Пираты 2. Остров Паука - Пронин Игорь Евгеньевич - Страница 34

— Это уж вы Моник благодарите.

И я отошла, закончив разговор. На канатном ящике сидел Роберт. Увидев меня, он отвернулся. Вот тоже — взял моду на меня обижаться! Повинуясь внезапному порыву, я сняла кобру с шеи и протянула ему. Давно надо было ее вернуть, мне она никакой радости не приносила.

Немного помедлив, он взял фигурку и повертел ее в руке. И улыбнулся.

— Кристин, а может быть, у нее не совсем такое предназначение?

— В каком смысле? — не поняла я.

— Ну, вот может же такое быть, что дельфин на самом деле нужен только для одного: войти в эту секретную бухту тамплиеров. Она заколдована, понимаешь? И единственный ключ — дельфин! Просто его можно и по-другому использовать. Просто для морской удачи. Но это не его предназначение, — Роб наморщил лоб. — Его ведь кто-то сделал, верно? И сделал, не думая, что с ним будут вокруг света ходить. Он думал — просто ключ, чтобы войти в бухту.

— Может быть, и так, — согласилась я. — А кобра тогда зачем? А лягушка?

— Ну вот и я о том же! — подхватил Роб. — Может быть, это тоже ключи к определенным дверям. Только у нас ключи есть, а дверей нет. Кобра, скажем… Ну, допустим, чтобы куда-то попасть, надо сначала сбить какое-нибудь яблоко с вершины дерева…

— Глупость какая-то, — я погладила его по плечу. — Не умничай, Роб! Не наше дело, для чего нужны эти предметы, и кто их создал.

— А какое наше дело, Кристин?

И мне захотелось вышвырнуть в воду все три предмета, которые были теперь с нами. Раньше все было понятно: наше дело — сквозь все шторма и непогоды добраться до чужих денег и в бою их взять. А теперь получилось, что ни штормов не будет, ни боев. Осталась только бесплатная нажива. И от этого нападала тоска.

На палубу вышли Отто и Моник. Эта парочка держалась тихо, незаметно и только раз в день выходила немного прогуляться. Моник после нашего разговора избегала на меня даже смотреть, проскакивала мимо, как мышка. А Отто, за которого она держалась обеими руками, и вовсе ни с кем, кроме нее, не разговаривал. Он сильно похудел, глаза ввалились, и постоянно о чем-то думал.

— Зря она не дала ему застрелиться, — сказал Роберт. — Раз уж он считает себя предателем и никак вины искупить не может, у него не жизнь, а ад.

— Вот влюбишься, как Моник — тогда позволяй ей стреляться, — предложила я.

И Роб, конечно же, покраснел. А я не могла себе представить, что буду ходить с кем-то вот так, под ручку, и прижиматься плечом. Эта мысль меня позабавила: хоть я и не отомстила за отца, но жизнь Моник, благодаря Отто, тоже превратилась в ад. Она постоянно боится его потерять. И знает, что случиться это может в любой момент — такова пиратская жизнь. Если, конечно, у пиратов нет с собой дельфина, кобры и лягушки в придачу. Что превращает пирата в какого-то короля, который берет, что хочет, и никогда не платит. Вот так мои мысли сделали круг, и настроение снова испортилось.

На баке Бенёвский, собрав вокруг себя слушателей, опять что-то излагал насчет справедливых налогов и честного труда. Удивительно — как такие речи могут быть популярными на моем корабле?! Но факт оставался фактом: его слушали не только португальцы и негры, оставшиеся с неугомонным полковником, но и мои матросы. Со скуки, что ли. Неужели команда снова окажется на волоске от бунта?

Джон позвал меня в каюту, где они с Устюжиным торчали над картой.

— Иван советует менять курс. А я бы ушел южнее, все же у мыса Доброй Надежды дурная слава.

— Да куда южнее! — всплеснул руками Иван. — И так уже давно берега не видно. Самое время идти на восток, а уж там и до цели недалеко.

— Нечего тянуть, — решила я, взглянув на карту. — У нас же дельфин, Джон! Пройдем мимо мыса безо всяких приключений.

А жаль! Как, черт возьми, мне было жаль! Когда-то, совсем маленькая, я водила пальцем по картам, и отец рассказывал, что слышал или сам знал о далеких местах. Мыс Доброй Надежды на многих картах был обозначен как мыс Бурь. Там погибло много кораблей. И вот теперь я добралась сюда — а рассказать будет нечего!

