Дети Великой Реки - Киз Грегори - Страница 62

Она появилась – вдали и все еще смотрела на него. Ему послышалось: «Живи, Перкар!»

II

ЖИЗНЬ И УЖАС

Хизи откинулась на спинку скамьи: пусть солнце пронизывает кожу, прогревает до костей. Ветер веял сквозь старые тополя, росшие в середине дворика, шевелил белые соцветия тысячелистника и доносил до Хизи их аромат. Хизи чувствовала, как лицо ее лучится теплом, косточки под ее красивой темной кожей на щеках словно были сделаны из хрупкого стекла. Хизи сидела во внутреннем дворике, закрыв глаза и подставив лицо солнцу; здесь, даже при всем желании, нельзя было отыскать ни одного сумрачного уголка. Глаза девочки устали от тьмы, и закрывать их сейчас было непозволительной роскошью.

– Ты обгоришь, принцесса, – ласково предупредил ее Тзэм.

– Я еще немного посижу здесь, – ответила Хизи.

– А что скажет Ган, принцесса? Не рассердится ли он на тебя?

– Мне нет до него дела, – ответила Хизи. – Пусть себе рассердится.

Избегнуть мрака, избегнуть воспоминаний о Дьеннате, которые теперь всегда будет навевать ей тьма.

– Принцесса, все эти дни ты ни разу не была в библиотеке. Это не похоже на тебя.

– Не была – ну и что? Зачем мне теперь библиотека? Ведь я отыскала Дьена. Дьеннату.

Голос Хизи дрогнул. Впервые назвала она его так, как принято называть призраков. Теперь-то она знала: Дьена больше нет, хотя тело его пока не умерло.

– Ты и Квэй – вы были правы. Лучше бы мне не знать.

– Ты бы все равно узнала, рано или поздно, – заметил Тзэм.

– Да, но тогда уже все было бы кончено. Меня отправили бы вниз, к Дьену, или взяли бы к отцу. И тогда мне не пришлось бы увидеть то, что я увидела. Ты ведь не знаешь, Тзэм.

– Не знаю, принцесса.

– Я была бы много счастливее, Тзэм, если бы не пыталась разыскать его.

– В самом деле? – спросил Тзэм. – Стоит ли предаваться таким мыслям? Я был бы счастливей, например, если бы родился свободным, среди своего народа. А может быть, и нет. Откуда мне знать?

– Это вовсе не то же самое, – отрезала Хизи.

– Разумеется, – проворчал Тзэм. – Где уж Тзэму понять чувства принцессы!

Хизи попыталась рассердиться. Что за глупец этот Тзэм! Зачем он лезет ей в душу! Но вместо гнева она почувствовала глубокую грусть – и страх: что бы она делала без своего могучего друга?

– Ты всегда так добр ко мне, Тзэм. Прости меня. Может быть, мы с тобой в одинаковом положении.

Тзэм покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Ты, конечно, была права. Но я только хотел сказать: бесполезно гадать о том, что было бы, если бы было так, а не иначе.

– Откуда у тебя, слуги, такой разум, Тзэм?

Тзэм кашлянул – и рассмеялся невесело.

– Да, таков уж разум слуг, принцесса, если они вообще наделены каким-то умом.

Хизи задумчиво теребила складки платья.

– Я знаю, когда жрецы опять придут испытывать меня.

– И что же?

Хизи с безразличием махнула рукой.

– А пока… – начала она.

– Слушаю, принцесса! – откликнулся Тзэм.

– А пока ты передашь от меня кое-кому весточку.

– Весточку? – Тзэм с изумлением поднял брови.

– Да. Пожалуйста, скажи Везу Йид Ну, что мне хотелось бы встретиться с ним в Ониксовом дворике сегодня вечером, если ему будет угодно.

– Принцесса?

Хизи вздохнула.

– Я хочу вести себя как живой человек, – пояснила она. – А не то я сойду с ума.

Тзэм мрачно кивнул.

– Если ты спокойно посидишь здесь, я сейчас же пойду и скажу ему.

– Я побуду здесь еще немного, а потом отправлюсь в библиотеку. К вечеру придешь туда и проводишь меня к Везу.

– Хорошо, принцесса.

– Спасибо, Тзэм, – с жаром поблагодарила Хизи.

– До встречи, принцесса.

