Большая глубина - Кларк Артур Чарльз - Страница 12

Пересекая неровный участок, они взялись за руки, да так и пошли дальше, когда изрытые кораллы сменились ровной тропой. Они молчали, но думали друг о друге, и у обоих было хорошо на душе.

Шли они не спеша, то и дело останавливаясь, чтобы полюбоваться очередным чудом растительного или животного царства, и кругосветное путешествие заняло два часа. У них разыгрался аппетит, и когда они вернулись к кату, Франклин нетерпеливо принялся разбирать корзину с продовольствием, а Индра занялась примусом.

– Сейчас я заварю котелок настоящего австралийского чая, – сказала она.

– И не удивите меня, – ответил Франклин, улыбаясь; ей очень нравилась его странная улыбка. – Как-никак я здесь родился.

Она даже обиделась.

– Могли бы сказать мне об этом раньше! И вообще пора бы уже…

Индра оборвала фразу на полуслове, но Франклин мысленно договорил за нее: «Пора бы вам уже бросить эту глупую скрытность и рассказать мне что-нибудь о себе».

Невысказанный укор был справедлив, и Франклин смутился; счастливое расположение духа, которое он испытал впервые за много месяцев, на миг покинуло его. Вдруг ему пришла в голову мысль, которой он до сих пор чурался, потому что она могла убить их дружбу. Индра – ученый и женщина, значит, она вдвойне любопытна. И, однако, она ни разу не задавала ему вопросов о его прошлом. Почему? Это можно объяснить только так: доктор Майерс, который, конечно же, что бы он ни говорил, неприметно наблюдал за Франклином, предупредил ее.

Ему стало совсем горько от мысли, что Индра жалеет его, недоумевая, как и все остальные, что же такое с ним было. И он твердо сказал себе, что не примет любви, основанной на сострадании.

Индра, казалось, не замечала угрюмого молчания Франклина и его смятения. Опустив в бак с горючим гибкую трубку, она тщетно пыталась с помощью этого примитивного сифона заправить примус. Ее усилия показались Франклину такими потешными, что все мрачные мысли вылетели у него из головы.

Наконец примус заработал, и они легли на песок под пальмами, уписывая бутерброды и ожидая, когда закипит вода. Солнце было уже совсем низко, и Франклин прикинул, что они вернутся на Герон только к ночи.

Ничего, сейчас почти полнолуние, будет светло, они доберутся до дома даже без помощи сигнальных огней.

Чай в котелке получился отличным, хотя настоящий австралийский свегмен назвал бы его жидковатым. Они запили свой ужин и, отдыхая после еды, снова как бы невзначай взялись за руки. Теперь у меня есть все, чтобы быть довольным, сказал себе Франклин. И однако, что-то – он не мог понять что – беспокоило его.

Тревога особенно усилилась за последние несколько минут, но он старался ее подавить, оттеснить в глубь сознания. Смешно и нелепо ожидать какой-то опасности здесь, на этом мирном необитаемом островке.

Почему же в лабиринтах мозга звучит тревожный сигнал и что он означает?

Франклин обрадовался, когда Индра отвлекла его новым вопросом. Она пристально глядела на запад, словно искала что-то на небе.

– Скажите, Уолтер, – заговорила она, – это правда, что можно днем увидеть Венеру, если знать, в какую точку смотреть? Я видела ее вчера сразу после заката – она была такая яркая, что можно в это поверить.

– Чистая правда, – ответил Франклин. – И это совсем не трудно.

Главное, определить место, а там сразу различишь.

Он сел спиной к стволу, защитил глаза ладонью от лучей заходящего солнца и направил взгляд в небо, хотя не очень-то надеялся найти крохотное серебристое пятнышко. Последние недели Венера была царицей вечернего неба, но не так-то просто ее отыскать, прежде чем скрылось солнце.

Ага… Есть! В молочно-голубом небе блестела звездочка.

– Нашел! – крикнул Франклин, показывая рукой. Индра прищурилась, но ничего не увидела.

– У вас просто рябит в глазах, – пошутила она.

– Да нет же, честное слово, вижу. Приглядитесь получше, – настаивал Франклин, не отрывая взгляда от звезды, чтобы не потерять ее.

