Правило русского спецназа - Николаев Андрей - Страница 64

Полубой причмокнул губами и нерешительно покосился на кувшин.

— Что-то я тебя не слишком понимаю, Неарх. Ты бы говорил попроще, а?

Гетайр быстро взглянул на Алекса. Тот едва заметно пожал плечами — мол, а что ты хотел? Простой мужик, ему все разжевывать придется.

— Что ты скажешь, если я предложу тебе пройти курс подготовки, необходимый для интеграции в наше общество?

— Э-э… интерга… это чего?

— Ты хочешь стать одним из нас? — теряя терпение спросил Неарх. — Нам нужны талантливые самородки, а ты несомненно талантлив.

— Ну, — Полубой сделал вид, что смущен похвалой, — это стать гетайром, что ли? Это я бы мог. Да, пожалуй, это по мне.

— Впоследствии, может быть, и гетайром, — удовлетворенно кивнул Неарх, — вот и отлично. Я вызову тебя, когда придет время. Ну а пока — удачи, капитан.

Понимая, что разговор закончен, Касьян поднялся, коротко поклонился гетайру и посмотрел на Алекса.

— Ну, пойдем, Убивец, — сказал О’Доннел, — уверяю, в городе есть на что посмотреть.

Неарх проводил их взмахом руки, не вставая с ложа, впрочем, в этом не чувствовалось пренебрежения к собеседникам, а вполне соответствовало обстановке, в которой проходила встреча.

Спустившись по ступеням на брусчатку улицы, Полубой непринужденно раскинул руки и потянулся.

— Эх, красота! И деньги есть… ну что, Алекс, оторвемся?

— Ты еще не был на Афродите, капитан, — сказал О’Доннел, — вот где красота.

Полубой широко улыбнулся.

— А что, и там побываем, — уверенно заявил он. — Говорить спокойно здесь можно?

— Лучше это сделать в каком-нибудь заведении, капитан.

— Понял.

Глава 35

Алекс повел Полубоя по улицам, рассказывая об образе жизни на Акмоне, о наиболее модных кабаках и увеселительных заведениях. К удивлению Полубоя, здесь невозможно было купить наркотики ни под каким видом. Выпивка не поощрялась, но и не запрещалась, причем крепкие напитки были не в ходу, поскольку стоили втридорога. В основном продавали сухое вино лучших сортов по умеренным ценам и пиво. Не было никакого ханжества в отношениях полов — для встречи с женщиной можно было снять номер в любой гостинице хоть на сутки, а хоть и на полчаса, и вообще проституция если и не поощрялась, то относились к ней спокойно. Возле стриптиз-баров не было крикливых зазывал, отрывающих прохожим рукава в надежде затащить в заведение, реклама поражала ненавязчивостью и Касьян не увидел ни одного объявления, рекламирующего секс с мутантами, что было довольно обычно для портовых районов любой планеты.

— Насчет этого строго, — объяснил Алекс, — считается, что человеческое тело само по себе прекрасно, чтобы украшать его перьями, невозможных размеров грудями или имплантированными драгоценностями. Стимуляторов, кроме естественных, ты здесь тоже не найдешь, капитан.

— До сих пор обходился, — буркнул Полубой.

— Рад за тебя. Вот и пришли. На Акмоне найдешь кабаки на любой вкус, но поскольку ты русский, я выбрал этот.

Над входом висела аляповатая картина, изображающая, по всей видимости, богатыря на распутье. Вместо копья у богатыря имелся в руке плазмобой устрашающих размеров, вместо кольчуги он был одет в блистающий скафандр, из-под шлема которого торчала сивая борода. Вместо коня богатырь восседал на стандартном армейском гравилете, но вместо седла была попона. «Трактиръ Подорожник». Видимо, в виду имелось — «Путник».

Полубой хмыкнул.

— Кто бы им сказал, что подорожник — это трава.

— А зачем? — возразил Алекс. — Ты не вздумай окрошку заказать. Такую отраву принесут, что с горшка неделю не слезешь.

Внутри «трактиръ» был разделен пластиковыми плетнями с торчавшими на них колбами из-под термосов, обозначавшими, должно быть, крынки. Посетителей не было, только за стойкой скучал бармен, явно латинских кровей, наряженный в зипун на голое тело.

Алекс провел Касьяна за дальний столик, подождал, пока кривобокий кибер примет заказ — две кружки пива и баранину на ребрышках, и вытащил анализатор электромагнитных излучений.

Поколдовав над прибором, Алекс убрал его и кивнул.

— Вот теперь можно и поговорить.

