осудить виновного — это разные вещи, — ответил Бельман, уголки его рта подрагивали в чуть заметной улыбке. — Но следствие, проведенное нами в КРИПОС, обнаружило так много улик и совпадений, что мы сочли необходимым провести немедленное задержание, поскольку существовала опасность, что могут быть совершены новые преступления, а доказательства — уничтожены.

— Арестованный — мужчина лет тридцати. Что еще вы можете о нем сообщить?

— Был ранее судим за нанесение тяжких телесных повреждений, это все, что я могу сказать.

— В интернете о личности задержанного ходят всевозможные слухи. Говорят, это известный предприниматель, который, в частности, помолвлен с дочерью известного судовладельца. Вы можете подтвердить эти слухи, господин Бельман?

— Я ничего не стану подтверждать или опровергать, кроме того что у КРИПОС есть все основания надеяться, что в этом деле все скоро разъяснится.

Репортер повернулся лицом к камере, чтобы произнести пару заключительных фраз, но их заглушил шквал аплодисментов в «Юстиции».

Трульс заказал себе пива, а один из следователей влез на стул и заорал, что убойный отдел может у него отсосать, во всяком случае самый кончик полизать, да и то если сам хорошенько попросит. Хохот сотряс стены тесного, провонявшего потом зала.

В тот же самый миг дверь открылась, и в зеркале Трульс увидел фигуру, которая заполнила собой весь дверной проем.

И ощутил странное возбуждение от этого зрелища, пронзительную уверенность: сейчас что-то произойдет, причем кое-кто при этом пострадает.

В дверях стоял Харри Холе.

Высокий, широкоплечий, с осунувшимся лицом и красными, воспаленными, глубоко запавшими глазами. Он просто стоял, однако без всякой команды заткнуться в «Юстиции» воцарилась тишина, было только слышно, как кто-то шикает на двух разговорчивых экспертов-криминалистов. А когда наконец и они умолкли, Холе произнес:

— Значит, сидите и празднуете, что вам удалось украсть результаты нашей работы?

Он проговорил это тихо, почти шепотом, но тем не менее в зале эхом отдавался каждый слог.

— Вы празднуете, что ваш начальник готов пройти по трупам — и убитых, и тех, кого скоро вышвырнут с шестого этажа Управления полиции, — лишь бы стать королем-солнцем гребаного Брюна. Ладно. Вот сотня.

Трульс мог видеть сотенную купюру в поднятой руке Холе.

— Чтобы вам не пришлось воровать. Вот — купите себе пива, прощение, искусственный член для бельмановской групповухи…

Харри скомкал сотенную и бросил на пол. Уголком глаза Трульс заметил, что Юсси уже пришел в движение.

— …или наймите еще одного стукача.

Холе пошатнулся, но не упал, и Трульс только сейчас понял, что парень — хоть он и выговаривает каждое слово, как священник на проповеди, — пьян в дупель.

Тут Юсси Колкка вмазал Холе правой в челюсть, отчего тот сделал полпируэта, а потом склонился в глубоком, почти галантном поклоне, когда левый кулак финна врезался ему в солнечное сплетение. Трульс предположил, что через несколько секунд Холе сблюет. Как только у него опять появится воздух в легких. Прямо здесь. Вероятно, Юсси сделал аналогичное предположение и решил, пусть лучше это произойдет не в зале «Юстиции». Было странно видеть, как этот нескладный, почти квадратный финн высоко и изящно, словно балерина, вскинул ногу и, коснувшись ею плеча Холе, толкнул его так точно и аккуратно, что сложившийся пополам полицейский потерял равновесие и вывалился назад из тех же дверей, через которые и вошел.

Самый пьяный и молодой зашелся от смеха, а Трульс хрюкнул. Парочка тех, кто постарше, вскрикнула, а один из них заорал, чтобы Колкка, черт побери, вел себя прилично. Но никто ничего не сделал. Трульс знал почему. И все здесь помнили эту историю. В свое время Харри выпачкал их мундир, нагадил в свое гнездо, убил одного из их лучших людей.

