Правило русского спецназа - Николаев Андрей - Страница 68

— Хорошо. Кириллу привет передавай.

— А что с Касьяном?

— Пока неизвестно, — нехотя ответил Бергер.

— Господа, пора, — сказал помощник капитана и деликатно отвернулся.

Губы у Верочки задрожали и по щекам покатились слезы. Она потерлась о меховой воротник шубки, стирая мокрые дорожки со щек.

Бергер посмотрел на малышку, тронул указательным пальцем кнопку носа.

— Будьте счастливы, Светлана Кирилловна, — склонившись, он поцеловал Верочке руку и отступил назад.

Она взошла по трапу и оглянулась. Бергер, сглотнув застрявший в горле комок, бодро улыбнулся, помахал ей рукой и быстро пошел по тоннелю к терминалу космопорта.

Пятнадцать минут спустя он сидел в баре над чашкой кофе и смотрел, как буксиры тянут «Тройку» на стартовую полосу. Снежный заряд прошел, небо очистилось. Буксиры выровняли корабль, втянули сцепные штанги и резво побежали к ангарам.

Силуэт «Тройки» дрогнул и слегка размылся — включился силовой каркас. Даже здесь, за армированным стеклом, снабженным звукопоглотителями, было слышно, как заревели турбины разгонных двигателей. «Тройка» сдвинулась с места будто нехотя, пошла по полосе, набирая скорость, и вдруг размазалась в стремительном движении и, мгновенно оторвавшись от полосы, исчезла в облаках.

Бергер отпил глоток кофе, закурил папиросу и бездумно посмотрел вслед кораблю. Через четверо суток корабль будет на Двине, и даже если всеобщая забастовка к тому времени не прекратится, контр-адмирал Крамаренко найдет возможность принять «Тройку» на военный космодром. В крайнем случае, пассажиров доставят на поверхность на челноках, и здесь проблем быть не должно. Проблема в другом… Операция «Племянник» пошла прахом. Лучшее, что сможет сделать «Ренегат» — это сообщить, какие силы будут выставлены против эскадры Белевича, ну и если очень повезет, на каком корабле находится гетайр Птолемей. Что это даст? Практически ничего. Белевич не будет рисковать кораблями и постарается подавить сопротивление огнем тяжелых орудий. Принимая во внимание характер графа Кайсарова, в тылу он отсиживаться не будет, а значит, для него возможен только один исход — смерть в бою против объединенной эскадры, основную силу которой составят русские корабли. Это уже попахивает предательством. Конечно, разведка приложит все усилия, чтобы скрыть этот факт, однако Птолемей слишком заметная фигура и в ходе следствия, которое несомненно будут проводить и Лига, и Содружество и все, кто участвует в коалиции, непременно выяснится, кто есть кто. Есть небольшой шанс, который может выпасть при удачном раскладе: Птолемей гибнет в бою, и в возникшей неразберихе при неизбежном штурме Акмона и Афродиты «Ренегату» удастся уничтожить или изъять или уничтожить ВСЮ информацию, в которой будет упоминаться граф Кайсаров. Это было бы слишком большой удачей, но надеяться больше не на что.

Еще одна головная боль — рассчитанная на длительное время операция по эмиграции с северных планет недовольных политикой правительства выходит из-под контроля. Некуда пока что эмигрировать. То ли прокурор Иевлев оказался слишком резок, то ли местные жители не пожелали менять привычный уклад, но всеобщая забастовка в планах предусмотрена не была. Экономика планет, конечно, выдержит еще недели две, а может и месяц, но если забастовка продлится дольше? И выхода не видно — народ на северных планетах настолько дружный, что об использовании штрейкбрехеров не может быть и речи — их просто не найти ни на Архангельске, ни на Двине, ни на Канином носе. Если же экономика начнет давать сбои — исчезнет доверие к власти… впрочем, власть там заодно с народом и не по обязанности, а потому, что губернаторы планет и градоначальники все из местных. На старушке Земле Новгород и Псков, да и Архангельск славились вольнодумством, и власть наводила там порядок железной рукой, однако этот способ здесь не пройдет. Не станет государь предпринимать карательные меры против собственного народа, тем более что недовольство спровоцировано российскими спецслужбами. Остается надеяться, что за оставшиеся до атаки на гетайров месяцы жители северных планет не возьмутся за оружие, чтобы встать на защиту веры. Не успела еще отложиться в умах концепция вольной жизни, нет у этой идеи массовости, и до нее еще ой как далеко. К тому же эмигрировать недовольным пока некуда и того и гляди можно получить буферную зону в границах империи, а не на окраине освоенных миров.

