Горячая девчонка - Фостер Лори - Страница 9

— Но я хочу тебя! — воскликнула она, утратив остатки самообладания.

— Мне кажется, что мне следует преподать тебе несколько уроков, — глядя на ее пухлые губы, сказал Сэм.

— Каких уроков? — с тревогой спросила Ариель, и по спине ее пополз озноб.

— Таких, от которых у тебя пропадет охота дразнить полицейских!

— Но я говорю вполне серьезно, Сэм! Я очень хорошо к тебе отношусь. Я знаю, что ты славный и никогда не обидишь меня…

— Ты надеешься, что я стану церемониться с тобой в постели? Ну, отвечай! Думаешь, я буду послушно исполнять все твои капризы? Хочешь осуществить со мной все свои сексуальные фантазии? Так вот что я тебе скажу: да, я образцовый полицейский, но в постели становлюсь очень плохим парнем.

— Это меня совершенно не пугает! — пылко воскликнула она. — Пай-мальчики меня не привлекают, мне нравятся крутые мужчины, такие как ты!

— Значит, твои ровесники тебя не устраивают? Ну же, отвечай! Эти сосунки не способны довести тебя до экстаза? Я угадал? — Он больно ущипнул ее за щеку, и она тихонько взвизгнула. — А тебе хочется почувствовать подлинный кайф.

Сэм знал, как лучше задеть девчонку за живое, она выводила его из себя, он становился грубым и жестоким.

Ариель сглотнула слюну и повторила:

— Я хочу тебя!

И это была чистая правда. Что еще могла она к этому добавить?

Сэм оттянул кончиком пальца край чашечки бюстгальтера, ухмыльнулся и сказал:

— Что ж, если так, тогда я больше не стану задавать вопросов. Твое желание будет исполнено, вот только играть мы будем по моим правилам, раз уж мы в моем доме.

Услышав такой ответ, Ариель с трудом удержалась на ногах, но все же сумела спросить:

— И каковы же эти правила?

Сэм со зловещим видом отчеканил:

— Правило первое: все это останется в тайне! Я не хочу обижать своего брата. Тебя это условие устраивает?

Ариель это совершенно не нравилось, она лелеяла надежду, что этот упрямый осел, в которого она втрескалась по самые уши, все-таки воспылает к ней ответными нежными чувствами и сделает ее своей единственной девчонкой. Но пытаться объяснить ему это сейчас было бессмысленно и рискованно, отказ принять его условия был чреват нежелательными для нее последствиями. А поэтому она вздохнула и пролепетала:

— Хорошо, я согласна.

Вопреки ее предположению Сэм не просиял, услышав такой ответ, а насупил брови.

Ариель затаила дыхание.

Сверля ее своими голубыми глазами, он скомкал чашечки бюстгальтера и рывком сорвал его с ее грудей.

Ариель ахнула.

В следующий миг его горячая лапа легла на ее трепетный сосок, а цепкие пальцы принялись его теребить, щипать и дергать.

Ариель охнула и шумно задышала. Не прерывая своего странного занятия, Сэм продолжал испепелять ее взглядом, с шумом втягивая ноздрями воздух.

Внезапно ей стало душно, а в тело словно бы впились тысячи крохотных раскаленных иголочек.

— Правило второе! — наконец произнес Сэм. — Будешь делать только то, что я скажу, причем исключительно по моей команде. И не спорь! Будешь послушной — побываешь в раю, и не менее десяти раз. Усвоила? Отвечай!

— У меня один вопрос… — робко промямлила она, переступив с ноги на ногу.

— Никаких вопросов, я не намерен вступать с тобой в дискуссию. В этом доме все должно происходить строго по моему уставу. Понятно? — рявкнул Сэм и дернул за сосок так, что Ариель жалобно пропищала, что согласна на все. Сэм удовлетворенно крякнул и снисходительно промолвил: — Так и быть, спрашивай.

— Скажи, пожалуйста, Сэм, а сам-то ты хочешь меня?

— Пусть моя эрекция тебя не беспокоит, когда будет надо, у меня встанет. Ты ведь именно это имела в виду, крошка?

— Нет! Я подразумевала вовсе не это, — с легким оттенком горечи в голосе ответила она и потупилась, не осмеливаясь признаться в том, что любит его и жаждет ответной любви.

Но Сэм превыше всего ставил преданность другим членам своей семьи, за каждого из которых он чувствовал себя ответственным, а потому скорее бы умер, чем позволил кому-либо обидеть своего родственника.

Ариель готова была отдаться ему со всей страстностью своей темпераментной натуры, но лишь в том случае, если он хотел именно ее, а не вообще женщину. Становиться подстилкой или сексуальной куклой она не собиралась и была полна решимости покинуть этот дом, если бы выяснилось, что Сэмом движет исключительно банальная похоть.

