Сердце красавицы - Портер Джейн - Страница 14

Джеслин молчала, наслаждаясь его ласками, по которым так изголодалась, и жаждала большего. Ей хотелось, чтобы Шариф касался ее не только своими руками, но и губами, втянул ее соски в рот, поиграл с ними пальцами, языком, зубами…

Ей вдруг стало жарко и волнующе-тревожно. Страсть стремительно набирала силу, превращая ее тело в горячий податливый воск. Роберт, с которым она начала встречаться недавно, никогда не вызывал в ней таких чувств, доводя почти до исступления, касаясь лишь ее груди, как сейчас это делал Шариф.

Боясь, что остатки воли и разума покинут ее, Джеслин с усилием отпрянула от него, не заметив, когда подалась к нему навстречу.

— Ты выбрал подходящую для себя жену, — расстегнув бриллиантовое ожерелье и вложив его в ладонь Шарифа, сказала она. В рассеянном свете от пламени свечей камни таинственно замерцали. — Твоя мать была довольна, отец одобрил твой выбор невесты. Все были счастливы.

— Даже ты?

Джеслин не сразу справилась с застежкой второго ожерелья. Если бы она была уверена, что ее признание хоть что-нибудь изменит, то сказала бы Шарифу о том, что до сих пор жалеет о своей слабости, в то время как ей надлежало бороться за него, доказывая свою любовь, а не отступить в сторону и не ждать, что он сделает первый шаг.

А когда со стороны Шарифа этого шага не последовало, Джеслин совершила вторую ошибку. Она не призналась ему в своей любви из гордости, через которую не смогла переступить, — глупенькая молоденькая девчушка! Но говорить об этом сейчас уже не имело никакого смысла. Время назад не повернуть, а значит, и ворошить прошлое бесполезно.

Джеслин наконец справилась с застежкой. Второй ожерелье легло на его запястье.

— Ты была счастлива? — настаивал Шариф.

Девушка выдавила из себя улыбку. Возможно, она все же поступила правильно. Какая из нее жена шейха? Единственное, что она могла подарить Шарифу — это себя и свою любовь к нему, которая была так же огромна, как бескрайний космос.

— Даже не знаю, что тебе ответить…

Палец Шарифа поднял ее опущенное к столу лицо.

— Тогда почему эти слезы? — смахнув блестящую каплю с ее дрожащих ресниц, спросил он.

— Сожалею, Шариф, куда же без них. — Руки ее дрожали, и Джеслин поняла, что третье, жемчужное ожерелье ей не расстегнуть. — Помоги мне, пожалуйста, с ожерельем.

— Пусть оно останется у тебя, — удерживая ее взгляд, сказал Шариф. — Небольшой сувенир в твою коллекцию.

Какую коллекцию? — хотела спросить она, но он вдруг впился в ее губы. В этом поцелуе не было нежности — он был настойчив и яростен, почти груб. Его язык с силой раздвинул ее губы и проник ей в рот.

Поцелуй закончился так же быстро, как начался.

— Считай, ты только что за него расплатилась.

С этими словами Шариф резко поднялся со стула и ушел, оставив Джеслин оглушенной и совершенно сбитой с толку.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Шариф стоял на верхней террасе и смотрел на усыпанное звездами небо.

Он знал, что рискует, но это не останавливало его. Ему почти удалось соблазнить Джеслин. Она даже не подозревала, что соблазнение уже началось с ванны и массажа, благодаря которому ее кожа благоухала запахами ароматических масел. Он велел Мезе проследить за тем, чтобы Джеслин надела на ужин что-нибудь сексуальное, не особо, впрочем, рассчитывая, что в ее гардеробе найдется подобная одежда.

В результате план Шарифа обернулся против него самого. Это не он, а Джеслин соблазнила его. Он никого и ничего не видел, кроме нее, изнемогая от желания перецеловать ее тело от кончиков пальцев до волос, а затем проделать это в обратной последовательности, и потом овладеть ею.

Кулак шейха с глухим звуком ударился о стену. Он только все усложнил: надеялся узнать правду и тем самым освободиться от прошлого, которое преследовало его все годы, но только запутался в его сетях.

Все эти годы Шариф был уверен, что Джеслин совершила предательство, приняв деньги от его матери и несколько бесценных фамильных драгоценностей, которых было достаточно, чтобы прожить оставшуюся жизнь праздно и безбедно. Однако кое-что поколебало его уверенность.

