Чужие грехи - Клайн Отис Эделберт - Страница 3

Вскочив на ноги, я развернулся и бросился в атаку.

Противник оказался бойцом дюжим, но неповоротливым, которому никак не возможно было устоять против опытного фехтовальщика. Я мог убить его дюжину раз, до того как он сообразил, что я всего лишь играю с ним. Тут он яростно взвыл, и из кустов выскочил его жилистый приятель. Не зная, чего ждать от второго убийцы, я решил покончить с неуклюжими наскоками первого и стремительным ударом в шею уложил его.

Жилистый оказался проворнее своего здорового компаньона, и я уже не играл с ним. Вскоре он подставился, и я уложил его рядом с приятелем.

Убедившись, что оба предполагаемых наемных убийцы мертвы, я тщательно протер лезвие, убрал оружие в ножны и двинулся обследовать местность.

Минут десять я шел по мшистому берегу, когда из воды выскочило и бросилось ко мне чудовище, отвратительнее которого мне не приходилось видеть ни наяву, ни во сне.

Оно двинулось ко мне на толстых изогнутых ногах, и я мигом выхватил лезвие. Длинный чешуйчатый хвост тащился по мху, а в огромной раскрытой пасти торчали могучие клыки цвета слоновой кости. Чудовище внушало такой страх, что я, не трус по натуре, начинал раздумывать, уж не сбежать ли мне, не дожидаясь схватки.

Взрыв смеха справа заставил меня повернуться. Я увидел высокого мужчину среднего возраста. Он дружески улыбался мне. На нем было лиловое облачение. Коротко стриженная борода, некогда черная, теперь отдавала местами сединой. Оружие его походило на мое, хотя висело на серебряном поясе.

– Этот иктос для вас не опасен, – сказал он по-английски. – Это домашнее животное, живет в саду и враждебно лишь к незнакомцам.

Тварь, которую он назвал иктосом, обнюхала мою одежду, потерлось уродливой мордой о мое бедро, зевнула и свернулась у моих ног.

– Вы удивлены, что я знаю английский, – продолжил мой новый знакомый. – Что ж, если я поведаю вам, кто вы и кем были, а потом скажу, кто я, ситуация уже не будет столь таинственной. Вы тот, кто был Боргеном Таккором на Марсе, а позднее Гарри Торном на Земле. А теперь вы стали Зинло, торрого, или императорским наследным принцем Олбы. А я – Ворн Вангал, олбанийский психолог, и уже несколько лет состою в телепатической связи с доктором Морганом, обитающим на Земле.

– Мне доктор много говорил о вас, – ответил я. – Очень; рад нашему знакомству, Ворн Вангал.

Он коротко поклонился.

– Я могу провести с вами лишь несколько часов. На другую, сторону этой планеты уже прибыл Грендон и, вскоре придя в себя, обнаружит, что находится в качестве раба на мраморных рудниках Укспо. Я должен лететь ему на помощь. А теперь пойдемте со мной, и я покажу, что я для вас приготовил.

Я двинулся по саду следом за Ворном Вангалом. Здесь в изобилии росли различные деревья, кусты, грибы и травы, но отсутствовали цветы и плоды. В лагунах причудливыми красками переливались различные водные растения, а в сырых местах произрастали грибы тысяч видов.

Но даже в отсутствие цветов сад не страдал отсутствием разноцветья. Примитивная растительность отливала всеми оттенками радуги. По берегам лагун вставали поганки, высокие, как деревья, желтого цвета, оранжевые, розовые, черные или коричневые, а также просто бледные или белые, как мел.

Тут и там стояли статуи и статуэтки, некоторые на открытых местах, а некоторые в нишах или увитых лозами гротах, появляясь совершенно внезапно по мере нашего продвижения.

Сад кишел птицами и прочей живностью. На деревьях живыми гирляндами сидели певчие птицы, словно многокрасочные плюмажи наполняя воздух мелодичными, как у флейты, голосами. Лагуны кишели водной дичью, как плавающей, так и ныряющей, и крики ее, хоть и не очень музыкальные, создавали радостную атмосферу. Амфибии многочисленных видов резвились в воде или нежились на берегах. Я был поражен при виде огромной желтой лягушки длиною в шесть футов, бесстрашно помаргивающей на меня со шляпки громадной розовой поганки.

