Рискованное дело - Робертс Нора - Страница 7

– Мистер Шарп! – В отличие от него Лиз выдержкой не отличалась. – У меня очень мало свободного времени. То, чем я занимаюсь, – не каприз и не забава, а тяжелый труд. Если иногда по вечерам мне удается выкроить пару свободных часов, то вовсе не для того, чтобы вести пустые разговоры. А теперь, если позволите…

Она уже хотела выпроводить его, как вдруг с пляжа прибежал мальчик в плавках, намазанный лосьоном для загара. Протянув ей мятую двадцатку, он попросил два комплекта масок, трубок и ласт – для себя и брата. Пока Лиз еще раз проверяла снаряжение, мальчишка засыпал ее взволнованными вопросами на испанском. Увидят ли они акул?

Взяв деньги и выдав снаряжение, Лиз очень серьезно ответила:

– Хотя акулы на рифе не живут, время от времени они сюда заплывают. – У мальчишки загорелись глаза. – Зато вы точно увидите рыб-попугаев – вот таких. – Она развела руки в стороны, демонстрируя размер рыбы. – А если захватите с собой хлебных крошек или сухарей, то приманите рыб-сержантов. Они будут плыть за вами целыми косяками, так близко, что сможете их потрогать.

– Они кусаются?

Лиз широко улыбнулась:

– Они кусают только хлебные крошки. Adios[4].

Мальчишка побежал назад, загребая ногами песок.

– Вы говорите по-испански, как местная, – заметил Джонас и подумал: это ему очень кстати. От него не укрылось, как светились ее глаза, пока она разговаривала с мальчиком. В них не было ни холодности, ни грусти, ни затравленного выражения. Странно, раньше он и не замечал, насколько глаза служат барометром внутреннего состояния.

– Я здесь живу, – сухо ответила Лиз. – А теперь, мистер Шарп…

– Сколько у вас судов?

– Что?

– Сколько у вас судов?

Лиз глубоко вздохнула. Так и быть, она уделит ему еще пять минут.

– Четыре. Прогулочный катер с прозрачным дном, два дайв-бота и один катер для глубоководной рыбалки.

– Глубоководная рыбалка! – обрадовался Джонас. – То, что нужно! – На рыболовном катере они будут одни и вдали от всех. – Я не рыбачил уже лет пять или шесть. Выходим завтра! – Он потянулся за бумажником. – Сколько?

– Пятьдесят долларов в день с человека, но учтите, мистер Шарп, я не выведу катер в море ради одного клиента. – Лиз насмешливо улыбнулась. – Расходы не окупятся.

– Каков ваш минимум?

– Три человека. Но поскольку, кроме вас, желающих пока нет, боюсь, придется…

Джонас выложил на прилавок четыре пятидесятидолларовых банкнота.

– Еще пятьдесят – так сказать, для страховки. Мне нужно, чтобы в море со мной вышли именно вы.

Лиз опустила глаза. Две сотни ей совсем не помешают! На них можно купить два аквабайка, о которых она давно мечтала. В нескольких других дайвинг-центрах такие уже есть, а она всегда бдительно присматривается к конкурентам. Аквабайки и виндсерфинг пользуются все большим спросом, и если хочешь идти в ногу со временем… Лиз подняла головой, увидела непреклонное выражение на лице Джонаса Шарпа и поняла, что дело того не стоит.

– Извините, но завтрашний день у меня весь расписан. Так что…

– Мисс Палмер, с вашей стороны недальновидно отказываться от прибыли!

Лиз только плечами повела; Джонас снова улыбнулся, на сей раз не так обаятельно.

– Ужасно не хочется рассказывать постояльцам и персоналу моего отеля, как плохо обслуживают клиентов в «Черном коралле». Удивительно, как иногда обычные сплетни вредят или, наоборот, помогают развитию малого бизнеса…

Лиз медленно, по одной купюре, взяла деньги.

– Чем вы занимаетесь, мистер Шарп?

– Юриспруденцией.

Доставая бланк, она издала странный звук, лишь отдаленно напоминающий смех.

