Свет истины - Ямалеев Рамиль Кимович - Страница 5

— Да ну тебя! Сам дурак и шутки твои дурацкие.

— Ладно, ладно… А хочешь, я тебе фокус покажу?

— Какой ещё фокус?

Николаев прижал указательный палец к губам и с заговорщицким видом оглянулся.

— Интересный… Хочешь кремлёвские куранты послушать?

— Это как? — недоверчиво поинтересовалась буфетчица. Она недолюбливала Николаева, знала его как известного прикольщика и шутника, но все же не могла удержаться. Уж больно ей было интересно, что он придумал на этот раз.

— А вот так… — Одним молниеносным движением Алексей снял с руки женщины золотые часики.

— Постой, постой, мы так не договаривались… — не бойся, не бойся… Солдат ребёнка не обидит! — Он взял с подноса пустой стакан, опустил туда часы, приставил стакан к стене и указал буфетчице на его донышко. — А теперь прижми сюда ухо… секунду поколебавшись, женщина выполнила его просьбу. Не выпуская из рук поднос, прижала ухо к стакану. Прислушалась. Алексей осторожно убрал руку.

— Ну как, слышишь?

— Нет… — Ну тогда постой, послушай, — улыбнулся Алексей. — А заодно и подумай: стоит ли в следующий раз здороваться с людьми или нет.

Тут до буфетчицы дошло, что она без посторонней помощи не сможет двинуться.

— Лешка, убью! — закричала она. — Верни все на место!..

— Пока! — махнул рукой на прощание Николаев.

В просторном казённом кабинете находились трое: напарник Николаева — толстый, чем-то похожий на школьника, который откусил, но ещё не прожевал кусок булки с маслом, Сурков, непосредственный начальник Алексея и Суркова полковник Иван Иванович Тарасов и ещё один, незнакомый Николаеву человек — худощавый мужчина лет сорока. Это был Лева Кучеров.

Опоздавший Алексей попытался незаметно проскользнуть в кабинет, но рассохшийся паркет предательски скрипнул под его ногой, и что-то говоривший Кучеров замолчал, оглянулся испуганно. Тарасов строго посмотрел на подчинённого, недовольно кашлянул, но ничего не сказал. А Сурков, сделав удивлённые глаза, выразительно постучал пальцем по циферблату своих наручных часов.

Алексей нахмурился. Он и так знал, что сильно опоздал. Вчера до позднего вечера смотрел фильм по видику — приятели принесли сразу три кассеты с его любимым Брюсом Уиллисом. Боевики с этим актёром Николаев просто обожал и был готов смотреть ночи напролёт. Ну и посмотрел… Утром, естественно, проспал. И теперь приходилось оправдываться, хотя этого и не любил. А что сказать? Правду ведь не скажешь — засмеют. Ничего себе агент национальной безопасности! Как мальчишка, по ночам видик смотрит!

Николаев скорбно опустил голову, всем своим видом изображая раскаянье.

— Пробки на дорогах, товарищ полковник.

— И два дня назад были пробки, и вчера были пробки, и сегодня, значит, тоже пробки? — язвительно переспросил Тарасов.

— Честное слово! Не я же их устроил… — А кто? В Управление за последний месяц уже два раза звонили из ГИБДД.

Говорят, появился како-то ниндзя-мотоциклист на «хонде». Гоняет среди бела дня как сумасшедший и каждый раз ускользает от гаишников в нашем районе. Ты случайно не знаешь такого, а, Николаев?

Пришлось Алексею делать честные глаза.

— Честное слово, не знаю! Если вы относительно моего мотоцикла… — Ладно, — оборвал его полковник, — потом с тобой разберёмся. — Он повернулся к Кучерову:

— Продолжайте, пожалуйста.

Кучеров послушно кивнул.

— Так вот… Меня в эту секту Пашка Зуйков и привёл. Как я вам уже говорил, мы с ним ещё в Афгане служили… То есть с «духами» воевали… — было заметно, что рассказ даётся Кучерову непросто.

— Давайте ближе к делу.

— Вот я и говорю, Пашка меня туда привёл… А на той неделе я вышел на проспект, ну, на наш — Каменноостровский. Смотрю, Зуйков идёт… Е-моё! А глаза у него стеклянные, страшные… Я ему — «Пашка, Пашка!» А он как будто не слышит… Идёт, словно робот… И вдруг как бросится прямо под машину… — Сам? — вдруг спросил Алексей.

