Очарованные - Робертс Нора - Страница 17

— Белладонна… — нахмурился Бун. — Яды готовите?

— Готовлю болеутоляющее растирание от невралгического ревматизма. Если траву прокипятить и взять в нужной пропорции, это будет не яд, а целебное средство.

Бун, насупившись, заглянул в подсобку с химическим оборудованием и кипящими отварами.

— У вас есть лицензия или что-нибудь вроде того?

— Если вам от этого будет легче, я квалифицированная травница и имею научную степень в фармакологии. — Она его оттолкнула подальше от миски. — Это не для новичков.

— От бессонницы что-нибудь есть? Кроме белладонны… не хочу вас обидеть.

Ана сразу прониклась заботой.

— Плохо спите? Лихорадки нет? — Протянула ко лбу руку и замерла, когда он перехватил запястье.

На оба вопроса ответ утвердительный. Считаю вас причиной и средством исцеления. — Бун поднес ее руку к губам. — Даже став классной кормилицей, все-таки остаюсь мужчиной и постоянно думаю о тебе. — На запястье под его губами прерывисто зачастил пульс. — Постоянно хочу тебя.

— Очень жалко, что я не даю тебе спать. Он вздернул бровь.

— Действительно жалко? Ана не сдержала улыбку.

— Стараюсь почувствовать сожаление. Трудно не обольщаться признанием, что ты не спишь, думая обо мне. И трудно угадать, что делать. — Она отвернулась, выключила конфорку. — Я сама слегка беспокоюсь. — Ладони легли на плечи, глаза закрылись.

— Займись со мной любовью. — Губы коснулись шеи. — Я не сделаю тебе больно.

Сознательно не сделает, нет, знала Ана. Со своей добротой никогда боли не причинит. Но не причинят ли они боль друг другу, если она получит от него желаемое, жизненно необходимое, не открыв свою сущность?

— Для меня это очень серьезный шаг, Бун.

— Для меня тоже. — Он осторожно повернул ее лицом к себе. — После смерти Элис для меня никого больше не существовало. Лишь за последнюю пару лет одна-другая женщина, исключительно для того, чтобы заполнить физическую пустоту. Ни с одной не хотелось проводить время, быть с ней, разговаривать. Ты мне дорога. — Он медленно приблизил губы. — Не пойму, как увлекся так сильно, так быстро, только это действительно правда. Надеюсь, ты мне веришь.

Даже не установив подлинной связи, Ана не могла не почувствовать правдивости этих слов. И это почему-то осложнило дело.

— Верю.

— Я об этом думаю. Воображаю, лежа без сна. Времени много. — Он невольно поправил заколку в ее волосах. — А в тот вечер тебя отловил, может быть, испугал…

— Нет. — Она пожала плечами, отвернулась, слила отвар в бутылочку с уже наклеенной этикеткой. — По правде сказать, немного испугал.

— Если бы я знал, что ты… Если бы догадался, что ты никогда…

Ана со вздохом заткнула горлышко пробкой.

— Я сама предпочла хранить девственность, Бун, и это не доставляет мне никаких неприятностей.

— Да я не о том… — Он с шипением выдохнул воздух. — Очень сильно старался осмыслить.

Она взяла другую воронку, наполнила другой пузырек.

— Ты нервничаешь.

Бун с некоторой досадой следил, как Ана твердой рукой закупоривает пузырек.

— По-моему, точнее сказать, перепуган. Был с тобой груб, а это недопустимо. По многим причинам. Твоя неопытность только одна из них.

— Ты вовсе не был груб. — Она продолжала работу, скрывая нервозность, хоть нервы трепетали не меньше, чем у него. Сосредоточившись на деле, можно прикинуться уверенной и спокойной. — Ты страстный мужчина. Тут не за что извиняться.

— Извиняюсь за то, что к тебе приставал. И за то, что явился сегодня с полным намерением все легко уладить.

Губы Аны дрогнули в улыбке, она направилась к раковине сполоснуть кастрюльки.

— Этим ты сейчас занимаешься?

— Я сказал себе, что не стану тебе предлагать лечь со мной в постель, хоть мне этого хочется. Собирался только спросить, сможешь ли проводить со мной время. Поужинать, или куда-то пойти, или что там делают люди, желая поближе кого-то узнать.

