Дракон 3. Книга 3. Иногда они возвращаются - Алимов Игорь Александрович Хольм ван Зайчик - Страница 48

Вилен Иванович снова посмотрел Коте в глаза.

— Я сбежал, дорогой внук, от тебя, из страны, из жизни, потому что надеялся, что судьба будет к тебе милостива. Очень надеялся. Но, скрывшись в китайской глуши и приступив к внимательному изучению предметов и всего того, что с ними связано, я понял: твое посвящение в тайну скорее всего неизбежно. Может, это и пустые разговоры, но скажи: ведь ты тоже чувствуешь удивительную тягу к «Илиаде», странное родство с ней? — Дед не спрашивал, но, скорее, утверждал. — У меня то же самое, причем сызмала. И это — наследственное… Я сбежал, Котя, я спрятался, я ушел в себя, но потом внезапно понял: это бегство — всего лишь полумера. Ты все равно найдешь Дракона, или Дракон найдет тебя. И потому я уже полгода сижу на лавке перед домом — каждый божий день. Но лишь недавно решился написать на стене адрес: когда почувствовал, что Дракон наконец в твоих руках. Я знал, ты найдешь способ прочесть написанное. И вот ты пришел… Скажи, за тобой не следили?

— Следили, а то как же! Но я оторвался. За последние дни мне приходилось проделывать и не такое.

— Бедный мой мальчик… Сколько всего тебе пришлось вынести… Но ты должен знать, что была еще одна причина, по которой я выдал себя за умершего, а ты рыдал на моих похоронах… — Было видно, что мысль о страданиях любимого внука причиняет Вилену Ивановичу сильную боль. — Дело в том… что я узнал, какой чудовищной силой обладает некий предмет, если его соединить с остальными, включая Дракона. Я не мог допустить, чтобы хоть малая часть конфигурата попала в нечистые руки. Меж тем вокруг сжималось незримое кольцо, и у меня просто не осталось иного выхода… Мне помог старый друг, ныне уже покойный. С его помощью я благополучно убыл из Петербурга, добрался до Киргизии, а оттуда нелегально проник в Китай… Те, кому нужны предметы, не остановятся ни перед чем, они очень могущественны. Страшно подумать, что может случиться, если им удастся завладеть…

— …вот этим? — Котя вынул из рюкзака Зеркало и положил на стол.

— Откуда… — Вилен Иванович потрясенно замер с вытаращенными глазами. — Никто же не знает где и когда…

Старик протянул к Зеркалу дрожащую руку.

— Отчего же не знает? Я встречал как минимум одного человека… гм… одно существо, которое точно знало где и когда. У древнекитайского императора Цинь Ши-хуана. В третьем веке до нашей эры.

— Вот оно что… — Вилен Иванович задумался, придвинул к себе Зеркало, нагнулся, разглядывая. — Все в точности, как на моем сундучке: круг, священные животные… Третий век до нашей эры! Значит, все должно было начаться именно тогда… Но позволь, — встрепенулся дед, — а у тебя-то оно откуда?

— Ну как — откуда? — пожал плечами Чижиков-младший. — Из сокровищницы Цинь Ши-хуана, вестимо. Я его спер, деда!

— Разве сокровищницу раскопали? — вскинул седые брови дед. — Когда?!

— Да нет, — покрутил головой Котя, — я спер Зеркало из-под носа у Цинь Ши-хуана. В третьем веке до нашей эры.

Вилен Иванович потерял дар речи. Коте пришлось вкратце рассказать ему историю с перемещениями во времени. В пересказе это выглядело вполне авантюрно и даже весело!

Чижиков-старший слушал, молчал и мрачнел на глазах.

— Господи, Котенька… — прошептал он наконец. — Я даже не подозревал, что подобное возможно… А это существо, о котором ты упомянул, звали советником Гао?

— Ага, — подтвердил Чижиков-младший. — А ныне его зовут господин Высоков и служит он советником российского посольства в Пекине. У него еще много всяких лиц, титулов и званий. Как я понял, он из будущего. Не человек, андроид, и очень упорная тварь. У них там в будущем что-то вроде непримиримой борьбы за существование — стенка на стенку, иными словами. И противоборствующие стороны нашли способ заслать своих агентов в прошлое, чтобы переменить его в свою пользу и нанести противнику невосполнимый урон, а то и вовсе вычеркнуть из истории. Видимо, сторона Гао сейчас берет верх, потому что хорошая девушка Ника исчезла невесть куда, нету ее нигде. Растворилась. И скорее всего, после корректировки прошлого. Ника, кстати, тоже была не человек.

