Город и звезды - Кларк Артур Чарльз - Страница 25

В Лисе, судя по всему, любовь начиналась с мысленного контакта; могли пройти месяцы и годы прежде чем пары встречались в действительности. Таким образом, не оставалось места для ложных впечатлений и обоюдных обольщений. Двое, сознания которых были взаимно открыты, не могли иметь тайн друг от друга. При попытке скрыть что-либо партнер сразу узнал бы об этом.

Только весьма зрелый и уравновешенный рассудок мог позволить себе такую честность; только любовь, основанная на абсолютном бескорыстии, могла ее выдержать. Элвин понимал, что подобная любовь глубже и богаче, чем та, которая была доступна его народу; Элвин с трудом верил в саму возможность такого идеального чувства.

Тем не менее Хилвар убеждал его, что все, сказанное им — правда, а когда Элвин начал настаивать на большей определенности, он с заблестевшими глазами погрузился в собственные воспоминания. Существовали вещи, которых нельзя было передать: либо ты знал их, либо нет. Элвин с грустью решил, что он никогда не достигнет того уровня взаимопонимания, который был самой основой жизни этих счастливых людей.

Когда глайдер вырвался из саванны, обрывавшейся столь резко, как будто трава не смела переступить прочерченной кем-то границы, впереди показалась гряда низких холмов, густо поросших лесом. Как пояснил Хилвар, это был первый уступ основного защитного вала, ограждавшего Лис. Настоящие горы находились впереди, но для Элвина даже эти холмики были зрелищем впечатляющим и внушавшим благоговение.

Машина замерла в узкой, укромной долине, все еще залитой теплом и светом заходящего солнца. Хилвар посмотрел на Элвина так открыто и чистосердечно, что в его взгляде при всем желании нельзя было отыскать и следа лукавства или неискренности.

— Отсюда мы двинемся пешком, — сказал он ободряюще и начал доставать из машины снаряжение. — Дальше ехать нельзя.

Элвин окинул взглядом окружающие холмы и комфортабельное кресло, в котором он сидел во время поездки.

— Разве нет обходного пути? — спросил он без особой надежды.

— Конечно, есть, — ответил Хилвар. — Но мы не пойдем в обход. Мы пойдем к вершине, что куда интереснее. Я поставлю машину на автоматику, и она будет ждать нас, когда мы спустимся с той стороны.

Решившись не сдаваться без боя, Элвин сделал последнюю попытку.

— Скоро стемнеет, — запротестовал он. — Мы не сможем пройти весь этот путь до заката.

— Ну да, — сказал Хилвар, с невероятной быстротой разбирая припасы и снаряжение. — Мы заночуем на вершине и закончим путешествие утром.

Теперь Элвин понял, что потерпел поражение.

Поклажа, которую они несли, выглядела очень внушительно, но несмотря на массивность была почти невесомой. Вся она была уложена в поляризующие тяжесть контейнеры, так что оставалось довольствоваться лишь инерцией. Пока Элвин двигался по прямой, он не ощущал, что вообще что-то несет. Управиться с контейнерами, однако, удалось лишь после некоторой практики: как только он пробовал круто сменить направление, его груз, казалось, заражался упрямством и изо всех сил старался вернуть Элвина к начальному курсу, пока тот не преодолевал его момент инерции.

Когда Хилвар подтянул все ремни и нашел, что все в порядке, путешественники медленно зашагали по долине. Оглянувшись, Элвин с грустью увидел, как их глайдер двинулся задним ходом и исчез из виду; интересно, сколько времени должно пройти, прежде чем можно будет опять расслабиться в его комфортабельном кресле.

Тем не менее восхождение было очень приятным. Солнце слегка согревало их спины, вокруг открывались все новые и новые виды. Они шли по прерывистой, время от времени вообще исчезавшей тропе. Хилвар, однако, умудрялся точно находить дорогу даже там, где Элвин совершенно терялся. Он спросил у Хилвара, кем проложена эта дорога. Оказалось, что среди холмов обитало много небольших животных; некоторые жили сами по себе, а некоторые — примитивными сообществами, во многих чертах напоминавшими человеческую цивилизацию. Некоторым из них удалось даже научиться использованию огня и орудий труда. Элвин даже не подумал, что подобные существа могут оказаться недружелюбными: и он, и Хилвар, как должное, принимали обратное

— ведь в течение столь долгих веков ничто на Земле не оспаривало верховенства Человека.