— С удовольствием поужинаю, или куда-то пойду, или что-то еще.

— Хорошо. — Оказалось, не так уж и трудно. — Может, в конце недели? Вечером в пятницу. Найду сиделку. — Глаза Буна затуманились. — Кого-нибудь, кому можно вполне доверять.

— А я думала, ты приготовишь ужин для меня и Джесси.

Словно камень с плеч свалился.

— Не возражаешь?

— Думаю, мне понравится.

— Тогда ладно. — Бун обхватил лицо Аны. — Отлично. — Поцелуй немыслимо сладкий, внутри как бы что-то разорвалось пополам, но стерпеть можно. — В пятницу.

Улыбаться не трудно, хотя весь организм содрогается, словно при землетрясении.

— Я вино принесу.

— Хорошо. — Он снова поцеловал ее. — До встречи.

— Бун! — окликнула Ана, когда он шел к двери. — А сахар?

— Фальшивый предлог, — усмехнулся он.

Ана прищурилась.

Значит, тебе не надо печь печенье для всего класса?

— Надо. Только у меня в чулане пять фунтов сахара. Слушай, а трюк сработал! — И Бун вышел, насвистывая.

Глава 6

Почему Аны все нет? Когда она придет?

— Скоро, — в десятый раз ответил Бун, опасаясь, что назначенный миг приближается слишком быстро. Он опаздывает во всех отношениях. На кухне катастрофа. Использовано слишком много кастрюль и сковородок. Впрочем, всегда так получается. Непонятно, как люди готовят, не хватая каждую миску и чашку.

Тушеная курица с овощами пахнет неплохо, хотя результат вызывает сомнение. Глупо, очень глупо испробовать в такой момент новый рецепт, хотя Ана достойна большего, чем обычный пятничный мясной рулет.

Джессика сводит его с ума, что редко бывает. Слишком взволнована предстоящей встречей с Аной, беспрерывно терзает отца с той минуты, как он привез ее из школы.

Псина выбрала именно этот день, чтобы сожрать новую подушку, поэтому пришлось потратить немало драгоценного времени, гоняясь за щенком и за перьями. Перегруженная посудомоечная машина залила подсобку, и Бун, как настоящий мужчина, не подумал вызвать мастера, а разобрал ее и вновь собрал.

Абсолютно уверен, что исправил.

Звонил литературный агент с сообщением, что одна из крупнейших студий просит разрешения снять анимационный фильм по «Третьему желанию Миранды». В любое другое время это было бы доброй вестью, а теперь придется включать в расписание поездку в Лос-Анджелес.

Джесси решила вступить в младшую группу скаутов и от щедрого сердца записала отца в руководители-добровольцы.

У него кровь в жилах застыла при мысли о необходимости обучения шести-семилетних девчонок изготовлению шкатулок из яичной скорлупы.

С помощью творческого воображения и коварства можно будет как-нибудь увернуться.

— Пап, она точно придет? Наверняка?

— Джессика! — Слыша грозное предупреждение, дочка выпятила нижнюю губку. — Знаешь, что бывает с девочками, которые без конца задают один и тот же вопрос?

— Не-ет…

— Вот спроси еще раз и узнаешь. Пойди посмотри, чтобы Дэзи мебель не сгрызла.

— Ты сильно на нее злишься?

— Сильно. Ну-ка, отправляйся, иначе придет твоя очередь. — Бун смягчил приказание, мягко шлепнув дочку по попке. — Давай, дружок, или я суну тебя в горшок и съем на ужин.

Через две минуты послышался страшный грохот, означавший, что Джесси обнаружила Дэзи и они схватились врукопашную. Звонкий лай и радостный визг усугубили боль, пульсирующую в глазницах.

Надо просто принять аспирин, успокоиться на час-другой, отдохнуть.

Бун чуть не взревел, когда услышал стук в дверь.

— Привет! Вкусно пахнет.

Будем надеяться. Ана выглядит не просто прекрасно, а значительно лучше. В этом платье он ее еще не видел — текучий, как вода, шелк удивительно преобразил стройное тело. Белые плечи великолепно смотрятся под тонкими лямками. На груди квадратный золотой амулет на длинной цепочке с подвеской. На подвеске сверкают кристаллы, притягивая взгляд вместе с серьгами в форме слез.

— Назначено на пятницу, — улыбнулась она.