Пушка Ньютона - Киз Грегори - Страница 39

Обладатель крафтпистоля заговорил, голос звучал приглушенно – нижнюю часть лица неизвестного скрывал платок.

– Сожалею, мадемуазель, но я должен попросить вас завязать глаза, – с этими словами он протянул ей широкую черную повязку.

– Николас, – слабо позвала Адриана. – Что вы сделали с Николасом? – Она увидела, что гвардеец лежит на земле вместе с остальными из сопровождавшего ее конвоя.

– Он жив, и ваш возница тоже. Я не убийца, мадемуазель. А сейчас, пожалуйста, наденьте повязку.

Взгляд Адрианы заметался между неподвижным телом и таким же неподвижным, наведенным на нее крафтпистолем. Ей хотелось разглядеть, вздымает ли дыхание грудь Николаса, и даже показалось, что она увидела, как он дышит. Хотя никакой уверенности в том, что он жив, у нее не было.

– Очень хорошо, – неизвестный щелкнул пальцами, – а теперь повернитесь.

Она повернулась, явно ощущая, как дрожат колени.

– Стойте спокойно. – Черная повязка закрыла ей глаза, дуло крафтпистоля уткнулось в спину. «Их должно быть двое, – подумала Адриана. – По крайней мере не менее двух». – Повязка затянулась на затылке узлом.

– Вот и все, – послышался голос неизвестного, – а теперь держитесь за мою руку.

Адриана неуверенно протянула руку в пространство и наткнулась на руку незнакомца – неожиданно мягкую и гладкую.

– Сейчас я посажу вас на лошадь, – сказал он. – Вы умеете ездить верхом?

– Разумеется, – ответила Адриана.

Во всех смыслах чувствовала она себя отвратительно. Люди, что захватили ее, явно не были разбойниками с большой дороги: крафтпистоль – слишком дорогое оружие, и, как правило, им владели люди высокого звания и положения: либо офицеры, либо королевские стрелки. К тому же руки незнакомца не отличались шероховатой заскорузлостью рук отпетых висельников. Сомневаться не приходилось – ее похитили.

Кто-то крепко обхватил ее за талию и поднял вверх.

– Весьма сожалею, но ехать вам придется не в дамском седле, мадемуазель. Приношу извинения за некоторую неделикатность обращения.

Ничего не оставалось делать, Адриана села в седло, узкая юбка задралась выше колен.

– Сдвиньтесь назад, сударыня, – произнес уже другой голос. И в следующее мгновение в седло впереди нее вскочил мужчина, почти вытеснив ее своим телом.

– Вам придется держаться за меня, сударыня, – сказал он. Акцент явно выдавал в нем парижанина. И – странно – она уже где-то слышала этот голос.

Когда лошадь неожиданно тронулась с места, Адриана непроизвольно обхватила стройное мускулистое тело мужчины, сцепив пальцы и ощущая под ними пуговицы его жилета. Лошадь перешла с рыси на галоп.

Адриана прильнула к своему врагу, всем сердцем желая ему смерти.

Насколько Адриана могла судить, они ехали всю ночь. Дважды похитители останавливались и кормили ее, четыре раза за время путешествия ей давали пить. В дороге они не проронили ни слова. Похолодало, и Адриана чувствовала себя совершенно разбитой. Ее мучила мысль – жив ли Николас, и представлялось самое худшее.

Постепенно сквозь черную повязку начал пробиваться красноватый свет восходящего солнца. Ей уже казалось, что она приросла и к лошади, и к спине человека, сидящего впереди. Они прижималась к нему, словно к любовнику, и все они – лошадь, мужчина и женщина – слились в одно целое.

Несколько раз Адриана пыталась заговорить со своим похитителем, но тот упорно хранил молчание. Верно, боялся, что она узнает голос. И она действительно в первую же секунду узнала этот голос, он принадлежал человеку, что спас ее во время пожара.

Наконец копыта застучали по булыжной мостовой. Вскоре лошадь остановилась, Адриане помогли спешиться и ввели в какое-то помещение; ее взяли за руку и, спотыкающуюся, повели по застеленному коврами полу.

– Минуту, сударыня, – прошептал женский голос с сильным иностранным акцентом.

– Где я? – с трудом проговорила Адриана. – Что вам от меня нужно?

