Остановись, мгновенье - Робертс Нора - Страница 4

— Прелестная старушка, — вмешалась Мак. — На репетиции я сделала несколько хороших снимков ее с Элисон. Обязательно сфотографирую их и сегодня. Лично мне кажется, что бабуля выдержит все торжество.

— Надеюсь. Торт и десерты подадут во время танцев. Невеста бросает букет в десять пятнадцать.

— Букет готов, — подтвердила Эмма.

— Невеста бросает подвязку, танцы продолжаются. Последний танец в десять пятьдесят, запуск мыльных пузырей, отъезд новобрачных. Торжество заканчивается в одиннадцать. — Паркер снова взглянула на часы. — За работу. Эмма и Лорел, переодеваться. Не забудьте наушники.

Паркер взглянула на экранчик завибрировавшего сотового телефона.

— Опять МН. Четвертый звонок за утро.

— Развлекайся, — пожелала Мак, обращаясь в бегство.

Она осматривала помещение за помещением, стараясь не мешать Эмме и ее команде, сновавшей по всему дому с цветами, лентами, легкими драпировками. Она фотографировала торт Лорел, цветы Эммы и мысленно рисовала картины, которые создаст сегодня с помощью своей фотокамеры.

Все, как обычно, но Мак никогда не допускала формального отношения к работе. Стоит привыкнуть, и не появятся новые идеи, не подвернутся счастливые шансы, не найдутся оригинальные ракурсы. А если скука все же подкрадывалась к ней, она вспоминала голубую бабочку, опустившуюся на одуванчик.

Воздух был напоен ароматом роз и лилий, звенели голоса, раздавался топот множества ног. Свет щедро струился в высокие окна, заставляя сверкать и переливаться золотые и серебряные ленты.

— Наушник, Мак! Приехала невеста.

Паркер вихрем слетела с главной лестницы и бросилась встречать невесту, а Мак взбежала по ступенькам и, не обращая внимания на холод, выскочила на верхнюю веранду как раз в тот момент, когда на подъездной аллее показался белый лимузин. Пока он плавно скользил к главному входу, Мак нашла удачный ракурс и замерла в ожидании.

Подружка невесты, мать невесты…

— Подвиньтесь, ну, подвиньтесь чуть-чуть, — бормотала Мак.

Из лимузина вышла Элисон в джинсах, сапожках из овчины, потертой замшевой курточке и ярко-красном шарфе. Мак установила крупный план и окликнула невесту:

— Привет, Элисон!

Невеста подняла голову. На ее лице мелькнуло изумление, тут же переросшее в восторг, и, к радости Мак, Элисон вскинула руки и рассмеялась.

Путешествие начинается, подумала Мак, останавливая это удивительное мгновение.

Через десять минут Апартаменты невесты — бывшая спальня Паркер — превратились в шумное женское царство. Два стилиста демонстрировали свои таланты, завивая, выпрямляя и подстригая, остальные накладывали макияж, поправляли наряды.

Мак незаметно скользила по комнате, впитывая ароматы, движения, звуки. Фокусом всего действа оставалась невеста, абсолютно спокойная, уверенная, сияющая и болтающая без умолку.

Однако с МН была совсем другая история.

— Элисон, у тебя такие красивые волосы! Ты не думаешь, что их следовало бы оставить распущенными? Хотя бы частично. Может быть…

— Мам, расслабься. Высокая прическа больше подходит к фате.

— Здесь жарко. Я уверена, что слишком жарко. И Мэнди должна немного поспать. Если она не поспит, то будет капризничать, я точно знаю.

Элисон взглянула на маленькую цветочницу.

— Ничего подобного.

— Я все же думаю…

— Дамы! — Паркер вкатила сервировочный столик с шампанским и красивым блюдом с фруктами и сырами. — Мужчины подъезжают. Элисон, роскошная прическа. Царственная. — Паркер налила шампанское в фужер и подала невесте.

— Ей нельзя пить до церемонии. Она почти ничего не ела сегодня и…

— О, миссис Макферсон, я так рада, что вы уже одеты. Выглядите потрясающе. Могу я украсть вас на пару минут? Вы непременно должны до церемонии заглянуть в Большую гостиную. Ведь мы хотим удостовериться, что все в порядке, не так ли? Дамы, не волнуйтесь. Я верну ее, не успеете оглянуться.

Паркер воткнула фужер с шампанским в руку МН и вывела ее из комнаты.

— Уф, — выдохнула Элисон и рассмеялась.