– Но Венера не может быть там, – возразила Индра. – Это слишком далеко на север.

Тотчас Франклин с тоской убедился, что она права. Звезда, на которую он смотрел, быстро всходила над горизонтом на западе наперекор законам, управляющим всеми небесными телами.

Он смотрел на Космическую Станцию, самый большой из искусственных спутников Земли, запущенный на высоту тысячи миль. Франклин попытался оторвать глаза от светила, созданного человеком, побороть этот гипноз.

Словно он очутился на краю пропасти: в его душу, грозя поколебать рассудок, вторгся страх перед безбрежной пустотой, разделяющей миры.

Он победил бы, отделавшись легким потрясением, если бы не еще одна роковая случайность. Вдруг его озарило – он понял, что ему не давало покоя: запах горючего, которое Индра набирала из двигателя, характерный сладковатый запах синтена. А память не замедлила подсказать, где он в последний раз чувствовал этот знакомый – слишком хорошо знакомый – аромат.

Синтен… Он был создан для ракетных двигателей, потом, как и все виды химического горючего, устарел и применялся только в маломощных системах, скажем, для космических скафандров.

Космический скафандр

Это было чересчур. Обоняние и зрение, объединившись, предали его, и он не устоял против двойной атаки. Под напором волны страха в несколько секунд рухнули плотины, воздвигнутые для защиты его сознания.

Франклин чувствовал, как Земля, на которой он сидит, кружится, кружится в космосе, все быстрее, быстрее вращается на своей оси, силясь метнуть его в пространство, словно молот, словно камень. Франклин глухо вскрикнул, упал на живот и зарылся лицом в песок. Обеими руками он ухватился за ствол пальмы, но это не помогло, падение не прекращалось.

Главный инженер Франклин, заместитель командира «Арктура», снова был в космосе и заново переживал кошмар, с которым так надеялся никогда больше не встретиться.

Глава 7

Потрясенная, сбитая с толку, Индра тупо уставилась на лежащего ничком, горько, совсем по-детски плачущего Франклина. Но тут же душа и здравый смысл подсказали ей, что надо делать. Она быстро пододвинулась к нему и обняла его вздрагивающие плечи.

– Уолтер, – крикнула Индра. – Все хорошо, чего ты испугался?

Плоские, наивные слова, она сама это понимала, но ей больше ничего не пришло на ум. А Франклин будто и не слышал ее, его по-прежнему била дрожь, и он отчаянно цеплялся за дерево. Жалкое зрелище – мужчина во власти малодушного страха, полностью утративший чувство гордости и собственного достоинства. Он продолжал всхлипывать, но одновременно Индра услышала, что Франклин произносит чье-то имя, – и невольно, даже в такой миг, она ощутила укол ревности: это было женское имя. Чуть слышно шепнет: «Айрин», – и опять зальется слезами.

Того, что Индра знала о медицине, тут явно было недостаточно. Она помешкала, потом бросилась к катамарану, вскрыла аптечку и достала пузырек с сильным болеутоляющим средством. На ярлыке крупными буквами было написано: «ПРИНИМАТЬ НЕ БОЛЬШЕ ОДНОЙ КАПСУЛЫ». Силой вложив капсулу в рот Франклину, она снова обняла его.

Мало-помалу дрожь унялась, приступ прекратился.

Трудно провести границу между состраданием и любовью. Но если она есть, Индра пересекла ее в эти минуты тревожного ожидания. То, что случилось с Франклином, не оттолкнуло ее от него, она понимала – это последствие чего-то ужасного, пережитого им в прошлом. И, что бы это ни было, ради своего же будущего она должна помочь ему одолеть преследующий его страх.

Сейчас Франклин лежал неподвижно. Он дал себя перевернуть на спину и отпустил дерево, но взгляд его был пустым, губы беззвучно шевелились.

– А теперь поедем домой, – шепотом сказала Индра, словно успокаивала перепугавшегося ребенка. – Вставай, все уже прошло.

Поддерживаемый Индрой, Франклин послушно встал, потом как-то безучастно помог собрать вещи и столкнуть на воду катамаран. Он как будто совсем пришел в себя, только упорно молчал, и глаза его наполняла такая тоска, что Индре было больно глядеть на него.