Гроза над океаном - Мортинсен Кей - Страница 13

— Все отлично.

В последнее время ей хотелось рассказать ему о сыне, но чем дольше она оттягивала разговор, тем труднее было решиться. Возникнут новые трудности, если Бенционни узнают, что у брата есть ребенок.

— Работа помогает. Дела идут в гору. Теперь я могу какое-то время уделить себе, да и маме тоже. Скажите, что бы ни случилось, вы… ты не будешь думать обо мне плохо?

— Никогда, — ответил он. — А что, разве есть причины? Ты ведь не думаешь о поездке на Сицилию?

— Ты же просил, чтобы я этого не делала, — уклончиво ответила она, не решаясь сказать правду.

— Не делай глупостей, малышка.

Она вздохнула, понимая, что опять ничего не скажет ему, тронутая искренним беспокойством. Голос Марио проникал в изболевшееся сердце, одновременно наполняя ее счастьем и тревогой…

— Я… я… буду паинькой, — пробормотала она, на ходу придумывая, как бы прервать разговор, боясь, что не выдержит и в ответ на его доброту выложит все, как есть. — О Боже! Что-то горит… Мои кексы! Я должна бежать! — закричала она в трубку.

— Беги. Я позвоню позже. До свидания.

Он повесил трубку, а Пат все еще держала ее, словно боялась оборвать соединяющую их нить.

— О, Марио… — тихо сказала она.

Пат вздохнула. Когда она вернется, то сознается в содеянном и, может быть, они станут настоящими друзьями.

Палермо ужаснул ее, как и утверждал Марио. Дорога из аэропорта Пунта Раиси заставила ее вжаться в сиденье от страха за свою жизнь. Казалось, что правил уличного движения не существует. Люди мало заботились о собственной безопасности, выскакивая на дорогу, где им только заблагорассудится. Она успокоилась лишь тогда, когда они наконец добрались до недорогого отеля, который порекомендовал ей шофер.

Пат уложила сынишку, разморившегося после тяжелой дороги. Присела на край постели, сняв туфли и вытянув затекшие ноги.

Что сделано, то сделано. Так или иначе, но завтра все будет кончено. Она здесь, и первое, что надо сделать, — узнать, когда и где состоятся похороны. Захватив карту, она спустилась в бар, где завсегдатаи пили вино и шумели, как куры в курятнике.

— Вы можете показать мне на карте Виллу ди Леони, — вежливо попросила она бармена. На этот раз Пат благодарила «Сити Лайтс», там она узнала, куда ехать, поскольку звонила своим конкурентам и, притворившись их постоянной клиенткой, расспросила о Марии Бенционни.

— Леони… — Бармен по карте показал направление, и она благодарно кивнула.

— Эдди Бенционни… Подруга?

Сообразив, что газеты наверняка напечатали сообщение о трагическом событии, она снова кивнула. Ее собеседник поднял седеющую бровь:

— Любовь? — сказал он с циничной улыбкой. — Много подружек.

Пат передернуло от его взгляда. Что этот старый болван имел в виду? Но она решительно отбросила неприятные мысли и почти бегом поднялась по лестнице, чтобы в тишине комнаты обдумать план действий. Завтра она возьмет напрокат машину, заказанную еще из Англии, купит немного еды и все необходимое для Слая и поедет на восток. Если ей удастся выбраться из Палермо живой, дальнейшее путешествие не предвещает особенных трудностей.

Затем она пойдет на похороны, стараясь оставаться незамеченной. Что ж, это лучшее решение… Ее прощание будет тайным и не оскорбит ничьих чувств.

Как хорошо было бы позвонить матери! Пат с тоской уставилась на телефон. Но она не могла позволить себе тратить взятые в долг деньги.

Нужно постараться заснуть, завтра потребуется много сил, подумала Пат, пристально глядя на свое отражение в зеркале. Шляпка из черной соломки с розами из матового муара и легкое облачко вуали подчеркивали бледность ее щек; серые глаза, несмотря на усталость, светились решительным блеском. Она расстегивала пуговицы жакета, думая о том, что костюм взят напрокат и не Бог весть как скроен, но удивительно ей к лицу. Вот если бы Марио мог видеть ее, подумала она, и тут же испугалась этой мысли. Быстро нырнув под одеяло, Патрисия ощутила теплоту, идущую от мирно посапывающего сына. Она погладила мягкую щечку Слая, чувствуя, как его близость успокаивающе действует на нее. Когда он вырастет, она расскажет малышу, что он попрощался со своим отцом, и тот будет благодарен ей за это. Пат откинулась на подушки и тут же заснула, без мыслей и сомнений, уверенная в правильности своего поступка.