Коммутатор на запястье издал тонкий писк. Бергер взглянул на экран — вызывали со службы, причем не кто-нибудь, а сам «царь».

— Слушаю, Анатолий Остапович.

— Вы все еще в космопорту? — Леонидов, как всегда, не преминул показать свою осведомленность.

— Да, только что проводил Веру Алексеевну.

— Через какое время вас можно ожидать на службе? — немного ядовито осведомился Леонидов.

— Через полчаса.

— Через двадцать минут. Есть новости о нашем мичмане.

— Что? — Бергер вместо пепельницы стряхнул пепел в чашку с кофе.

— Да, именно.

— Вылетаю немедленно, — Бергер поискал глазами официанта, не нашел, сунул купюру под блюдце и поспешил к выходу.

Это же совсем другое дело. Это же совсем другой расклад!

Бергер редко пользовался специальным воздушным коридором, предназначенным для полиции и службы безопасности, но сегодня сам бог велел. Через двадцать минут он уже входил в кабинет Леонидова. «Царь» показал ему сообщение «Ренегата» о появлении Полубоя на Акмоне. Не скрывая охватившего его облегчения, Бергер опустился в кресло.

— Фу-у… — протянул он, — ну прямо гора с плеч. Теперь у нас появился шанс довести операцию «Племянник» до удачного завершения.

Леонидов кисло улыбнулся.

— Я понимаю ваши восторги по поводу чудесного спасения вашего друга, Константин Карлович, но у меня большие сомнения в исходе операции. И это сообщение, — он указал на бланк, — их не развеяло. Что может сделать один человек?

— Много, Анатолий Остапович. Очень много. Особенно если этот человек — Касьян Полубой.

Глава 37

Спустя две недели, как он стал капитаном «Божьей заступницы», и месяц после гибели «Дерзкого», Касьян Полубой уже проклинал тот день, когда согласился стать командиром пиратского корабля. Как оказалось, слишком простым он представлял себе управление кораблем и тем более — экипажем.

При его возвращении и объявлении о результатах переговоров с гетайром команда была готова боготворить его. На следующий день в каком-то кабаке на Акмоне экипаж устроил дикую оргию, в которой все, кроме самого капитана, умудрились в дым нахлестаться сухим вином. Пьянка отозвалась на следующий день головной болью для экипажа и замечанием лично Полубою от Неарха о недопустимости злоупотребления алкоголем. Полубой по горячим следам собрал команду и объявил, что впредь замеченные в несдержанности в употреблении горячительных напитков будут беспощадно увольняться из команды — благо, желающих заключить контракт с удачливым капитаном уже было немало. Неизвестно какими путями, но про Светоч Галактики узнали на Акмоне. Скорее всего, кто-то из команды проболтался по пьянке, и стоило кому-то сойти на берег, как его тут же начинали распрашивать о жемчужине. От греха подальше Полубой передал светоч гетайру и после этого взялся за наведение порядка.

Прежде всего, вспомнив чистоту и порядок, присущий военным кораблям, на которых ему приходилось ходить, он потребовал привести «Божью заступницу» в надлежащий вид.

— Вы помните еще, подонки, как называется этот славный корабль? — гремел Касьян, выстроив команду на батарейной палубе. — Он называется гордым именем «Божья заступница»! Почему же у него вид как у последней подзаборной шлюхи?

— Каков поп — таков приход, — буркнул кто-то в заднем ряду.

— Кто сказал? — рявкнул Полубой. — Ну, кто? Молчишь! А зря. Правильно сказал. Но поп поменялся, ясно? Теперь это — мой приход. Здесь будет порядок, а если кого это не устраивает — дорогу к сходням никто не закрывает.

— Ага. И остаться без доли от Светоча.