Золушка для герцога - Мортимер Кэрол - Страница 31

Он резко втянул воздух через сомкнутые зубы, когда она запустила язычок в нежную ямку, этот застенчивый жест чуть окончательно не лишил его контроля над собой.

Джейн подняла на него глаза, потемневшие от желания.

— Я сделала тебе больно?..

Он коротко хохотнул, надсмехаясь сам над собой, и повернулся так, что она оказалась под ним.

— Джейн, если ты будешь продолжать «делать мне больно», я не отвечаю за последствия!

— Значит, тебе нравится, когда я так тебя трогаю?.. — улыбнулась она.

— Слишком нравится, Джейн, чтобы позволить тебе продолжить.

— Я не понимаю...

Откуда ей понять? Откуда ей знать, что одного взгляда на нее, лежащую здесь, на кушетке, было достаточно — волосы разметались по подушкам, губки распухли от его поцелуев, в одних чулках и шелковой рубашке, которая не скрывает напрягшихся сосочков, стройные ножки повернуты к нему. Это само по себе соблазн, а ее губы и руки на его теле — искушение, которому невозможно противостоять.

— Позволь мне показать тебе, Джейн, — простонал он. Хок спустил тонкие бретельки ее рубашки, полностью обнажив грудь. — Что ты чувствуешь, когда я делаю так, Джейн? — Он склонил голову и легко пробежал языком по чувственному сосочку, и ее тело тут же отреагировало, задрожав. — А так? — Он переместился к другому соску и вновь ощутил ее дрожь. — А если так?.. — Его рука скользнула вниз, подняла рубашку и принялась гладить нагие бедра.

Глаза ее закрылись, стоило Хоку первый раз дотронуться до ее атласных складочек, уже налившихся и влажных от вожделения, ноги ее раздвинулись, пропуская его пальцы.

Хок гладил ее нарочито медленно, обходя по кругу заветный бугорок, но не дотрагиваясь до него, давая ей время привыкнуть к ощущениям, ожидая, пока Джейн не выгнется ему навстречу, и уже потом можно будет следовать дальше. И вот мягкая подушечка большого пальца принялась ритмично двигаться по бугорку.

Джейн, которая несколько секунд назад потерялась в изумительном море удовольствия, теперь широко распахнула изумленные глаза и уставилась в сосредоточенное лицо Хока. Ее затрясло, словно в лихорадке, жаркий огонь разлился по всему телу.

Она сама почувствовала, какая она вся мокрая и скользкая, когда один палец Хока скользнул внутрь нее, медленно, вопросительно, и тут же вышел обратно. И вновь вошел и вышел, и еще раз, и еще, подушечка пальца продолжала свои ласки — то неистово, то нежно.

Неистово и нежно. Неистово и нежно.

Каждый раз Джейн была на грани того, чтобы открыть для себя что-то новое, неведомое, но Хок отступал, становился ласковее, и вскоре боль между ее ног и в сосках стала невыносимой.

— Пожалуйста... — выдохнула она, наконец, дико изогнувшись. — Пожалуйста, Хок! — Она приподнялась на подушках, подставляя свою грудь для его ласк. — Я хочу... мне надо...

— Я знаю, что тебе надо, Джейн! — с триумфом выдохнул он. Хок опустил голову, взял в рот один из сосков и принялся неистово сосать его, гладить языком, покусывать. Рука его перестала быть нежной, он ритмично входил и выходил из нее и ощутил первые судороги ее удовольствия.

— Хок... — задохнулась Джейн. — Хок!.. — Она упала на спину, руки впились в кушетку, по телу прошла волна наслаждения, начавшаяся как пожар между ее бедер и охватившая все тело, сжигая все на своем пути.

— Да, Джейн! Да! — прохрипел он, переключен внимание на другую грудь и продолжая ласкать ее, пока Джейн не испытала всю силу сладострастия.

Невероятного. Удивительного. Волшебного сладострастия.

Джейн без сил откинулась на подушки. Она и не подозревала о существовании подобного наслаждения. Не подозревала, что именно это происходит между мужчиной и женщиной. Не догадывалась, что интимная близость может закончиться таким экстазом.

Так всегда бывает между мужчиной и женщиной? Так было и между матерью и ее любовником? Если да, то теперь Джейн понимает, как Джанет могла поддаться на его ухаживания. Ведь она сама только что поддалась на ухаживания Хока!..