Они шли в гору уже полчаса, когда Элвин впервые услышал тихое, разносящееся по воздуху журчание. Он не мог обнаружить источник: звук, казалось, шел отовсюду и, не прерываясь, становился все громче по мере расширения горизонта вокруг. Он бы спросил Хилвара, что это такое, но надо было беречь дыхание.

Элвин был идеально здоров; в сущности, он не болел и часа за всю свою жизнь. Но одного физического здоровья, при всей его важности, недоставало для выполнения возникшей задачи. Его тело не обладало нужными навыками. Широкие шаги Хилвара, которыми тот мощно и без видимых усилий преодолевал любой склон, наполняли его завистью и решимостью не сдаваться, пока он в силах передвигать ноги. Он прекрасно понимал, что Хилвар испытывает его, и не обижался. Это было добродушной игрой; он включился в нее, несмотря на постепенно охватывавшее его ноги изнеможение.

Хилвар сжалился над Элвином, лишь когда они преодолели уже две трети склона. Они немного отдохнули, прислонившись к обращенной на запад каменной осыпи, пока нежный свет солнца ласкал их тела. Рокочущий грохот был теперь очень силен. Элвин спросил о нем у Хилвара, но тот отказался объяснить что-либо. Он только сказал, что в конце восхождения Элвина ждет сюрприз.

Они теперь двигались наперегонки с солнцем, но, к счастью, заключительный подъем не был крутым. Деревья, покрывавшие низ холма, теперь стали более редкими, словно и они устали бороться с тяжестью. На последних сотнях метров землю устилал ковер короткой, жесткой травы, ступать по которой было очень приятно. Когда показалась вершина, Хилвар вдруг энергично рванулся вверх по склону. Элвин решил проигнорировать вызов; в сущности, у него не было выбора. Его хватило лишь на то, чтобы постепенно тащиться вперед и, поравнявшись с Хилваром, в изнеможении опуститься на землю.

Лишь отдышавшись, он смог оценить пейзаж, открывшийся перед ним, и увидеть источник несмолкающего грохота. Земля по ту сторону верхушки холма стремительно переходила в почти вертикальный каменистый обрыв. С обрыва, отрываясь от него на немалое расстояние, ниспадала могучая водяная лента; плавно изгибаясь, она разбивалась о скалы в нескольких сотнях метров внизу. Там она терялась в мерцающем тумане пены, из недр которого и раздавался беспрестанно рокочущий гром, гулким эхом разносившийся по обе стороны гряды холмов.

Большая часть водопада была уже в тени, но лучи солнца, струясь между гор, все еще освещали землю внизу, сообщая пейзажу чарующее очарование. Ибо у подножия водопада трепетала в недолговечной прелести последняя радуга на Земле.

Хилвар взмахнул рукой, обводя горизонт.

— Отсюда, — сказал он громко, чтобы его было слышно в гуле водопада, — ты можешь видеть весь Лис.

Элвин вполне мог поверить ему. К северу на многие километры тянулся лес, там и сям прорезанный полянами, лугами и извилистыми нитями множества речушек. Где-то в этой бескрайней панораме пряталось село Эрли, но пытаться отыскать его было делом совершенно безнадежным. Элвину лишь ненадолго показалось, что он заметил озеро, мимо которого вела дорога в Лис. Еще дальше к северу деревья и поляны терялись в крапчатом зеленом ковре, морщинившемся кое-где грядами холмов. А еще дальше, на самом пределе видимости, подобно облачному валу, лежали горы, отсекавшие Лис от пустыни.

Тот же вид открывался при взгляде на восток и запад; к югу же горы были, казалось, всего в нескольких километрах. Элвин ясно разглядел их и понял, что они значительно выше пригорка, на котором он стоял. Их разделяла страна куда более дикая на вид, чем та, которую они миновали только что. Почему-то она казалась пустынной и заброшенной, словно человек не жил здесь уже очень давно.

На немой вопрос Элвина ответил Хилвар.