Кучеров живо обернулся к нему, будто искал поддержки.

— В том-то и дело, что сам! Я сообразить толком ничего не сумел. А он раз — и под машину! Прыгнул прямо вперёд, на капот.

— Может, он был пьян? Или не в себе? Мало ли что могло случиться у человека… Жена бросила, болезнь обнаружили… — Он развёлся с женой. Ещё в армии. Это ещё при мне случилось… Тарасов постучал ручкой по поверхности стола, привлекая внимание:

— Допустим. Но у него ведь могли быть и другие причины для самоубийства?

— Я не знаю… сурков недоверчиво хмыкнул:

— А кто знает?

Бывший прапорщик беспомощно пожал плечами.

— Только думаю, что он не сам, — вдруг перешёл он на шёпот. — Помогли ему.

— Но ведь вы только что говорили, что он САМ бросился под машину, — удивился Алексей. — Я правильно вас понял?

— Да… Сам. И не сам… Ну не знаю я, как вам все это объяснить! Только чувствую, что все это неспроста. — Кучеров замолчал. Дрожащими пальцами вытянул из пачки сигарету. Повертел её в руках, но закуривать не стал.

Вид у него был такой виноватый и беспомощный одновременно, что у Алексея непроизвольно сжалось сердце. Он не первый год работал в отделе Тарасова и уже имел некоторый опыт общения с людьми, которые так вот приходили и рассказывали свои истории. Если человек врёт или какую-то свою выгоду ищет, то такое сразу видно, как бы он не старался этого скрыть… Но Кучеров не врал.

— Ну хорошо, хорошо… — задумчиво и чуть мягче произнёс Тарасов. — А теперь подробнее расскажите про вашу секту. Что это за секта? Какая у неё философия?

Когда вас туда привёл Зуйков, кто встретил? И где она вообще расположена? Кто главный? Сколько там человек?

Полковник задавал вопросы спокойно, не торопясь, давая Кучерову подумать.

Тот несколько раз согласно кивнул головой. Облизнул пересохшие от волнения губы и стал отвечать на вопросы:

— Секта называется «Свет истины». Я уже говорил — меня туда привёл Пашка Зуйков, примерно месяца три-четыре тому назад. А сам-то он уже давно там, ещё с прошлого года, так он говорил… Ну вот. Как-то мы с ним созвонились — настроение что-то у меня хреновое было, я говорю, давай, Паш, встретимся, выпьем, ребят наших помянем… А он в ответ — не могу сегодня, мол, иду к отцу Власу. Я спросил, кто это такой, поп, что ли?.. Он говорит, пойдём со мной, посмотришь, там много наших… Бывших… Ну я и стал туда ходить.

— Что значит — бывших? — удивлённо поднял брови Тарасов. — Что вы имеете в виду?

— В основном там бывшие военные — солдаты, офицеры, есть прапорщики.

Человек сорок, не больше. Располагаются они на Ваське, на Васильевском острове… — Это что же, секта военного Христа? — недоверчиво усмехнулся Сурков.

— Погоди! — остановил его полковник. — И чем же вы там занимались?

— Разговаривали. Мантры читали. Расслаблялись. Иногда медитировали… Отец Влас сказал, что это успокаивает искалеченную войной и современной жизнью психику… Там такое заведено правило — сначала рассказываешь о себе, задают вопросы, ты отвечаешь, а потом тебя принимают в братство. Особой философии вроде бы нет. Я, по крайней мере, не заметил. Надо только слушаться отца Власа, ходить и общаться между собой… — А вам не предлагали переписать на их имя квартиру? Или делать денежные пожертвования? — спросил, подавшись вперёд Алексей.

— Нет. Я тоже поначалу испугался — думал, начнут деньги тянуть. По телику вон то и дело показывают, как накалывают дурачков… Но здесь ничего такого не было. Все чин-чинарем — вежливо и культурно. Только разговоры.

— Интересно. А что собой представляет отец Влас?

Кучеров пожал плечами.

— Ну мужик, ну лет сорок пять ему, может, полтинник. Он вообще-то бодро выглядит. Носит косицу. Вежливый, но если скажет, то уж скажет — как патрон в обойму загонит. Авторитетный мужик. Его все слушаются.

— Что-нибудь особенное там у вас было?

— в каком смысле?

— Случайно кровь по ночам не пили? — коротко хохотнул Сурков. Было похоже, что он несерьёзно относится к словам Кучерова. Тарасов строго взглянул на подчинённого.