Дракон 3. Книга 3. Иногда они возвращаются - Алимов Игорь Александрович Хольм ван Зайчик - Страница 34

— Ой, Андэли! — закричала она, увидев Громова. — По-моему, вас ограбили! У меня Сяо-Кью пропал, я думала — может, у вас, прихожу, а тут — вот… Взломано… — Она указала на дверь. — Надо в полицию позвонить.

— «Илиада»!!! — заорал Сумкин и, оттолкнув Громова, бросился в квартиру.

Эпизод 13

Чижиков ищет Чижикова

Подъезжая к российскому посольству на такси, Чижиков все вспоминал Сумкина, когда тот, влетев в гостиную, обнаружил лишь пустой пакет, с которым пришел к Громову, — и ни малейших признаков первого свитка древнекитайской «Илиады», который до того в пакете лежал. Такого выражения на лице приятеля Котя еще никогда не видел: Сумкин словно расстался с существенной частью собственного организма, и теперь, без этой части, дальнейшая жизнь ему стала не мила — более того, сделалась просто невозможна. Сумкин совершенно забыл про выбитый зуб и перестал к месту и не к месту хвататься рукой за опухшую челюсть. Сумкин сделался бледен, уши его встопорщились необычайно, близорукие глаза судорожно рыскали кругом в тщетных поисках…

Великий китаевед, подобно трудолюбивому барсуку, кинулся рыться в разбросанных по полу вещах, расшвыривая их в стороны без разбора, он пропахал носом все закутки квартиры, он не терял надежды до самой последней секунды… Напрасно: «Илиада» исчезла. Тогда, весь трясясь и ладонью утирая пот, Сумкин обратил ищущий взор к Чижикову: «А твои две части?..» Котя уже знал, что ему ответить: ведь ушлый Федор успел побывать и в его спальне, где устроил порядочный разгром, перевернув в том числе и кровать. Чижиков засунул «Илиаду» под матрац. Теперь свитков там не было.

Сумкин бессильно опустился на пол.

— У-у-у-у… — Раскачиваясь, как «ванька-встанька», завыл он. — Старик… Ты понимаешь! Понимаешь, что случилось… Теперь все пропало, все пропало!..

— Федор Михайлович, да не расстраивайся ты так, — сел рядом Чижиков. Громов, вручив хомяка Кьюху возликовавшей соседке, с ворчанием пытался навести хотя бы подобие порядка. — У тебя еще автограф Лю Бана остался. И разные другие штучки.

— Ты не понимаешь, — безнадежно отмахнулся Сумкин. Он чуть не плакал. — Не понимаешь…

— На, покури. — Котя раскурил сигарету, оторвал фильтр и сунул великому китаеведу. — Успокойся.

— Успокойся… — Сумкин затянулся. — Старик… Это ведь не только артефакт невероятного значения, мы же «Илиаду» должны были надежно спрятать! А теперь что?.. У нас ее украли! Причем всю!.. Ты вот куда смотрел?! — сердито взглянул он на Котю. — Какого черта ты такую вещь под матрас запихал?! Что за детство! Ты бы еще коту вон своему дал поиграть…

Шпунтик, осторожно принюхиваясь, выбрался на середину комнаты и уселся, оглядывая разгром с некоторым недоумением.

— Все не так плохо, Федор, — похлопал Чижиков Сумкина по тощей коленке. — Мы несли с собой не только «Илиаду». Дело не в ней. Только никому не говори. Тс-с-с-с… Понял?

— Что?! — шепотом заорал Сумкин и тут же прижал ладонь ко рту. В крайнем изумлении уставился на Чижикова. — И ты молчал?!

— Ага, — кивнул Котя. — Конечно, молчал.

— Но почему?.. А! Понимаю! — Сумкин хлопнул себя по лбу. — Я же был ходячим передатчиком в злодейский центр самой свежей информации… Ты знал, что ли?! — удивленно спросил он.

— Не знал, — помотал головой Котя. — Просто на всякий случай осторожничал.

— Ну и правильно, ну и правильно… А я чувствовал, что ты недоговариваешь. — Великий китаевед стряхнул пепел прямо на пол. — И как выяснилось, вовсе не зря… И ты мне, конечно, не скажешь, что еще потырил у Цинь Ши-хуана и из-за чего весь сыр-бор?.. Ну и правильно… Слушай, все равно очень плохо, что «Илиаду» сперли. Очень, очень плохо.