Делает ли это ее такой, как описывала леди Салби? Неужели она и впрямь распутница и прелюбодейка?

— Что с тобой, Джейн? — спросил Хок, увидев, как тень легла на ее лицо — то самое лицо, которое несколько секунд назад светилось изнутри. Но теперь на него пала тень — тень чего? Смущения оттого, что она не сумела сохранить над собой контроль? Или сожаления о произошедшем?

Ни то ни другое Хоку не нравилось.

Он взял ее личико в свои ладони и притянул его к себе. Но она крепко зажмурилась и не открывала глаз.

— Посмотри на меня, Джейн, — приказал он, но безответно. — Джейн! — снова позвал он.

Джейн до боли впилась зубками в нижнюю губу и решительно не открывала глаз.

— Думаю, будет лучше, если вы оставите меня, ваша светлость...

— Как смеешь ты устанавливать между нами расстояние, обращаясь ко мне таким ледяным тоном! — разозлился он. — Джейн, посмотри на меня, немедленно! — Он взял ее за плечи и принялся трясти.

Разве она сможет посмотреть теперь ему в глаза? Вдруг она посмотрит в это лицо — жестокое, надменное лицо, которое она так любит, — и увидит в нем разочарование, отвращение, а именно это и будет там написано, стоит ему припомнить ее распутные мольбы дать ей еще удовольствия!

— Посмотри на меня, Джейн! — снова велел Хок, почувствовав, как она все дальше уходит от него.

Несколько минут назад он мог поклясться, что Джейн жаждет его внимания, его ласк, но теперь он сомневался в этом. Джейн не осмеливается даже взглянуть на него — как будто один его вид противен ей.

Неужели Джейн просто уступила ему, поддалась на его поцелуи и ласки, потому что у нее не хватило сил отвергнуть его? Или, хуже того, потому, что она считала себя обязанной ему за помощь в побеге от жестокой и бессердечной леди Салби?

При мысли об этом Хок, и сам испытал приступ отвращения.

Он внезапно отпустил ее, сел на кушетке, отвернулся и уставился в огонь, который недавно окутывал обнаженное тело Джейн покрывалом соблазна.

Он принудил Джейн? Джейн уступила Сторбриджу, герцогу, потому что так было надо, капитулировала перед Хоком, мужчиной, потому что желала его столь же страстно, как и он ее?

О да, Джейн бросала ему вызов, не слушалась его приказов, когда это ее устраивало, но, может, она не сумела сделать это теперь? Может, его напор и сила вожделения, вынудили ее сдаться?

Наверняка так и было, подумал он, припомнив, как холодно и отстраненно она назвала его «ваша светлость», стоило ей только пройти пик наслаждения. Наверняка она пребывает в шоке и испытывает отвращение при воспоминании об этом.

Он резко поднялся и принялся одеваться, стоя спиной к Джейн. Надел помятую рубашку и дрожащими пальцами стал застегивать пуговицы.

— Думаю, что мне действительно лучше оставить вас, Джейн, — еле выдавил он.

Она уставилась на напряженную спину Хока и непривычно растрепанные темные волосы с золотыми бликами огня. Видимо, он понял, что волосы растрепались, потому что несколько раз провел по ним рукой, приглаживая, прежде чем надеть жилет и сюртук. И тут он повернулся к ней.

Джейн сжалась в комочек под его яростным взглядом. Губы его превратились в тонкую линию, на скулах играют желваки, золотые глаза сверкают холодно и надменно. Сейчас он ничуть не походил на страстного и нежного любовника.

Но она не хотела показывать своей слабости. Таким уж характером наградила ее природа — она ни перед кем не склоняла головы и тем более не склонит перед высокомерным герцогом Сторбриджем.

— Сделайте одолжение, возвращайтесь к гостям вашей сестры, ваша светлость, — сказала она, опуская стройные ножки на пол. — Надеюсь, вы поймете, если я не присоединюсь к вам?

Она знала, что должна подобрать свое платье — ее прекрасное платье из кремового шелка, которое с таким пренебрежением было отброшено в сторону! — и прикрыться им, но упрямство не давало ей сделать этого. Хок только что лицезрел ее во всей обнаженной красе, чего уж теперь строить из себя невинную мисс?