Девушка, которую он когда-то знал, была равнодушна к роскоши, но она могла приобрести на эти деньги что-нибудь получше лачужки, которую называла своей квартирой.

Поэтому к вопросам, которые у него к ней накопились, добавился еще один: куда ушли все деньги?

Шариф поклялся себе, что докопается до правды. Он и так слишком долго ждал. Пусть она будет ужасной, но он устал жить в неведении и во лжи.

Когда-то он любил Джеслин так сильно, что не мог представить себе жизни без нее. Он добьется правды, даже если это обойдется ему дорогой ценой.

На следующее утро Джеслин встала чуть позже, чем взошло солнце, и решила отправиться в библиотеку, чтобы закончить составлять план занятий на лето.

Время пролетело незаметно. Когда дверь в библиотеку открылась, Джеслин ожидала увидеть Мезу с кофе, но никак не Шарифа. Она невольно напряглась, вспомнив о вчерашней сцене и не зная, как вести себя с этим новым и непредсказуемым Шарифом.

— Доброе утро, — приветствовала она его дружелюбно, но безлично.

— Мне передали, что ты сидишь здесь с половины шестого утра.

— Я проснулась и не смогла уснуть, поэтому решила поработать.

— Ты не должна мне ничего доказывать, — заметил он.

— И не собираюсь этого делать. Я уже говорила, что серьезно отношусь к своей работе.

— Я в этом не сомневался ни секунды. Ты завтракала? Я скажу, чтобы тебе что-нибудь принесли. Тост хочешь?

— Не откажусь. Спасибо.

Шариф взялся за ручку двери, но вдруг обернулся.

— Мне также передали, что ты не смогла дозвониться до Роберта по мобильной связи. Телефоны дворца в твоем распоряжении.

— Спасибо, — почему-то чувствуя себя виноватой, сказала Джеслин.

К счастью, скоро принесли кофе и тосты. К несчастью, принес их Шариф. Он поставил поднос на стол.

— Что-нибудь еще? Фрукты? Воду?

— Спасибо, кофе и тостов будет достаточно.

Джеслин не начинала завтрак, надеясь, что Шариф выйдет, но он стоял и смотрел на нее. Выражение его лица не поддавалось определению.

— Вчера, если я не ошибаюсь, я не ответил на один твой вопрос, когда ты попросила описать моих дочерей, — неожиданно заговорил он. — Так вот, Джинан и Такия совсем не похожи на моих сестер. Только Саба такая же неугомонная.

— Нарушительница спокойствия, — улыбнулась Джеслин.

Шариф вдруг ответил на ее улыбку.

— Зато я уверен, что Такия станет твоей любимицей.

— Твоя младшая дочь?

— Моя крошка, — кивнул он.

— А твоя старшая?

— О, Джинан типичный первенец. Умная, серьезная, целенаправленная. Настоящая мамочка для Такии.

— Но ей же всего семь!

— Да. Между старшей и младшей дочерью два с половиной года разницы.

— Твоя жена, должно быть, сильно любила детей, — заглушая собственную боль, сказала Джеслин.

— Слишком. Она умерла после осложнений от кесарева сечения.

— Когда родилась Такия?

— Нет. Была еще одна беременность. Ребенок родился мертворожденным.

— Мне так жаль…

— Зулима не позволяла своему телу восстановиться после очередной беременности. Ей хотелось рожать и рожать. Это стало ее навязчивой идеей.

— Но почему? У вас и так уже были три девочки… — Внезапно на память ей пришли слова королевы Рейны, и Джеслин все поняла. «Шарифу нужен наследник, — сказала мать Шарифа, глядя ей прямо в глаза. — А ты ведь бесплодна, не так ли?» Джеслин проглотила ком в горле и запретила себе об этом думать. — Я все же надеюсь, что вы с Зулимой были счастливы и ты не пожалел о браке с ней.

— Это вопрос или утверждение?

— Наверное, и то, и другое вместе, — криво улыбнулась она.

Вмиг осунувшееся лицо Шарифа сразу же нашло отклик в душе Джеслин. Ей захотелось утешить его. То, что жизнь шейха — не сахар, она уже поняла, но ей от этого было не легче. Что сделала с Шарифом жизнь? Куда она забрала его заразительный веселый смех?..