Юсси проследовал к барной стойке безо всякого выражения, как будто просто выходил вынести мусор. Трульс, похрюкивая, ржал. Нет, никогда ему не понять этих финнов, саамов, эскимосов, или кто они там.

В глубине зала какой-то человек поднялся и направился к выходу. Трульс никогда не видел его в КРИПОС раньше, но взгляд из-под темных кудрявых волос был взглядом полицейского.

— Ты скажи, ленсман, если вдруг тебе с ним помочь надо, — крикнул ему вслед сосед по столику.

Только через три минуты, когда снова включили Селин Дион и возобновились разговоры, Трульс отважился слезть с табурета, наступить каблуком на сотенную и подтянуть ее ногой к стойке бара.

В легкие Харри наконец-то вернулся воздух. И его вырвало. Один раз, потом еще. Потом он снова упал. Асфальт был так холоден, что прожигал ему бок через рубашку, и так тяжел, как будто он лежал на Харри, а не наоборот. В глазах плясали кровавые точки и черные извивающиеся змеи.

— Холе?

Харри услышал голос, но знал: если увидят, что он пришел в сознание, то могут снова ударить. Поэтому глаза не открывал.

— Холе? — Голос приблизился, и он почувствовал чью-то руку у себя на плече.

Еще Харри знал, что алкоголь снижает реакцию, меткость и способность оценивать расстояние. Но он все равно сделал то, что сделал. Открыл глаза, вывернулся и ударил в кадык. А потом снова упал.

Он промазал почти на полметра.

— Давай я тебе такси возьму, — произнес голос.

— Какого черта, — простонал Харри. — Убирайся, проклятая крыса.

— Я не из КРИПОС, — сказал голос. — Меня зовут Кронгли. Я ленсман в Устаусете.

Харри повернулся и взглянул на него.

— Я просто немного выпил, — просипел Харри, стараясь дышать неглубоко, чтобы боль в животе снова не вызвала рвоту. — Ничего страшного.

— Да я и сам немного выпил, — улыбнулся Кронгли и закинул одну руку Харри себе на плечо. — И честно говоря, я понятия не имею, где здесь взять такси. Встать-то сможешь?

Харри подтянул сначала одну ногу, потом другую, пару раз моргнул и констатировал, что он, во всяком случае, опять в вертикальном положении. И практически в обнимку с ленсманом из Устаусета.

— Ты где сегодня ночуешь? — поинтересовался Кронгли.

Харри искоса взглянул на ленсмана:

— Дома. И совершенно один, если ты не против.

В ту же секунду к ним подъехала полицейская машина, боковое окно поползло вниз. Харри услышал, как оборвался смех, а потом раздался спокойный голос:

— Харри Холе, убойный отдел?

— Я, — вздохнул Харри.

— Нам только что звонил один из следователей КРИПОС, он распорядился, чтобы мы приехали сюда и доставили вас домой — в целости и сохранности.

— Значит, открывайте дверь!

Харри уселся на заднее сиденье, положил голову на подголовник, закрыл глаза, почувствовал, как все вдруг завертелось, но все равно это было лучше, чем смотреть в глаза тем двоим, что пялились на него с передних сидений. Кронгли попросил их перезвонить на его телефон, когда «Харри» будет дома. С какой стати этот тип вообразил себя его приятелем? Харри услышал, как боковое окно поднимается, и приветливый голос с переднего сиденья поинтересовался:

— Где живете, Холе?

— Езжайте прямо, — сказал Холе. — Надо кое-кого навестить.

Почувствовав, что автомобиль тронулся, Харри открыл глаза и увидел Аслака Кронгли, оставшегося стоять на тротуаре.

Глава 43

Визит

Кайя лежала на боку и смотрела в темноту спальни. Она услышала, как скрипнула калитка, а потом гравий захрустел под чьими-то подошвами. Она затаила дыхание и стала ждать. Потом в дверь позвонили. Она выскользнула из кровати, надела халат и подошла к окну. Снова позвонили. Она приоткрыла занавеску. И вздохнула.