Следующий час Мак разрывалась между Апартаментами невесты и Апартаментами жениха, между душистыми облаками вуали и камербандами, между серьгами и запонками. Когда она наконец окончательно вернулась во владения невесты, ускользнув от подружек, все еще возившихся со своими нарядами, Элисон в одиночестве стояла перед свадебным платьем.

Все переживания сосредоточены в этом мгновении, подумала Мак, потихоньку фокусируя камеру. Изумление и радость со щепоткой сожаления. Она успела спустить затвор, когда Элисон легко коснулась кончиками пальцев сверкающего корсажа.

Решающий момент. Все чувства женщины отражены на ее лице.

Мгновение промелькнуло, Элисон оглянулась.

— Я не ожидала ничего подобного. Я так счастлива. Я безумно люблю Рода и не сомневаюсь в своем решении… однако что-то сжимается вот здесь. — Она прижала ладонь к сердцу. — И дело не в нервах.

— Печаль. Легкая-легкая. Сегодня ты прощаешься с одним из этапов своей жизни, и печаль вполне допустима, но я знаю, что тебе нужно. Подожди-ка.

Через минуту Мак привела бабушку Элисон и снова отступила в тень.

Юность и старость. Начало и завершение, связь и верность. И любовь.

Мак сфотографировала их объятия… не то. Поймала блеск подступивших к глазам слез. Опять не то. Вдруг Элисон опустила голову, прижалась лбом к бабушкиному лбу, и, хотя ее губы изгибались в улыбке, одинокая слеза скатилась по щеке. А на заднем плане сверкало и переливалось свадебное платье.

Идеально. Голубая бабочка.

Мак сфотографировала ритуал одевания невесты, затем сделала официальные портреты при естественном освещении. Как она и ожидала, Элисон не побоялась холода и вышла на балкон.

Не обращая внимания на голос Паркер, зудящий в наушнике, Мак метнулась в Апартаменты жениха и повторила фотосессию с Родом.

Возвращаясь к невесте, она столкнулась в коридоре с Паркер.

— Мак! Жених с друзьями немедленно должны спуститься вниз. Мы отстаем от графика на две минуты.

— Какой кошмар! — с притворным ужасом воскликнула Мак, скрываясь в Апартаментах невесты.

— Гости рассажены, — донеслось из наушника. — Жених и шафер на месте. Эмма, собирай свиту невесты.

— Есть, командир.

Пока Эмма строила подружек невесты, Мак спустилась к подножию лестницы.

— Подружки готовы. Можно начинать.

— Вступает оркестр, — откликнулась Паркер. — Выходите.

Маленькая цветочница прекрасно обошлась без дневного сна, решила Мак, когда ребенок, пританцовывая, начал спускаться с лестницы. По знаку Лорел девочка в длинном пышном платьице замерла и уже степенно пересекла вестибюль, вошла в огромный зал и прошествовала по проходу между рядами стульев.

За девочкой, мерцая серебром, выступали подружки невесты, а за ними — вся в золоте — шла самая близкая подруга невесты.

На верхней площадке лестницы появились, держась за руки, невеста и ее отец. Мак пригнулась, чтобы поймать их в кадр. Зазвучала мелодия невесты, отец поднес руку дочери к губам, затем прижал ее пальцы к своей щеке.

У Мак защипало в глазах.

Интересно, где сейчас ее собственный отец? На Ямайке? В Швейцарии? В Каире?

Она подальше затолкала неуместные мысли с неизменно сопровождающей их болью и принялась за работу.

В таинственном мерцании свечей она увековечивала радость и слезы, и воспоминания, оставаясь незаметной и отстраненной.

2

Ночью Мак работала, потому что весь следующий день у нее был занят деловыми встречами, и потому, что она любила работать по ночам — одна, в своем личном пространстве, в своем собственном темпе. Ночью она могла полностью сконцентрироваться на образах, а дни обычно посвящались клиентам: съемкам, консультациям.

Пользуясь почти исключительно цифровыми камерами, Мак сохранила традиционный подход к обработке фотографий. Она отделяла лучшие снимки и доводила их до совершенства, убирая лишнее, подчеркивая главное. Она изменяла плотность изображения, увеличивала или уменьшала контрастность, удаляла случайные слишком светлые или темные пятна — готовила базу для совершенного отпечатка. Она стремилась создать образ, идеально вписывающийся в отведенное ему мгновение, и, следуя за своей интуицией, работала до тех пор, пока не чувствовала то, что, как она надеялась, чувствовал изображенный на снимке человек.