Я вышла на палубу и отдала распоряжения рулевому. «Ла Навидад» готовился из Атлантического океана пройти в Индийский. Насколько мне было известно, в этих водах наш киль пока следов не оставлял.

Все случилось так, как я и предсказывала: тихо и скучно. Я даже взяла ближе к берегу, чтобы хоть было, на что посмотреть. Для любого другого корабля такое поведение было бы смертельно опасным, но не для нас. Впрочем, спустя некоторое время мы увидели на горизонте тучи. Там бушевал шторм, но повинуясь дельфину, он уходил от нас южнее и восточнее. Так и получилось, что мы вытащили из непогоды две маленькие шхуны, как бы я назвала эти восточные кораблики с не совсем понятной мне системой снастей.

Только что боровшиеся с волнами и вдруг оказавшиеся в полосе хорошей погоды арабы или индусы, или кто там еще, смотрели на нас, как на чудо. Ничего удивительного: вдалеке за нашей кормой тоже собирались тучи. «Ла Навидад» будто разгонял их своими парусами, хотя на самом деле это делал крошечный предмет на моей груди.

Я помахала им шляпой: плывите, куда хотите, большой корабль из далекой страны вас не тронет. Тогда один из малышей подошел к нам ближе, и люди в чалмах принялись кричать нам что-то на непонятном языке. Негры, однако, язык знали и вступили в переговоры. Они продолжались минут десять, а потом мне это надоело и дельфин, повинуясь моему желанию, толкнул ветром наши паруса. Мы продолжили путь, и я быстро забыла бы о случайной встрече, не подойди ко мне вскоре обеспокоенный Бенёвский.

— Я говорил с неграми. Мы кое-как понимаем друг друга на смеси португальского и арабского, которым я немного владею. Эти корабли преследовали тех португальцев, которым вы повредили мачты.

— Гонятся за «Доном»? Если минуют бури, то им повезло — «Дон» еще не скоро закончит ремонт, — я вспомнила толстяка Бартоломеу и немного смутилась. Зла ему и капитану Диашу я вовсе не желала. — Что ж, если бы с ними общалась я, то сказала бы, что «Дон» затонул и погоня бесполезна.

— Бой будет нелегким, но эти суденышки показались мне более маневренными, чем даже ваш корабль. Такие суда иногда навещают поселения негров, вот они и выучили немного язык. Они приходят от самой Индии.

— Пусть приходят, — я пожала плечами. — Нам какое дело? Португальцы им чем-то насолили, вот теперь судьба их настигнет.

— Они гонятся за португальцами ради какой-то одной вещи… — протянул Бенёвский. — Если я правильно понял негров, из-за того ящика.

— Ящика?

— Шкатулка! — поправился Бенёвский. — Большая шкатулка. Она все еще с вами?

— Да, но она пуста, — я запихнула ее в угол и с тех пор не вспоминала. — Может быть, какое-нибудь дорогое дерево?

— Или что-нибудь священное, — предположил полковник. — На востоке есть множество странных культов. Если позволите, я бы ее хорошенько рассмотрел.

— Спросите тех португальцев, которых вы сманили в свою сказочную страну!

— Я спросил, но они понятия не имеют о шкатулке. Этот Фариа тайком пронес ее на борт и ото всех прятал.

— Идемте, посмотрим, все равно при такой погоде кораблю капитан не нужен!

Мы прошли ко мне в каюту и битый час вертели шкатулку так и эдак, простукивали и прощупывали. Нет, никаких секретов она в себе не таила. Дерево и правда выглядело редким, дорогим, но не настолько же ценным, чтобы гнаться за ним тысячи миль! Наконец, я отдала шкатулку Бенёвскому и оставила его рассматривать рисунок, в котором он пытался найти следы этих «восточных культов».

Вернувшись на палубу, обнаружила там ту же картину: ленивые матросы не заняты ничем, кроме приборки. Тощий Бен вместе с Руди продолжал укреплять наши пробитые ядрами борта, остальные, не считая разве что кока, откровенно бездельничали. Не поход, а прогулка. Джон и Роб трепались о Бенёвском.

— Ну хватит! — прикрикнула я. — Он мне только что в очередной раз надоел до колик в желудке. Он сумасшедший, вот и все.

— А вдруг он в самом деле построит свою справедливую Республику? — спросил Джон. — Мне тоже многое непонятно и не нравится, но вдруг — построит?