Его ладонь все еще покоилась на ее бюсте, и это мешало ей собраться с мыслями и выразиться более внятно и отчетливо.

— Ты постоянно унижал и оскорблял меня, — запинаясь произнесла она.

— Я? Когда? — с искренним удивлением спросил он.

— Ты намекал, что считаешь меня досадной обузой и полной дурой.

Сэм перестал теребить пальцами ее сосок и, нахмурившись, изрек:

— Если ты подразумеваешь тот маленький спектакль, который ты устроила возле бара, тогда это действительно так… — Он осекся, стиснув зубы, шумно вздохнул и добавил: — У тебя нет ни капли благоразумия! Но из этого не следует, что я считаю тебя тупицей. Нет, я так не думаю! Просто я чертовски перепугался за тебя! Я вообще не переношу, когда при мне кто-то обижает женщину.

После таких его слов у нее отлегло от сердца, и она с жаром воскликнула:

— Но я вовсе не хотела напугать тебя!

— Великолепно! Надеюсь, что это недоразумение. Это все? — сказал он, теряя терпение.

— Не совсем, — пролепетала она. Сэм закатил к потолку глаза.

— Ты нанес оскорбление моему телу! — выпалила Ариель.

— Я? — Он вытаращил глаза. — Каким образом?

— Ты сказал, что у меня тощий зад!

У него отвисла нижняя челюсть. Ариель поняла, что перегнула палку.

— У тебя восхитительный зад, крошка! — успокоившись, произнес Сэм, и в его глазах она прочла неподдельную нежность. — Ну, теперь, полагаю, ты закончила?

— Да, — кивнула она.

— Так вот, раз уж ты затронула тему своей славной попки, я готов поговорить о ней поподробнее, — многозначительно прищурившись, сказал Сэм. — Но не здесь, а в спальне. Ступай сейчас же туда и жди меня, я скоро приду.

— Но почему?

— Так надо! И не задавай вопросов! Просто иди! И не пытайся прикрыть грудь лоскутами, в этом нет необходимости, тебя все равно никто не увидит ни в коридоре, ни на лестнице.

Ариель кивнула и, едва волоча ноги, пошла в его комнату на втором этаже, чувствуя, как покалывание и дрожь внизу живота становятся с каждой минутой все более явственными. Наконец-то Сэм овладеет ею, наконец-то он сделает ее своей женщиной! Она отдаст ему не только свое тело, но и сердце, переполненное надеждой, что ему оно тоже нужно.

Как только Ариель вышла из кухни, Сэм наклонился над раковиной и, повернув кран, ополоснулся холодной водой. В конце концов, он был живым мужчиной, а не стойким оловянным солдатиком, и устоять перед соблазном овладеть женщиной, вот уже несколько месяцев вызывавшей у него вожделение, ему было дьявольски нелегко. У него просто не поворачивался язык отказать ей. Не говоря уже о прочих его органах, настоятельно напоминавших ему, что он состоит из плоти и крови. Сэм взглянул на свою левую ладонь и явственно почувствовал, что кожа еще помнит ее молодую упругую грудь. А как славно будет познакомиться с другими соблазнительными частями ее великолепного тела! Как сладко ему будет заниматься с ней сексом! Но тут Сэму вспомнилось, что это аморально, и он сник.

Однако Ариель считала иначе, он обнадежил ее, пообещал исполнить все ее желания надлежащим образом, и потому просто обязан был сдержать свое слово. Все равно она не оставит его в покое, пока не добьется своего не мытьем, так катаньем. Вот ведь как удивительно все повернулось! Не он униженно стоит перед ней на коленях, умоляя ее стать его женой, а она сама едва ли не хватает его за мошонку и тянет на кровать!

Нет, он должен решительно отказать! Положить конец этому дьявольскому наваждению! Нельзя обижать Пита, он и так до сих пор еще не отошел от потрясения, вызванного смертью отца, бедняжка! Так-то оно так, но вдруг ей действительно безразличен его брат? Или, того хуже, он увлекся другой девчонкой, более покладистой? Так или иначе, для него самого она чересчур молода и неопытна. И вообще они совершенно не подходят друг другу: он слишком занят своей опасной и грязной работой, толком пока не устроен в жизни, она же все еще витает в облаках, не зная ни забот, ни хлопот, и мечтает о рыцаре в белых одеждах. Так пусть же она и дальше спокойненько обитает в этом мире розовых грез! Зачем же ему разрушать ее воздушный замок? Зачем лишать ее девичьих иллюзий?