— Теперь понятно, почему с недавних пор вместо газеты «Гуанмин жибао», которую я выписываю, мне стали приносить «Хуася жибао»… — кивнул Вилен Иванович. — Я удивился, даже сходил в сельсовет — позвонить на почту. Своего-то телефона у меня нет, — пояснил дед. — И каково было мое удивление, когда с почты мне ответили, что знать не знают ни про какую газету «Гуанмин жибао», отродясь про нее не слыхали! И потом, деньги — они изменились.

— Да-да, на деньгах теперь Дэн Сяо-пин, а был Мао Цзэ-дун.

Котя потянулся к чашке.

— Ход истории немного подкорректировали…

— Немного? — возмущенно спросил Вилен Иванович. — Котенька, да ведь это катастрофа! Это же целое поколение, что прожило жизнь не так, как должно! И среди всех ныне живущих лишь небольшая горстка людей знает, что история пошла наперекосяк…

— Да ладно, деда, — смущенно улыбнулся Чижиков. — Я не то имел в виду. Я хотел сказать, что все могло быть много хуже.

— Могло, — согласился дед. — И хорошо, что этого не случилось в древности. Потому что если в Зеркало вставить все пять необходимых предметов, то получится прибор для терраформирования планет.

— Чего-чего? — не понял Котя. — Терра… что?

— С помощью полностью собранного конфигурата можно изменить планету Земля до полной неузнаваемости, — объяснил Вилен Иванович. — Переместить Гималаи в Африку. Прорубить пролив в евразии по Уральскому хребту. Поменять Арктику и Австралию местами. В таком примерно духе, понимаешь?

— Вот черт… — Прошептал потрясенный Котя. Оказывается, он запросто таскал в рюкзаке столь страшную вещь! — Вот черт… Так вот о чем говорила Ника… И сон, тот самый сон, где плавилась Земля, — был в руку!..

— Я изучил всю доступную информацию… — Вилен Иванович подуспокоился и отпил чаю. — И знаю, что даже в сочетании с одним предметом Зеркало весьма опасно. Это источник силы, нет — Силы, с самой большой буквы! И эта Сила может легко погубить всю нашу планету.

— И что же теперь делать?

— Прятать, внук, — очень серьезно заметил Чижиков-старший. — Прятать. Да так, чтобы ни одна живая душа никогда не отыскала. Потому что если охотники за предметами могут перемещаться еще и во времени, то, попади Зеркало и пять фигурок животных не в те руки, мы завтра рискуем не то чтобы получить новый дивный мир, но вообще не проснуться… Ничего, теперь нас двое. Даже трое, — улыбнулся Вилен Иванович. — Мою новую, как ты выразился, бабушку тоже не стоит списывать со счетов. Есть и другие хорошие люди, готовые помочь. Медлить нельзя! Нам нужно выработать план, как вернуть мир на место. Чтобы на деньгах снова был Мао Цзэ-дун, чтобы случилась проклятая «культурная революция», чтобы вернулась газета «Гуанмин жибао»… — Вилен Иванович схватил Котю за руку. — Боюсь даже представить, какие изменения произошли на нашей родине… Ты сам подумай, внук: ведь не один Китай затронуло!

— Да у меня и времени-то не было подумать, деда, — признался Чижиков-младший. — Так закрутился со всей этой беготней через время и пространство… Слушай, давай-ка решать проблемы по мере их возникновения, ладно? Ясно, что изменения в мире имеют общую причину и общую точку отсчета, а значит, если мы поправим дело здесь, то запустим обратную коррекцию.

— Думаю, ты прав, — согласился Вилен Иванович. — Вопрос в том, как обнаружить точку отсчета. И как в нее попасть… Ладно, пойдем последовательно и будем плясать от зеркала. Дракон у тебя, — заговорил дед по-деловому, — я храню Феникса и знаю, где Цилинь. Остаются еще две фигурки. Без них Зеркало на полную мощность работать не будет, лишь частично, но и этого может оказаться достаточно для всеобщего хаоса. Для начала нам с тобой, Костенька, надо придумать, где и как надежно спрятать Зеркало…

— Мы с большою охотой поможем вам, — раздался вдруг знакомый голос.

Котя и Вилен Иванович разом подняли глаза.

В противоположном конце двора, рядом с черным дверным проемом стояли двое: Высоков, одетый в обычный официальный костюм, — лицо покрыто глубокими царапинами, один глаз перехвачен черной повязкой, — а рядом с советником всех времен и народов — Чижиков-второй, в нелепом костюмчике сафари и здоровенных желтых ботинках, по всему виду — ушибленный на всю голову неподъемным бременем белого человека.