Пираты 2. Остров Паука - Пронин Игорь Евгеньевич - Страница 6

Волшебный предмет согрел мою ладонь, звуки разговора в домике на острове стали тише, будто я куда-то удалилась, и головной убор моряков из далекого будущего заговорил. Увы, он мало что мог сообщить — вот его сшили, кажется, с помощью каких-то машин. Вот его с тысячами таких же везут на какой-то склад, и я даже не видела, на чем. Потом загрузка в подводную лодку — хотя бы ее я увидела! Но мельком, и разговоры рядом с пилоткой велись на немецком, которого я не знаю. Хотя что-то зловещее мне виделось в этом корабле, в этих мрачноватых людях, в их дисциплине, деловитости… Люди были будто частью машины, так же, как и их корабль. Огромной и страшной машины.

Темное, крохотное помещение, куда иногда заглядывали, чтобы взять запасную одежду. Потом, спустя долгий срок, пилотка досталась Моник — вот такое разочарование, она оказалась ее первой владелицей. И, хуже того, нацепила ее на голову совсем недавно, пару часов назад или около того. Подводная лодка уже находилась в 1573 году, и очень скоро обладательница пилотки наблюдала вход «Ла Навидад» в бухту.

Но кое-что за эти два часа все-таки произошло. Головной убор сидит высоко, видит далеко! Я видела остров почти глазами Моник и сделала несколько важных выводов. Во-первых, команда Бенёвского совсем невелика. Человек пятнадцать-двадцать. Во-вторых, немцев среди них почти нет: только рыжий Руди и Отто фон Белов. И, в-третьих, Моник была влюблена в этого Отто! Никак иначе я не могла объяснить ее постоянные взгляды в его сторону. Она сама тянулась к немцу! Вот это последнее открытие меня просто ошарашило. Уж от Моник я такого не ожидала.

— Ну, хватит! — все это «путешествие» заняло несколько секунд, и когда Бенёвский крикнул это, я уже опускала лягушку в карман. — Хватит! Неужели вы не понимаете, что прежние ваши отношения — мелки и теперь не важны абсолютно?! Мы можем, нет, мы должны привести человечество к счастью! Неужели так важно, кто кому больше причинил зла в прошлом? Освободитесь от прошлого, и пусть сияние великой цели осветит ваш путь!

— Прошу вас, полковник, не начинайте снова! — взмолился Клод. — Подождите с вашими великими целями! Давайте сначала разберемся наконец с вопросом попроще: как вы все тут оказались?

— Моя страна ведет великую борьбу! — вдруг мрачно проговорил молчаливый фон Белов. — Ту самую великую борьбу за великую цель, о которой мечтаете вы, Бенёвский! Но вы не представляете себе, с какими жертвами, с какими усилиями всей нации это связано!

Клод покосился на меня и чуть заметно кивнул. Я поняла: мои глаза вернули обычный цвет. Значит, он все заметил, хитрец. Тихонько сбросив ненужную больше пилотку на пол, я подняла голову в тот момент, когда Бенёвский опять заладил свое:

— Не нужно ждать до двадцатого века! Не нужно тех войн, о которых вы говорите! Ничего не нужно — все можно сделать прямо сейчас, здесь! И Либерталия появится на острове Мадагаскар раньше, гораздо раньше, и на этот раз победит!

— Может быть, вы оба выйдете, и продолжите спорить снаружи, а мы тут дослушаем Моник? — предложила я. — Все остальное нам непонятно и, простите, не нужно. Мы хотим воспользоваться островом, чтобы укрыть корабль и добычу, а ваши цели нам не интересны.

Бенёвский сердито нахохлился, сложил руки на груди и кивком предложил Моник продолжать. Все же он был тут главным. И это тоже показалось мне странным: обычно там, где Моник, всем заправляет именно она. Или дело было в их одинаковых фамилиях?

Глава вторая

Счастье для всех

— Это было страшно, — Моник подвинула к своему Отто кружку, и тот плеснул в нее коньяка. — Нет, Клод, не смотри на меня так! Я сейчас не о том, что меня пытали. Я говорю о другом страхе… Будто вокруг меня были не люди, а какие-то другие существа. Всем, кроме Отто, на меня было просто наплевать. Женщина я или мужчина, из какого времени, умоляю их или ругаюсь — все равно! Капитан Шпеер хотел исполнить приказ. Я могу это понять… Отто, он был совершенно сумасшедшим, как и большинство команды! Ты ни в чем не виноват.

