Остановись, мгновенье - Робертс Нора - Страница 44

— Я знаю, как ты злишься. — Паркер подобрала ноги под себя. — Но сегодня ты не злилась.

— Сейчас злюсь.

— Ты не все выложила. Картер был у тебя, когда явилась Линда, верно?

— Она набросилась на него, как набрасывается на любого, у кого есть пенис. Я хотела сквозь землю провалиться.

— Он огорчился? — спросила Эмма.

— Из-за нее? — Мак отошла к окну. — Я не знаю. Не уверена. Я была слишком расстроена. Я отдала ей ключи… чтобы избавиться от нее.

— Я даже не спрашиваю, зачем ей понадобилась твоя машина. — Лорел налила себе чаю. — Какая разница? Но я не понимаю, чем расстроил тебя Картер.

— Ничего подобного. Я злюсь на себя. За то, что все это случилось, за то, что все зашло так далеко, за то, что я не думала, не осталась на планете Реальность.

— О, Мак. — Эмма с сочувствием посмотрела на подругу. — Ты поссорилась с Картером.

— Нет. Да. Нет. — Мак резко обернулась. — С ним невозможно поссориться. Когда ссорятся, орут или швыряются чем попало, говорят такое, о чем позже сожалеют. Вот почему это называется ссорами. А он просто сохраняет благоразумие.

— Повесить, — припечатала Лорел, заработав злобный взгляд Мак.

— Сама попробуй. Вот попробуй внушить такому, как Картер, что ты неправильно поступила. Ничего не выйдет. Своей несокрушимой логикой он отбивает все слова, как мячики.

— Ты с ним порвала. — Судя по тону, Эмма перенесла все свое сочувствие на Картера.

— Я не знаю, что я сделала. И, скажи на милость, как можно порвать с человеком, с которым ты официально не вместе? Я объясняла, что виновата, а он не слушал. Надо было все задавить в самом начале. Но меня занесло, сбило с ног. А когда моя мать вошла утром в студию, меня словно выбросило в реальность.

— И ты не собираешься остановить Линду? — спросила Паркер.

— Дело не в этом, — возразила Мак, хотя понимала, что причина ее злости отчасти именно в этом. — Я не хочу причинить ему боль. Вот что главное. Он думает, что любит меня.

— Думает? — переспросила Лорел. — Или любит?

— Он романтизирует. Меня. Все.

— Тот самый мужчина, который всегда сохраняет благоразумие? Мужчина с несокрушимой логикой? — Паркер поджала губы, склонила голову. — Но тебя он романтизирует.

— Многогранная личность, — пробормотала Мак, вдруг почувствовав себя безумно усталой и разбитой.

— Думаю, главное не в том, какие чувства испытывает или не испытывает к тебе Картер, а в том, что чувствуешь ты. Ты любишь его, Мак?

— Паркер, не дави. Он мне не безразличен, вот что важно.

— Не увиливай! — возмутилась Лорел. — Здесь возможно только одно из двух: да или нет.

— Я не знаю! Я не знаю, что делать с этими новыми чувствами. Он ворвался в мою жизнь и треснулся лбом о стену, а голова кружится у меня. Лорел, ты первая сказала, что он — не мой типаж. И ты была права.

— Пожалуй, это была одна из моих редких ошибок, но решать в любом случае тебе. А больше всего, Мак, меня раздражает и разочаровывает то, что — когда доходит до любви — ты прячешься за Линду.

— Мне нужно время, только и всего. Мне необходимо время, чтобы обрести равновесие, ритм, а рядом с Картером я просто перестаю соображать.

— Ну, тогда не спеши, — посоветовала Паркер. — Удостоверься.

— Обязательно. А куда деваться?

— Только запомни: если он тебя любит, я на его стороне.

Паркер подумала, что кое-кто сказал бы: она, мол, сует нос не в свое дело, но этот кое-кто ее просто не знает.

Она решает проблемы. И если она хотя бы не попытается решить проблему своей лучшей подруга, тогда вряд ли она чего-то стоит как профессионал.

Паркер вошла в «Кофейный разговор» полная решимости сделать все, что в ее силах.

В воскресный вечер кофейня была забита битком. Тихий гул разговоров. Шипение вспенивателя молока. Шуршание кофемолки… Картер обнаружился за столиком на двоих. Паркер натянуто улыбнулась.