Наша процессия, сопровождаемая отвратительным иктосом, время от времени страстно тыкавшимся в наши ноги мерзкой влажной мордой, наконец подошла к высокому строению. Созданное из черного мрамора, оно дало мне первое представление об олбанийской архитектуре.

Меня потрясла форма сооружения. Я не мог поверить своим глазам, не заметив во всей конструкции ни одной прямой линии. Все изгибалось. Здание стояло на круглом фундаменте, а стены его, вместо того чтобы прямо устремляться к небу, выгибались выпукло наружу, а затем вновь смыкались вверху. На нижней части конструкции стояла часть здания поменьше, но той же формы. Она, в свою очередь, являлась опорой для других частей, еще меньших размеров, и так до самой верхней части, футов тридцати в диаметре, расположенной футах в шестистах над землей.

Мы поднялись по лестничному маршу, миновали двух часовых, отсалютовавших нам, и вошли в громадную округлую дверь, где заботу об иктосе взял на себя раб, уведя его прочь. Пройдя какое-то расстояние по широкому коридору, мы оказались у гигантской колонны. Она располагалась в центре здания. С одного боку ее выпукло выступала большая овальная пластина, на которой черненым серебром изображалось нечто похожее на герб. Когда мы подошли ближе, пластина скользнула назад, открыв за собою небольшую комнатку.

Вангал предложил мне войти внутрь этой небольшой комнатки во чреве гигантской колонны и сам вошел следом. Как только встал рядом со мной, серебряная пластина скользнула на место, закрывая вход. Где-то над нашими головами вспыхнул скрытый источник света, а пол, дрогнув, двинулся вверх.

Разумеется, мы оказались в лифте, ко что заставило его двигаться и как мой спутник собирался остановить его, когда мы прибудем к месту остановки? Я не видел ни кнопочек, ни рукоятей. Словно эта штуковина двигалась так же, как человек, по собственному разумению. А может быть, где-то прятался оператор. Я не удержался от вопроса.

– Лифт двигается механизмом, усиливающим телекинетический посыл, – ответил Ворн Вангал.

Я частенько слышал от доктора Моргана слово «телекинез» и знал, что оно означает таинственную способность мозга передвигать физические предметы без физического воздействия. Короче говоря, ум напрямую воздействовал на материю.

– Слышал, как Посредством телекинеза передвигают небольшие объекты, – изумился я, – но чтобы поднимать лифт! Это поистине поразительно!

– Мы перемещаем и предметы гораздо более крупные, нежели этот небольшой механизм, – сказал Вангал, слегка улыбаясь. – На том же принципе основана работа и огромных портальных кранов. По воздуху летают воздушные корабли, от небольших одноместных до крупных боевых кораблей, со скоростью от двухсот до тысячи миль в час.

– Но как вам это удается?

– С помощью этого чудесного изобретения, механизма, который усиливает мысленные сигналы. Производство таких механизмов относится к исключительной и секретной привилегии олбанийского правительства, и именно с помощью этого механизма мы успешно противостоим нападениям воинственных торрогов, или империй, окружающих нас. Если бы их правительства узнали наш секрет, то построили бы такие же воздушные корабли и завоевали бы нас. Так наши чудесные изобретения мы используем только в коммерческих или оборонительных целях.

Мы остановились напротив металлической пластины, которая тут же бесшумно скользнула назад. Я вышел из комнатки, за мной Ворн Вангал, а пластина скользнула на место.

Мы оказались в небольшом круглом вестибюле, в который, с интервалом футов в двадцать, выходили металлические двери. Вангал подошел к одной из таких дверей, нажал кнопку. Дверь скользнула в сторону. Мы вошли в роскошно обставленные апартаменты, свет в которые попадал из громадных круглых окон, занимавших пространство от пола до потолка.

– Вот здесь в уединении вы и проведете время до моего возвращения из Укспо, – сказал он. – Здесь можно прожить; не один месяц.

Он подошел к прекрасной резьбы столу из красного дерева и взял толстый свиток.

– Это уроки языка патоа, универсального языка Венеры. А Венера на языке патоа называется Заровия. Вот здесь обозначен список примерно из двадцати тысяч слов языка патоа, с произношением и переводом на английский. Если к моему возвращению вы их крепко запомните, то сможете безопасно выходить из Черной Башни. И я смогу отвести вас в Красную Башню, императорский дворец Олбы.