— Да я понимаю. Такое открытие…

— И это тоже. Говорю тебе: в книге шифр! У меня было мало времени, но я успел чуть-чуть поизучать свиток. И вот что я могу тебе, старик, сказать…

И Сумкин рассказал, что обнаружил в первом свитке «Илиады» странные отметки у некоторых иероглифов. Проведя, как он выразился, «краткий сопоставительный анализ», великий китаевед пришел к ошеломившему его выводу о том, что данный текст можно читать по-разному. То есть можно как написано, сверху вниз и справа налево, и тогда выходит знакомая всем история про героическую осаду Трои Ахиллом, Менелаем и другими ахейскими трудящимися. А если взять отмеченные куски и расположить их в определенном порядке, не в том, что в книге, то выйдут некие вполне законченные предложения, больше всего напоминающие предсказания.

Сумкин не был до конца уверен в том, что он правильно нащупал необходимый порядок чтения, однако уже первое полученное таким образом предсказание гласило: «Муж мужественный мир спасет, коль будет одиноким».

— Ты понимаешь, старик, что это неизвестный источник древнекитайской мудрости?! А может, даже не только древнекитайской! — возбужденно втолковывал Чижикову Сумкин. — И ведь что интересно: высказывание хорошо проецируется на нашу ситуацию. Мы зачем к Цинь Ши-хуану ломанулись? Мир спасать! Ну так вот!

Котя задумался: а ведь правда. Именно за этим. Более того, получается, что он был прав, не рассказывая никому о самом главном, то есть о Зеркале и Драконе. А если так, то предприятие по спасению мира ждет успех лишь в том случае, если он, Чижиков, муж мужественный, закончит дело в одиночку. Это если верить сумкинскому прочтению…

— Как много можно было бы узнать! — сокрушался великий китаевед. — Как много выяснить! А вдруг я прав, и в этой книге действительно зашифровано что-то архиважное!.. Теперь уж не проверить… Но кроме того, старик…

Еще Сумкин заметил, что когда долго взаимодействует с рукописью, то становится… бодрее, что ли. Энергичнее, решительнее, увереннее. Словно бамбуковые планки передают ему некую дополнительную энергию, как батарейка. — Все это, понятно, чушь, старик, но что мне делать с моими ощущениями? Пару часов свиток в руках подержал — словно пару чашек крепчайшего кофе выпил. А теперь ее нет, нету моей ненаглядной… — Сумкин сожрал еще одну болеутоляющую таблеточку.

— …Водитель, остановите тут. Я выйду, — попросил Громов.

Такси, не доехав пары кварталов до ворот посольства, притормозило. Дюша, взяв на руки Шпунтика, заговорщицки подмигнул Чижикову и выбрался наружу. Шпунтик посмотрел на хозяина круглыми глазами.

Машина плавно тронулась. Котя зашагал к воротам.

Шел он вдоль высокой ограды, за которой расположилось посольство: в умирающем на закате свете дня был виден громадный парк, темный провал озера, за ним высились девятиэтажки — настоящий город в городе, как охарактеризовал российское посольство в Пекине Громов. Сейчас Чижикова больше интересовала сама ограда, ее надежность: можно ли будет в случае чего перелезть. И чем дальше Котя глядел, тем яснее ему становилось, сколь малы шансы — а уж тем более незаметно. Дюша сказал, что на другой стороне посольства ограды нет, а есть стена, не такая высокая, и по верху колючая проволока пущена, и ту стену, по мнению Громова, преодолеть будет несказанно легче, хотя сам Дюша, конечно, через посольские стены не лазал. Правда, до стены надо еще добраться: территория-то у посольства ого-го!..

«Там будет китайский военный на тумбочке», — сказал Громов.

И правда: перед воротами — огромными, коваными, крайне внушительными — вытянувшись по стойке «смирно», стоял на специальном возвышении китайский полицейский. Котя направился ко входу, больше всего напоминавшему контрольно-пропускной пункт режимного объекта. Предъявил высунувшемуся из окошка будки охраннику паспорт.

— Чижиков… Чижиков… Чижиков… — Зашевелил губами охранник, сверяясь со списком. — Чижиков Константин Петрович? — наконец обнаружил он искомое. — Добрый вечер! Вы немного раньше назначенного: прием начнется через полчаса.

— Мне еще нужно повидаться с советником Высоковым, — выдал Котя заранее заготовленную фразу, внутренне обмирая: а вдруг Высоков еще не в посольстве? А вдруг охранник вот прямо сейчас снимет трубку телефона и вызовет Высокова к воротам? Что тогда?..