– Мне нельзя отвечать на эти вопросы, сударыня. Я только должна привести вас в порядок. – В этот момент скрипнула, открываясь, дверь, и Адриану обдало облаком теплого, влажного, пропитанного ароматами воздуха.

Женщина освободила ее от черной повязки; в первую секунду у Адрианы закружилась голова, и она слегка покачнулась.

Она стояла в ванной комнате, освещенной лишь несколькими свечами. От ванны, вмонтированной в пол, поднимался легкий пар.

Адриана повернулась к сопровождавшей ее женщине – пухленькая, лет тридцати пяти, одетая в платье служанки.

– Пожалуйста, мадемуазель, примите ванну, – умоляющим голосом произнесла женщина.

– Меня похитили, – спокойным, ровным голосом произнесла Адриана. – Я думаю, все, кто меня сопровождал, убиты. Меня везли верхом на лошади всю ночь, а в Марли меня ждет король. – Она сама поражалась бессвязности своей речи.

– Я знаю, мадемуазель. Я только могу сказать, что здесь с вами будут обращаться хорошо. Вам не сделают ничего плохого.

– Мне уже сделали много плохого, – оборвала ее Адриана.

Вид у служанки был такой жалкий, что казалось, она вот-вот расплачется.

– Пожалуйста, – умоляла она, – примите ванну, и вам станет значительно легче. А я сейчас принесу вина.

Адриана начала было протестовать, но быстрые руки уже расшнуровывали ее лиф. Не успела Адриана опомниться, как ее погрузили в ароматную воду, чтобы снять усталость и поднять настроение. Когда служанка принесла бокал вина, Адриана осушила его залпом. Второй она пила медленно, наслаждаясь терпким вкусом и пьянящей нежностью напитка.

Адриане показалось странным, что вино не опьянило ее, а, напротив, прояснило мысли. Она повернулась к служанке:

– Как тебя зовут? – спросила Адриана.

– Габриэла, – ответила женщина.

– Габриэла, скажи, зачем меня сюда привезли?

– Синьорина, мне это не известно, – ответила пампушка. – Это знает только мадам.

– Мадам? – довольно резко, почти грубо переспросила Адриана.

Служанка быстро отвернулась и зашептала:

– Пожалуйста, не спрашивайте меня больше ни о чем.

Адриана закрыла глаза, чувствуя, как тепло размягчает и блаженно расслабляет ее члены.

– Хорошо, Габриэла, – вздохнула она. – У тебя… м-м-м… тосканский акцент.

– Да, тосканский, – ответила Габриэла чуть удивленно.

– Расскажи мне тогда о Тоскане, о твоей семье.

– Ну… – неуверенно начала Габриэла, – Тоскана похожа на Францию. Только небо там синее, а кедры тянутся вверх, как башни крепости. Обычно мы… – Она замолчала. – Я рассказываю о том, что вы хотели услышать? – смущенно уточнила она.

– Да.

– Я помню, как мы ходили собирать оливки для нашего синьора. Там росли желтые цветы… – Голос служанки журчал и звенел, как весенний ручеек, а вино усыпляло. – «Хоть бы не утонуть», – последнее, что успела подумать Адриана.

Адриана проснулась в маленькой, со вкусом убранной комнате без окон. Скромное просторное платье коричневого цвета, очень похожее на те, что они носили в Сен-Сире, лежало на кровати. Как только Адриана встала и начала одеваться, вошла Габриэла и помогла ей.

– Ну что ж, теперь-то я могу узнать, зачем меня похитили? – спросила Адриана.

Габриэла кивнула:

– Пожалуйте за мной, синьорина.

Служанка провела Адриану через анфиладу залов, в окнах Адриана успела рассмотреть прилегающий к дому парк и холмистый сельский пейзаж за ним. И больше ничего такого, что могло бы подсказать ей, где она находится. Обычное загородное поместье, каких тысячи по всей Франции.

Ее ввели в небольшую гостиную, и Адриана тут же вспомнила слова Николаса о ее «вечной» улыбке на лице. Представ пред своими похитителями, встречавшими ее стоя, она почувствовала на лице ту самую застывшую улыбку.

Адриана сделала реверанс.

– Герцогиня, – приветствовала она.

– О, вы прекрасно выглядите, мадемуазель, – ответила ей герцогиня Орлеанская. – А я все никак не могу прийти в себя после того ужасного события.