«Так, так! — отмечаю про себя. — И все-таки Моник вывернула эту подводную лодку наизнанку, раз от команды почти никого не осталось, а этот Отто сидит рядом с ней! Ловка, ничего не скажешь».

— В лесу мне приснился странный сон, будто бы какая-то женщина дарила мне дельфина с просьбой передать его Маурицию. И капитан Шпеер, и его люди тоже хотели узнать что-то о бумагах Мауриция. Но я просто не знала, что им сказать! Даже соврать ничего толком не могла — как врать, если не знаешь, о чем врешь?!

— Да, это для тебя удивительное событие! — хмыкнул Клод.

— Помолчи! — Моник выпила и щеки ее покраснели, заблестели глаза. Я подумала, что пить сегодня больше не стану — не хочу так выглядеть. — Если бы не Отто, я не пережила бы тех первых нескольких дней.

Она нервно провела рукой по шраму на щеке и у фон Белова нервно дернулась щека. Мне подумалось, что именно этот шрам, возможно, стоил жизни капитану Шпееру и его команде.

— Когда Отто понял, что происходит, он попытался помочь мне. Он рассказал, что лодка послана за мной, что на основании найденных спустя века записок Ивана Устюжина, штурмана Мауриция Бенёвского, стало известно, где и когда меня искать. Но там же было сказано, что бумаги Бенёвского, ведущие к какой-то очень важной для Рейха — так называется в будущем Германия — тайне, находятся или при мне, или я уже где-то их спрятала, чтобы через годы передать информацию о них непосредственно Маурицию! Хмуришься, Кристин, трудно укладывается в голове? А представь, каково было мне! Да если бы мне предложили выбор, я бы вернулась к тем беглым рабам или сразу к инквизиторам! К бумагам должен был прилагаться некий «предмет «Д», исполненный в виде фигурки дельфина», так было записано у Шпеера. По вашей милости, у меня этого «предмета «Д»» уже давно не было. Все, что я могла им сказать, это что дельфин, видимо, находится у капитана Дрейка. Но где его искать?

Вдобавок у Шпеера были серьезные проблемы. Ключ, с помощью которого мы переносились во времени, не вечен, его можно использовать лишь двенадцать раз. Клод знает это. Кстати, сколько раз еще можно использовать ваш Ключ?

— А сколько — ваш? — усмехнулся Дюпон. — Давай-ка потом об этом. Какие там еще проблемы были у вашего Шпеера?

— Он не мой. Он уже ничей! — Моник хищно усмехнулась. — Вторая его проблема — горючее. Подводные корабли ходят с помощью особых двигателей, не используя паруса. Они передвигаются со страшной быстротой, но им нужно горючее — так называется вода, которую пьют эти машины. Особая вода, которую можно получить только в том времени, где эти машины построены.

«Снова машины! — подумала я. — Там не корабли, там машины! Не люди, а машины! Страшное какое-то времечко. Наверное, Моник не врет, что перетрусила».

— Я знала кое-что еще, из того сна. Правда это или нет — понятия не имела, но во сне говорилось о друге из Московии, который поможет Маурицию. Я решилась и сообщила Шпееру об этом друге, о том, что бумаги, наверное, у него. К тому времени от моего друга, — Моник положила руку на плечо мрачного Отто, — я уже знала, кто такой Мауриций Бенёвский, в какие века он жил, и знала, что в Московии он был один раз. Тогда и угодил в Камчатский острог. Я не знала, что там полковник встретит Ивана, который и передаст ему недостающую информацию о тайне тамплиеров, но больше мне просто нечего было сказать!

— Бумаг никаких не было! — пожал плечами Бенёвский. — То есть были бумаги тамплиеров, которые я нашел самостоятельно, и были бумаги в канцелярии Петра Первого, но ни тех, ни других у меня в остроге не имелось. Впрочем, какая разница?

— Никакой, — кивнула Моник. — Теперь — никакой, вот только для нас история такая штука, что все еще может иметь значение в будущем. Иван, я прошу вас, напишите в своих записках, что бумаги были у меня! Или что я знаю, где они! Пусть уж меня найдет Отто в лесу, пусть мучает Шпеер, я согласна, не нужно больше ничего менять.