Выбор в любви - Митчелл Фрида - Страница 9

Придя к такому выводу, Энн встала, направилась к туалетному столику и расчесала волосы, серебристой волной рассыпавшиеся по плечам. Затем удалила с лица косметику и критически осмотрела себя в зеркале. Да, теперь ей можно было дать не больше шестнадцати, и на сей раз это устраивало Энн.

Ее размышления прервал осторожный стук в дверь.

— Войдите.

— Привет! — В комнату впорхнула Морин, одетая в белый халат и с чашкой чаю в руке. — Вы проспали весь день, как, собственно, я и предполагала. — Она открыто улыбнулась Энн. — Ник готовит ужин. Я сейчас спущусь присмотреть за ним, чтобы он вас часом не отравил!

— А вы не будете с нами есть? — спросила Энн, с ужасом представив себе ужин вдвоем с Ником, но постаралась выдавить из себя улыбку, принимая из рук Морин чашку.

— Нет-нет, я съела сандвич, и это все, что я могу себе позволить перед ночным дежурством. — Морин скорчила гримаску. — Ну, я побежала. Грег сегодня тоже на ночном дежурстве, и он заедет за мной с минуты на минуту.

— Он работает в больнице? — поинтересовалась Энн, отставив на время переживания по поводу будущего ужина.

— Да, он хирург. — Лицо Морин прямо засияло. — Но мы познакомились не в операционной, как вы только что, наверное, подумали. Я знаю Грега фактически всю жизнь. — Их беседу внезапно прервал автомобильный гудок, и Морин развернулась, как флюгер при порыве сильного ветра. — Все, исчезаю!

С этими словами она выбежала из комнаты. Как они не похожи, подумала Энн. У сестры напрочь отсутствовали властность и умение владеть собой, которыми природа наградила брата…

— Вам уже лучше?

Вопрос настиг ее уже на пороге кухни, куда она спустилась, как только Морин уехала.

— Да, благодарю вас.

Энн застыла в дверях, пораженная представившейся картиной. Ник возвышался над кухонным столом, с ожесточением нарезая грибы. Его джинсы прикрывал фартук, а рукава рубашки засученные по локоть, открывая мускулистые загорелые руки, поросшие кудрявыми черными волосками. Контраст между сексуальной привлекательностью мужчины и подчеркнуто домашним антуражем был разителен.

— Отлично. — Ник бросил быстрый взгляд на девушку. — Ничего не имеете против жаркого и салата? — спросил он. — Знаете, мои кулинарные способности весьма ограничены.

— О, я должна была вам помочь…

— Только не рассказывайте мне басни, что вы относитесь к тому редкому типу женщин, которые полагают, что их место — у плиты. — В голосе его слышалась ирония. — Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Нет! — Резкость тона была результатом длительных споров, которые она вела в душе с этим раздражающим ее человеком, но Энн попыталась смягчить заявление: — Просто на фоне всего, что произошло, самое меньшее, что я могла бы сделать для вас, — это приготовить ужин.

— А что произошло? — Ник с видимым безразличием пожал плечами. — У нас была свободная комната, а вам необходимо было где-то остановиться. Ничего особенного. Но если вам так хочется заняться делом, то наполните-ка бокалы вином. Вон бутылка уже открыта.

Энн так поспешно бросилась выполнять его просьбу, что даже пролила немного красного вина. Однако Ник сделал вид, что не заметил ее оплошности, продолжая помешивать ароматно пахнущее варево в огромной медной кастрюле.

Поскольку Энн уже находилась в кухне и бежать было некуда, она уселась на один из стульев, стоявших у стола. В небольшой кухоньке каждое движение Ника приближало его к Энн, так что у нее замирало дыхание.

— Расскажите мне о себе. — Он произнес это самым обыденным тоном, и в его просьбе не было ничего странно, однако именно этого Энн боялась больше всего. Ей потребовалось время, чтобы побороть дрожь.

— Рассказывать особо и нечего. — Вино было терпким, с фруктовым ароматом, и Энн сделала большой глоток прежде, чем продолжить: — Родилась и выросла в Манчестере. Мне двадцать один год… — Резко изогнувшаяся бровь на лице Ника напомнила ей их недавнюю перепалку по этому поводу. — Приехала сюда в отпуск. Это все.