Следующий день выдался жарким. Хотя прохладный ветерок дул с одетых зеленью гор, в воздухе дрожало знойное марево.

Едва сдерживая волнение, она припарковала автомобиль на обочине проселочной дороги, ведущей к церкви, и подняла Слая с сиденья машины.

— Запомни это, мой сладкий! — горячо прошептала она в его розовое маленькое ушко и поцеловала в носик. — Посмотри, какое голубое небо, малыш. Посмотри на птичек. — Пат показала на ласточек, вьющихся в небе и беззаботно щебечущих. — Такой теплый ветерок! Не правда ли здесь чудесно?

— Дерево, — воскликнул сынок весело, махнув рукой в сторону аллеи тенистых платанов, ведущей к церкви.

— Много деревьев, — поправила она, ласково улыбаясь, пока Слай играл полями ее черной шляпки.

Малыш поможет ей пройти через это испытание, даст ей силы пережить тот момент, когда она увидит вторую жену и весь клан Бенционни. Может быть, Марио… Ее сердце отчаянно забилось. Он будет там, но никогда не узнает, что она видела его.

Прищурив глаза, женщина пристально всматривалась в маленькую белую церковь с куполом. Лужайка рядом с ней была заставлена лимузинами, подтверждающими, что родственники покойного уже прибыли и сейчас находятся в церкви.

Тяжело зазвонили колокола. Безмятежность свежего деревенского утра треснула и раскололась. Мрачный, рвущий душу погребальный звон, нарушивший идиллию, ударил Пат в самое сердце. Жители деревни переговариваясь стояли около церкви. Люди, которые, должно быть, знали Эдди ребенком, на глазах которых он вырос.

— Пойдем в сад, — сказала Пат, опуская Слая на землю и беря сына за ручку. Она повела его на кладбище, то и дело останавливаясь, чтобы мальчик мог сорвать пурпурный клевер, поздние лютики и голубую повилику.

Смешавшись с жителями деревни, она с печалью наблюдала, как вынесли гроб. На минуту задумавшись, она выпустила ручонку сына, и через минуту тот уже стоял в окружении женщин в черном. Одна из них гладила его по головке, другая, наклонившись, что-то тихонько говорила. Хорошенький мальчик привлекал всеобщее внимание.

Пат пристально вглядывалась в членов семейств Бенционни, чьи траурные одеяния зловеще контрастировали с безоблачным, ясным днем. Но ее усилия были тщетны, Марио не было. Разочарование тонкой иголкой укололо Пат. И вдруг она чуть не вскрикнула, почувствовав, как тяжелая рука опустилась на ее плечо.

— Какого дьявола ты тут делаешь? Дура! Ты совершенная дура!

Она обернулась — это был он, мрачный, нахмурившийся, кипевший от гнева.

— Я имею право, — дрожащим голоском, но твердо заявила она, гордо откинув голову, так что поля шляпы коснулись ее шеи. И тут же перешла на умоляющий тон: — Так получилось, поверь. Позволь мне остаться, Марио, меня никто не увидит. Мне нужно быть здесь…

— Ты страшно рискуешь, — тихо проговорил он.

— Я… я должна была приехать. Неужели ты не понимаешь? Никто не узнает, кто я, — сказала она оправдываясь.

— Надеюсь, ты немедленно уедешь, как только все закончится? — очень четко выговаривая каждое слово, спросил Марио.

Да, она уедет, и это будет концом их отношений: он не простит ей ослушания. Деспотичен, как все сицилийцы, привык, что женщина — ничто. Пат была о нем лучшего мнения. Марио не собирался считаться с ее желаниями, он вообще не принимал ее всерьез. Сердце ее зашлось от обиды и отчаяния.

Несчастная женщина чувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Он совсем рядом, его дыхание касалось ее щеки, и то же время она ощущала, что теряет Марио. Пат была настолько поглощена своими мыслями, настолько смущена его близостью, что совсем забыла, где и почему находится. Раздавшийся вновь звон колоколов вернул ее к печальной действительности. Она чуть не застонала от сердечной боли, почти физически ощутив свою вину и жгучее раскаяние.