Тзэм поднялся и побрел прочь. Хизи поглядела ему вслед, все еще наслаждаясь солнечным зноем. Из кармана юбки она достала статуэтку полуженщины-полулошади и принялась вертеть ее в руках. Ездит ли на коне тот странный белокожий юноша из ее снов? Хизи решила – да, наверное. Он хороший всадник. Хизи была рада снам о лесах и этом юноше – по крайней мере ее тогда не мучили кошмарные сны, когда ей снились Дьен и Лэкэз. К сожалению, те, дальние сны приходили не так часто и были уже не такими яркими. Лес снился все более смутно, но зато юноша – гораздо отчетливее, чем прежде. Хизи неохотно поднялась со скамейки и отправилась в библиотеку.

– Я, конечно, не возражаю, – не уступала Квэй, – но тебе же не нравится этот Вез.

– Видишь ли, – поясняла Хизи, надкусывая сливу, – это совсем не имеет значения: нравится или не нравится. Кто только не ухаживает за девушками! И Тзэм говорит, что их обычно поощряют.

– Да, поощряют. Ты очень красивая девушка, Хизи.

– Лучше уж я была бы похожа на мешок с зерном! – фыркнула Хизи. – Это было бы в их вкусе. На мешок с зерном, у которого папочка – император.

– Наверное, – согласилась Квэй. – Но ведь знатных девушек немало. А ты к тому же и красивая – юноши это видят. С годами ты будешь очень привлекательна. Неплохо, если жена будет миловидна.

– Обо мне этого не скажешь, – запротестовала Хизи.

Квэй покачала головой.

– Погоди… И лицом, и фигурой ты в мать, я уже сейчас это вижу. И даже если ты будешь, как сестры, похожа на отца, – это тоже совсем не плохо. Они все красавицы.

– Но не такие, как его брат, – пробормотала Хизи.

Квэй, изумленная, отвернулась от плиты и пристально взглянула на Хизи.

– Что ты сказала?

– Ничего, – спохватилась Хизи. – Я просто пошутила.

– Твой дядя давно умер, Хизи, – сказала Квэй. – Какие тут могут быть шутки!

– Я знаю. – Хизи тыльной стороной ладони отерла с губ сливовый сок.

– Хорошо, – сказала Квэй, пытаясь переменить тему разговора, – а как твое свидание с Везом Йид Ну?

– О, он был очень любезен. – Хизи улыбнулась. – Воображаю, как он удивился, узнав, что я хочу его видеть. Он сам говорит, что был совершенно ошеломлен.

– Он подарил тебе что-нибудь?

– Да, конечно. Думаю, его мать раздобыла это для него.

Хизи пошарила в сумочке, чтобы достать подарок Веза – и почувствовала укол грусти, когда наткнулась рукой на бронзовую статуэтку. Вытащив подарок Веза, она поставила его на стол.

– Ах, какие прелестные духи, – сказала Квэй, разглядывая хрустальный флакончик.

– Я тоже так считаю. В следующий раз, идя на свидание, я обязательно надушусь.

– Ты опять договорилась с ним о свидании? – немного удивившись, спросила Квэй.

– Да. Завтра он пригласил меня смотреть пьесу.

– Что за пьеса?

– Она называется: «Угорь и Лев». Любовная история, наверное. – Она нараспев произнесла название пьесы, точь-в-точь как это делал Вез. Он был так взволнован, когда приглашал ее на спектакль.

– А тебе это понравится? – с сомнением спросила Квэй.

– Наверняка нет, – призналась Хизи. – Но я должна научиться переносить скуку. Не могу же я всю свою жизнь провести в библиотеке, как Ган.

– Конечно, но я не ожидала услышать это от тебя.

– Все меняется, – философски заметила Хизи, кусая еще одну сливу.

– Да, – согласилась Квэй. – Что правда, то правда.

На следующий день Хизи с утра отправилась в библиотеку. Ган, увидев ее, нахмурился.

– Я надеюсь, ты на весь день осчастливишь меня своим присутствием? – саркастически спросил он.

Хизи вспыхнула.

– Прости, Ган. Я… не знаю. Прости.

– Иного я и не ожидал, – кисло заметил он.

– Я же пришла. Чем мне нужно заняться?

– Займись чем хочешь. Вчера я разложил все книги по полкам. Между прочим, – он, насупившись, взглянул на нее, – утром приходил твой дружок. Вез, кажется. Так как тебя не было, он попросил меня передать тебе кое-что относительно драмы, которую вы будете смотреть на следующей неделе.

Хизи, слушая Гана, сгорала от стыда.

– Он сказал, что тебе нужно надеть какой-нибудь «наряд», чтобы было побольше кружев. Тебе понятно, что значит «наряд»?