Леопард - Несбё Ю - Страница 40

— Next. [59]

Харри подошел к окошку, предъявил паспорт, иммиграционную карточку, запрос на визу, который он распечатал из интернета, и шестьдесят новеньких долларов пошлины.

— Business? [60]— спросил пограничник, и Харри встретился с ним взглядом. Мужчина был высокий, худощавый, с гладкой черной блестящей кожей. Наверное, тутси, подумал Харри. Именно они контролировали сейчас границы страны.

— Yes. [61]

— Where? [62]

— Congo, — сказал Харри и добавил, уточняя, какое именно из двух государств Конго имеет в виду: — Congo-Kinshasa. [63]

Пограничник показал на иммиграционную карточку, которую Харри заполнил в самолете.

— Says here you're staying at Gorilla Hotel in Kigali. [64]

— Just tonight, — ответил Харри. — Then drive to Congo tomorrow, one night in Goma and then back here and home. It's a shorter drive then from Kinshasa. [65]

— Have a pleasant stay in Congo, busy man, [66]— произнес человек в форме, От души хохотнул, поставил в паспорте печать и вернул его Харри.

Полчаса спустя Харри заполнил карточку гостя в «Горилле», подписал ее и получил ключ, прикрепленный к маленькой горилле, вырезанной из дерева. И лег в постель — прошло уже восемнадцать часов с тех пор, как он поднялся с постели в Оппсале. Харри уставился на ревущий вентилятор в изножье кровати. Хотя лопасти вращались с истеричной быстротой, оттуда не шло ни дуновения. Вряд ли удастся уснуть.

Шофер попросил Харри называть его просто Джо. Джо был конголезец, бегло говорил по-французски и чуть менее бегло по-английски. Нанять его удалось благодаря контактам с норвежской гуманитарной организацией, базирующейся в Гоме.

— Eight hundred thousand, [67]— произнес Джо, ведя свой «лендровер» по разбитому, но вполне пригодному для езды асфальтовому шоссе, которое вилось между зелеными холмами и горными склонами, засеянными снизу доверху. Иногда он благородно притормаживал, чтобы не задавить людей на обочине, идущих пешком, едущих на велосипедах, везущих тележки или просто несущих вещи. Впрочем, люди, как правило, в последний момент спасались сами, уворачиваясь от машины.

— В девяносто четвертом убили восемьсот тысяч человек всего за несколько недель. Хуту отправились к своим старым добрым соседям и стали резать им горло за то, что те были тутси. По радио шла такая пропаганда, мол, если твой муж тутси, ты как хуту просто обязана его убить. Cut down the tall trees. [68]Тогда многие вот так бежали… — Джо показал на поток людей. — А трупы лежали штабелями, местами пройти из-за них было невозможно. То-то грифам радость была…

Дальше они ехали в молчании.

Они миновали двух мужчин, которые несли на плечах какую-то большую кошку, за лапы подвешенную к палке. Рядом ликующе пританцовывали дети и палками кололи мертвого зверя. Шкура была цвета солнца с пятнами тени.

— Охотники? — поинтересовался Харри.

Джо покачал головой, посмотрел в зеркало и ответил, мешая английские слова с французскими:

— Готов поспорить, что его задавили. Их почти невозможно добыть. Встречаются редко, охотничья территория огромная, на охоту они выходят только ночью. Днем прячутся и просто сливаются с местностью. Мне кажется, это очень одинокий зверь, Харри.

Харри смотрел на мужчин и женщин, работающих в полях. Кое-где по пути попадались дорожные машины и группы мужчин, которые латали дороги. Внизу в долине Харри заметил строящееся шоссе. За забором радостные дети в синей школьной форме играли в футбол.

— Rwanda is good, [69]— произнес Джо.

Через два с половиной часа Джо показал пальцем на переднее стекло:

— Lake Kivu. Very nice, very deep. [70]

Казалось, поверхность огромного озера отражала тысячи солнц. Страна на другом берегу называлась Конго. Со всех сторон были горы. Вершину одной из них накрывало одинокое белое облако.

— No cloud, — сказал Джо, словно поняв, о чем думает Харри. — The killer mountain. Nyiragongo. [71]

Харри кивнул.

Через час они миновали границу и поехали в направлении Гомы. На обочине сидел тощий как скелет мужчина в разорванной куртке и смотрел перед собой отчаянным, безумным взглядом. Джо осторожно вел машину между воронками по вспаханной взрывами глинистой дороге. Мимо них проехал военный джип. Покачивающийся солдат с пулеметом посмотрел на Харри и Джо холодным усталым взглядом. Над головой гудели двигатели самолетов.

— UN, — заметил Джо. — More guns and grenades. Nkunda is coming closer to the city. Very strong. Many people escape now. Refugees. Maybe Mister van Boorst too, eh? I not see him long time. [72]

— You know hum? [73]

— Everybody knows Mister Van. But he has Ba-Maguje in him. [74]

— Ba-what? [75]

— Un mauvais esprit. A demon. He makes you thirsty for alcohol. And take away your emotions. [76]

Из кондиционера дохнуло холодом. По лопаткам Харри тек пот.

Они остановились между двумя рядами лачуг — насколько понял Харри, это и был так называемый центр города Гома. Люди спешили туда-сюда по непролазной грязи между лавчонками. Вдоль стен домов высились штабеля черных каменных блоков, некоторые стены были сложены из них же. Земля напоминала застывшую черную глазурь, в воздухе вилась серая пыль и воняло тухлой рыбой.

— Здесь, — сказал Джо и показал на дверь единственного каменного дома. — Жду в машине.

Харри заметил, что несколько мужчин на улице остановились, когда он вышел из машины. Увидел их равнодушные, опасные взгляды, в которых не было никакой угрозы. Взгляды мужчин, знающих, что агрессия наиболее эффективна, когда неожиданна. Харри пошел прямо к двери, не оглядываясь, всем видом показывая, что он знает, что делает и куда идет. Постучал. Один раз. Два раза. Три. Черт! Это же надо, проделать такой долгий путь, чтобы…

Дверь слегка приоткрылась.

Белое морщинистое лицо вопросительно воззрилось на него.

— Эдди ван Боорст? — спросил Харри.

— II est mort, — произнес старик голосом хриплым, как шепот умирающего.

Харри хватило школьного французского, чтобы понять: мужчина утверждает, что ван Боорст умер. Но сам он сделал ставку на английский:

— Меня зовут Харри Холе. Имя ван Боорст я узнал от Хермана Клюйта в Гонконге. Я проделал долгий путь. Меня интересует леопольдово яблоко.

Старик дважды моргнул. Высунул голову за дверь, посмотрел направо и налево. Потом приоткрыл дверь чуть пошире.

— Entrez, [77]— сказал он и кивком пригласил Харри зайти.

Харри пригнул голову, входя в низкую дверь, и в последний момент сумел устоять на ногах: пол в доме был сантиметров на двадцать ниже порога. Внутри пахло благовониями. И был еще один запах, хорошо знакомый, противная сладковатая вонь — так пахнет от старого человека, когда тот пьет уже несколько дней подряд.

Когда глаза Харри привыкли к темноте, он обнаружил, что маленький, изящный старик облачен в элегантный бордовый шелковый халат.