– И как я сама не догадалась! Когда-то я была знакома с одним юристом. – Она вспомнила Маркуса – тот тоже говорил гладко и всегда все просчитывал. – Он тоже ухитрялся получать что хотел. Распишитесь здесь. Мы выходим в восемь, – сухо продолжала она. – Обед на борту включен в цену, но без спиртного. Пиво или крепкие напитки можете принести с собой. На воде солнце очень злое, поэтому советую купить солнцезащитный крем. – Лиз бросила взгляд на море. – Мой дайв-бот возвращается. Так что извините, мне пора.

– Мисс Палмер… – Джонас сам не знал, что собирался ей сказать и почему, хоть он и добился своего, ему так не по себе. В конце концов он просто сунул квитанцию в карман. – Если передумаете насчет ужина…

– Не передумаю.

– Я живу в «Президенте».

– Прекрасный выбор! – Лиз вышла на причал – надо встретить команду и пассажиров.

В семь пятнадцать солнце уже взошло, его горячие лучи испарили предутренний туман. Облаков на небе почти не было, а те редкие кучевые, что виднелись, не сулили плохого.

– Черт! – Лиз в досаде лягнула стартер мотоцикла и покатила по улице. Она-то надеялась, что сегодня пойдет дождь.

Джонас Шарп все время пытается привлечь ее к своему расследованию. Лиз живо представляла его угрюмое лицо и пытливые серые глаза, слышала его спокойный, но настойчивый голос. Джонас Шарп из тех, кто не принимает слова «нет». Он упрямый – будет ждать согласия, сколько бы времени на это ни потребовалось. Лиз подумала: при других обстоятельствах такими качествами можно только восхищаться. Благодаря собственному врожденному упрямству ей удалось начать свое дело и преуспеть, хотя многие с сомнением качали головой и предупреждали ее обо всех трудностях и подводных камнях. Но сейчас она не может себе позволить восхищаться Джонасом Шарпом. Чувства, как и финансы, нельзя растрачивать попусту. Она не имеет на это права.

Так или иначе, она ничем не может ему помочь. В лицо Лиз дул легкий ветерок. Она и так уже не менее двух раз повторила ему все, что ей было известно о Джерри. Конечно, человека, лишившегося брата, можно только пожалеть. Да и самого Джерри жалко, хотя она едва его знала. И все-таки расследовать убийства должны полицейские. Джонас Шарп не в своей стихии.

Зато она – в своей. Лиз двигалась привычным маршрутом, почти не замечая отвратительной дороги, и почти машинально объезжала ухабы и выбоины. По обеим сторонам дороги стояли дома. Палисадники заросли высокой травой и лианами; во дворах на веревках уже сушилось выстиранное белье. Окна почти везде были открыты; оттуда доносились обрывки теленовостей и звонкие детские голоса – дети завтракали и собирались в школу. Не сбросив скорости, Лиз ловко повернула за угол и покатила дальше.

Друг к другу лепились магазины и лавчонки. Увидев у своей двери сеньора Пессадо, который возился с ключами, Лиз гуднула ему и помахала рукой. Ее обогнало такси; притормозив, водитель повернул на шоссе, ведущее к аэропорту: скоро прилетают первые рейсы. Через несколько секунд ноздри Лиз уловили запах моря – как всегда, крепкий и свежий. Повернув в последний раз, она рассеянно глянула в зеркало заднего вида. Странно! Кажется, вчера она уже где-то видела эту синюю машинку… Впрочем, когда она заехала на стоянку отеля, машинка, пыхтя, проехала дальше.

«Черный коралл» граничил с пляжем отеля; Лиз заключила с руководством взаимовыгодный договор. Сотрудничество развивалось успешно. И все же всякий раз, входя в отель, – вот как сегодня, чтобы взять на кухне обед для предстоящей морской прогулки, – она вспоминала, как целых два года мыла здесь полы и стелила постели.

– Buenos dias[5], Маргарита!

Молодая женщина с ведром и шваброй заулыбалась:

– Buenos dias, Лиз. Como esta?[6]

– Bien[7]. Как Рикардо? – спросила Лиз о сыне Маргариты.

– Растет как на дрожжах. – Маргарита нажала кнопку служебного лифта. – Скоро приедет Вера. Вот он обрадуется!

– И я тоже. – Они распрощались, но Лиз помнила, сколько времени они проработали вместе: меняли белье, развозили полотенца, мыли полы.

Маргарита – друг, как и многие другие, с кем она познакомилась на острове. Все они в свое время выказали доброту восемнадцатилетней молодой женщине без обручального кольца на пальце, которая ждала ребенка.