— Все? А как насчет семьи, друзей, работы? Всего того, что и составляет настоящую жизнь? — Теперь глаза Ника буквально буравили лицо Энн.

Что ж, я знала, что это рано или поздно произойдет, сказала себе Энн. Поэтому следует постараться свести ложь к минимуму — ровно настолько, чтобы удовлетворить этот острый как бритва ум.

— У меня есть родители, брат и сестра, — ответила она. — И…

— Ну же, продолжайте. — Ник приблизился и взял ее за локоть, отчего сквозь тело Энн словно прошел электрический разряд. — Вы часто с ними видитесь? Ваши брат и сестра старше вас или моложе…

— Моложе, — поторопилась с ответом Энн. — Всего на несколько лет, но у них самих разница в год, поэтому они вечно цапаются как кошка с собакой. Что касается родителей… — она сделала глубокий вдох, стараясь сдержаться, — они совсем не похожи на меня… И мы не слишком близки.

— Понимаю. — На самом деле Ник решительно ничего не понял, но Энн не дала ему шанса продолжить расспросы. — У меня много друзей, я работаю секретаршей, а кроме того, думаю, что жаркое подгорает, — закончила она светским тоном.

Ему потребовалось лишь мгновение, чтобы осознать услышанное, после чего Ник стремительно повернулся к плите, успев спасти ужин до того, как он превратился в головешки. А Энн возблагодарила своего ангела-хранителя, который не оставил ее в критический момент.

Десять минут спустя они уже сидели за старинным дубовым столом и ужинали, хотя нервозность не позволила Энн уделить должное внимание жаркому. Через открытое окно струилась приятная прохлада, и, по мере того как ночь вступала в свои права, городок внизу расцвечивался огоньками.

За ужином Ник развлекал гостью беседой, однако за его показными спокойствием и расслабленностью Энн все время чувствовала снедавшее его любопытство. Было очевидно, что колесики ясного и живого ума крутятся, пытаясь дать хозяину отгадку на головоломку, которая его мучит. Пока он рассказывает забавные истории из своей практики, все идет гладко. Но это будет продолжаться до тех пор, повторяла себе Энн, пока он в свою очередь не спросит о чем-то ее. И ей придется открыть ему хотя бы частичку правды — иного выхода нет.

— Как насчет яблочного пирога со взбитыми сливками? — Он протянул руку за грязной тарелкой, и это простое движение донесло до Энн еле уловимый запах лосьона после бритья, от которого голова ее закружилась.

— А можно просто чашечку кофе? — робко спросила она.

— Нет. — Глаза Ника сверкнули. — Вы совсем исхудали, нужно вас немного подкормить. Если вам не нравится пирог, могу предложить мороженое с шоколадной крошкой.

— Спасибо, но я, правда, ничего не хочу. — Замечание по поводу ее худобы заставило Энн покраснеть.

— Впрочем, это вас совсем не портит, — продолжал он, словно не замечая ее возражений. Лицо его стало задумчивым. — Но вам обязательно нужно набрать несколько лишних фунтов. Итак, что вы выбрали?

— Ник…

— Яблочный пирог? — Голос его был привычно тих и спокоен, но в нем слышалась такая сила и настойчивость, что Энн решила не продолжать спор.

— Ну, если вы так настаиваете.

— Да, настаиваю. Я уже говорил вам, что не приемлю ответов «нет» на все, что предлагаю, разве не так? — заметил Ник на редкость серьезным тоном. — А кроме того… — он выдержал паузу, — моя профессия помогает мне распознать, кто из пациентов чувствует себя плохо, хотя и не говорит этого. А вам было плохо, это ясно.

— Не скажу, что прежде я была толстой коровой, — ответила Энн язвительно. — Но не всех же девушек Бог наградил такими… — она осеклась, увидев, как его бровь недоуменно поползла вверх, — формами…

Энн Милтон была красива по-своему, и редко кто из мужчин прошел бы мимо, не обратив на нее внимания, — только разве в жилах его текла вода, а не кровь, думал Ник. И все же ее мучил комплекс неполноценности, видимый невооруженным глазом. Но что же, черт побери, произошло в ее жизни такого, что превратило бедняжку в комок нервов? Ник чувствовал, как внутри него все сжимается от самых мрачных предположений, и лишь огромным усилием воли он сдержался.