— Ну здорово, Сашок.

— Здорово, Касьян. Я думал, ты меня прямо там, у Неарха кончишь.

— Куда торопиться. Давай серьезно. Давно ты здесь?

— Около года. Обжился вроде, да кажется, скоро линять и отсюда пора наступит.

— Ты о чем?

— Да ладно, Касьян. Здесь об объединенном флоте все знают. Паники нет, но встретить готовятся серьезно.

— И об этом поговорим. Ты кем здесь? Как-то тебя гетайр назвал? Сари…

— Сарисфор. Выше только гетайры и Александр. Носящих звание сарисфор — копьеносец, несколько сотен. Кроме них есть гипасписты, а остальные, ну те, кто нанят, как ты и твоя команда, лавочники, купцы, проститутки, техники и так далее — так, расхожий товар.

— Интересное разделение. Может, и рабы есть, как в Древней Греции?

— Чего нет — того нет.

— И чем же ты занимаешься у Александра?

Кибер принес заказ, подставил считывающий блок, и Алекс ткнул в радужное пятно идентификатора большим пальцем.

— Я угощаю. Занимаюсь чем? А тем же, чем и у ван Хорна. Охрана и контрразведка в секторе Неарха.

— Высоко взлетел, Сашок. Упасть не боишься? — Полубой сдул пену и сделал пару крупных глотков.

— Нет, не боюсь. Тебя не сдам, но и ты меня не подставляй. Сам понимаешь — узнают, что мы знакомы, живыми с Акмона не выпустят.

— Договорились, — Касьян вгрызся в кусок мяса, — сколько прошло, как мы с тобой под Развалинами расстались? Года полтора?

— Угу.

— Как ты от Ван Хорна отбоярился?

— А-а… ерунда. Из Развалин, считай, я один вышел. То есть не один — моя-то группа уцелела, но кто погиб в драке с людьми Сигевары, кого вы замочили, словом, ван Хорн поначалу озверел. Еще бы: лучших людей положил, да в придачу инсектов, а взамен получил только труп Виктории Салливан. Но я ему объяснил, что Развалины — дело такое: никогда не знаешь, повезет или нет. Кстати, Викторию я похоронил, как и обещал. Есть в секторе де Консальты кладбище. Если захочешь, схему нарисую, как могилу найти.

— Это не мне, это Сандерсу нарисуешь.

— Как скажешь. Ван Хорн поначалу хотел ее на части разобрать — хоть на имплантантах заработать, но я прикинулся этаким честным солдатом. Говорю: она здорово билась и заслужила лежать в земле. Он поначалу ни в какую, но я сделал вид, что сильно обижен, и он уступил. Считай, я у него один профессионал остался, вот он и побоялся меня терять. Я набрал новых боевиков — такого добра на Хлайбе хватает, но это было уже не то. Кланы почувствовали, что ван Хорн ослабел, стали давить, прибирать к рукам его лаборатории, переманивать специалистов. Через полгода я понял: еще немного и мы останемся с ним вдвоем. Ну, думаю, пора уносить ноги.

О’Доннел рассказывал, а Полубой, не переставая жевать, представил себе Хлайб, башню ван Хорна, город внизу. Покуролесили они с Сандерсом здорово, что и говорить. Не поиск получился, а прямо абордажная схватка, растянутая на неделю. Когда они с Ричардом и Лив тащились по пещерам к точке рандеву, после схватки с троллями и фиолетовым чудовищем, он уже думал — все: здесь, под Развалинами и прервется его карьера. На Гренадинах жив остался, на Белом Лебеде — выжил, а здесь, в подземельях Хлайба сгинет и костей никто не найдет. Лишь когда на датчик поступил сигнал с эсминца, висевшего на орбите, он почувствовал, что может быть не все потеряно. Ну а когда эсминец шарахнул по приводному лучу главным калибром и в пробитый тоннель спланировал челнок, сил радоваться уже не оставалось. Это потом он разложил все по полочкам и понял, что действовал правильно. И в лаборатории Сигевары, и когда вытаскивали Викторию и прыгали с башни втроем на двух антигравах, и под Развалинами, отбиваясь от боевиков Сигевары и инсектов ван Хорна. Пожалуй, лишь один раз ему в голову закралось сомнение: а смогут ли они завершить то, для чего их послали на Хлайб — когда из мрачной глотки тоннеля на них вырвались инсекты. Да, если бы не Сашка Одинцов, лежать им всем в тех тоннелях или на прозекторских столах ван Хорна, дожидаясь, пока не вынут из тела все, что можно продать.