— Привет, Картер, спасибо, что согласился встретиться.

— Неужели ты сомневалась? Вы сегодня были заняты.

— Днем. Все прошло очень хорошо, — сказала она, подумав, что не стоит попусту тратить время. — Мак была очень расстроена, но на клиентах это не отразилось.

— Мне жаль, что я ее расстроил.

— А она расстроила тебя. Но корень проблемы в ее матери. И, думаю, мы все трое прекрасно это понимаем, хотя и реагируем по-разному.

— Она смутилась. Я имею в виду Макензи. И зря. Меня не надо стесняться.

— Мать всегда ее смущает. — Паркер подняла глаза на остановившуюся у столика официантку. — Жасминовый чай, пожалуйста.

— Через минутку. Доктор Магуайр?

— То же самое. Два жасминовых чая.

— Картер, я кое-что объясню, чтобы ты лучше понимал ситуацию, а что дальше, решать тебе. — Паркер стянула перчатки, расстегнула пальто. — Я не знаю, сколько она тебе рассказала, и, если бы она узнала о моем вмешательстве, разозлилась бы до смерти, но я не могу спокойно смотреть на все это. Ее родители развелись, когда ей было четыре года. Ее отец — а она его обожала — бросил ее так же легко, как Линду. Он легкомысленный человек. Не расчетливый, как Линда, а просто легкомысленный. Он рос в богатой семье, с детства имел жирный трастовый фонд. Наверное, я кажусь лицемерной, но…

— Вовсе нет. Ты и Дел, ваши родители, вы никогда не скупились на благотворительность, всегда щедро делились своими деньгами. Это всеобщее мнение.

— Спасибо. Джеффри Эллиот просто порхает по жизни, ловко избегая всего, что может потревожить его покой, а Линда шагает по трупам. Джеффри оставил ей очень скромное содержание, и она почти все его растратила. Дети слышат многое из того, что не предназначается для их ушей.

— Он должен был платить алименты.

— Да. И Мак, и ее матери хватало на хороший дом, еду, одежду. Мак не исполнилось и семи, как ее родители уже вступили в повторные браки. Через два года Линда снова развелась.

Паркер умолкла, поскольку принесли чай, затем продолжила невеселый рассказ:

— Потом у Линды было множество мужчин, множество романов и сплошной театр. Линда обожает трагедии. Джеффри развелся вторично и снова женился. От третьей жены у него сын, и они почти безвылазно живут в Европе. У Линды дочь от второго мужа.

— Да, Мак говорила о сводных брате и сестре.

— Видятся они редко. Элоиза большую часть времени жила и живет с отцом, который, похоже, очень сильно ее любит.

— Должно быть, Мак тяжело переживает, что у ее сестры есть то, чего нет у нее.

— Да. И поскольку только Мак всегда под рукой, Линда просит, требует, пользуется. Это ее стиль. Она снова вышла замуж. Каждый раз, выходя замуж, она переезжала в другой дом, в другой район. Для Мак это оборачивалось новой школой. Линда выдернула Мак из нашей школы, когда развелась с третьим мужем. Через пару лет вернула обратно, ненадолго, как оказалось, потому что обнаружилась ее связь с женатым мужчиной… из совета директоров.

— Никогда никакой стабильности. Ничего, на что Мак могла бы опереться, — пробормотал Картер.

Паркер вздохнула.

— Всю свою жизнь Мак приходится терпеть рыдания матери из-за какой-то ошибки, неприятности, в очередной раз разбитого сердца. Линда выросла, свято веря в то, что она — пуп земли, и не позволяла Макензи забыть об этом. Она сильная женщина, наша Мак. Умная, надежная, профессиональная. Но ее уязвимость, как незаживающая рана, с которой Линда постоянно сдирает корочку. Мак всю жизнь жила рядом с бездушием и боится стать бездушной.

— Она не верит в нас, так как ничто в ее жизни не давало ей повода верить.

— Ты действительно слушаешь. Это первое, что она рассказала мне о тебе. Я хочу дать тебе преимущество, Картер, и за это она меня не поблагодарила бы. Но я люблю ее.

— Мне не помешало бы преимущество.

Паркер накрыла ладонью его ладонь, лежащую на столе.

— Я никогда и ни с кем не видела ее такой, какая она с тобой. Я никогда не видела ее такой неравнодушной. И то, что она нашла в тебе, пугает ее до смерти.