Множественные умы Билли Миллигана - Киз Дэниел - Страница 4

Боксербаум был согласен со своим начальником Клебергом, который настаивал на том, чтобы подождать заключения эксперта. Это займет час-два, не больше, зато появится уверенность. Было уже 8 часов вечера, когда независимый эксперт согласился с тем, что все отпечатки принадлежат Миллигану.

– О'кей, – сказал Боксербаум, – я выдвигаю обвинение в похищении. Это единственное преступление, совершенное на нашей территории. Изнасилование совершено в другом месте.

Он записал информацию, поступившую из идентификационного отдела: Уильям Стэнли Миллиган, 22 года, бывший осужденный, досрочно освобожден из Ливанского исправительного заведения, штат Огайо. Известен и адрес: 933, Спринг-стрит, Ланкастер, Огайо.

Миллер вызвала группу захвата. Все собрались в отделе сексуальных преступлений для разработки плана операции. Сначала необходимо было выяснить, сколько людей живут в одной квартире с Миллиганом. Две пострадавшие сообщили, что он называл себя террористом и боевиком; в присутствии Полли он стрелял из пистолета. Следовательно, он вооружен и опасен.

Офицер Крейг из группы захвата предложил следующий план. Он воспользуется пустой коробкой из-под пиццы, притворившись, что кто-то по этому адресу заказал пиццу, и когда Миллиган откроет дверь, Крейг попытается заглянуть внутрь. Возражений не было.

С того момента, как Боксербаум узнал адрес, он пребывал в недоумении. С какой стати бывший осужденный трижды за две недели будет совершать поездки в 45 миль от Ланкастера до Коламбуса, чтобы совершить изнасилование? Что-то не сходилось. Когда все уже собирались уходить, Элиот поднял телефонную трубку, набрал номер адресной службы и спросил, не было ли новых записей по Уильяму Миллигану. Он выслушал ответ и быстро записал адрес.

– Миллиган переехал, – объявил он. – Новый адрес – 5673, Оулд-Ливингстон-авеню, Рейнолдсбург. В десяти минутах езды отсюда, на восточной стороне. В этом уже есть какой-то смысл.

Все облегченно вздохнули.

В 9 часов Боксербаум, Клеберг, Миллер, Бесселл и четверо из группы захвата выехали на трех машинах, двигаясь со скоростью 20 миль в час по пустынной дороге.

Фары машин с трудом пробивали туман. Такого густого тумана никто из них еще не видел.

Первой прибыла на место группа захвата. Пятнадцатиминутная поездка растянулась на час. Еще пятнадцать минут ушли на поиск нужного адреса по извилистой, вновь проложенной улице жилого комплекса «Ченнингуэй». Ожидая, пока подъедут остальные, прибывшие поговорили с некоторыми из соседей. В квартире Миллигана горел свет.

Когда подъехали детективы и офицеры университетской полиции, все заняли свои места. Никки Миллер спряталась с правой стороны внутреннего двора. Бесселл зашел за угол здания. Трое из группы захвата заняли позиции с другой стороны. Боксербаум и Клеберг забежали за дом и встали у двойных стеклянных раздвижных дверей.

Крейг вынул из багажника пустую коробку из-под пиццы и написал на ней черным фломастером: «Миллиган, 5673 Оудд-Ливингстон». Он вытащил рубашку из джинсов, чтобы прикрыть револьвер, и неторопливо пошел к одной из четырех дверей, выходящих во двор. Нажал на звонок – никто не ответил. Позвонил снова и, услышав шум внутри, принял скучающий вид, одной рукой держа пиццу, а другую положив на бедро рядом с пистолетом.

Со своего места за домом Боксербаум видел молодого человека, сидящего в коричневом кресле перед большим цветным телевизором. С левой стороны от центральной двери он заметил красное кресло. Гостиная, она же столовая, имела форму буквы Г. Больше никого не было видно. Молодой человек, смотревший телевизор, поднялся и пошел открывать дверь.

Когда Крейг позвонил еще раз, сквозь стекло возле двери он заметил какой-то силуэт. Дверь открылась, и перед ним оказался симпатичный молодой человек.

– Получите вашу пиццу, – сказал офицер.

– Я не заказывал пиццы.

Крейг попытался заглянуть в глубь комнаты и увидел Боксербаума, стоящего перед стеклянной задней дверью с незадернутыми шторами.

– Мне дали этот адрес. Для Уильяма Миллигана. Это ваше имя?

– Нет.

– Кто-то позвонил отсюда и сделал заказ, – сказал Крейг. – Кто вы?

– Это квартира моего друга.

– А где ваш друг?

– Его сейчас нет.

Молодой человек говорил тусклым, запинающимся голосом.

– Тогда где он? Кто-то заказал пиццу. Билл Миллиган, по этому адресу.

– Я не знаю. Его соседи знают, может, они скажут. Может, и пиццу они заказали.

– Не покажете где?

Молодой человек кивнул, подошел к двери напротив, постучал, подождал несколько секунд, опять постучал. Никто не ответил. Крейг бросил коробку, выхватил револьвер и приставил его к затылку подозреваемого.

– Замри! Я знаю, что ты Миллиган!

Щелкнули наручники. Молодой человек был потрясен:

– За что? Я ничего не сделал!

Крейг ткнул револьвером ему между лопаток, потянув за его длинные волосы, словно за вожжи.

– Зайдем в комнату.

В это время остальные члены группы окружили их, держа оружие наизготовку. Подошли Клеберг и Боксербаум. Никки Миллер вынула фотографию Миллигана, на которой была видна родинка у него на шее.

– У него такая же родинка. И лицо то же самое. Он, точно!

Миллигана усадили в красное кресло. Никки заметила, что он смотрит прямо перед собой с отсутствующим выражением, как будто находится в трансе. Сержант Демпси наклонился и заглянул под кресло.

– Тут револьвер, – сказал он, выдвигая оружие при помощи карандаша.– «Смит-Вессон», калибр девять миллиметров.

Полицейский из группы захвата перевернул сиденье коричневого кресла, стоявшего перед телевизором, и начал поднимать обойму и пластиковый пакет с патронами, но Демпси остановил его:

– Подожди. У нас ведь ордер на арест, а не на обыск. – Он повернулся к Миллигану: – Вы разрешаете произвести обыск?

Миллиган продолжал смотреть в одну точку.

Клеберг решил, что ему не нужен ордер на обыск, чтобы посмотреть, есть ли кто-нибудь в других комнатах, прошел в спальню и увидел на неубранной постели коричневый спортивный костюм. В комнате царил беспорядок, на полу валялось белье. Клеберг заглянул в открытый стенной шкаф и там, на полке, обнаружил аккуратно сложенные кредитные карточки на имя Донны Уэст и Кэрри Драйер. Даже клочки бумаги, отобранные у женщин. Затемненные очки и бумажник лежали на туалетном столике.

Клеберг пошел рассказать об увиденном Боксербауму и нашел его в столовом уголке, превращенном в студию художника.

– Посмотрите на это!

Боксербаум указал на большую картину, на которой была изображена не то королева, не то знатная дама восемнадцатого столетия, одетая в голубое платье с кружевной отделкой, сидящая за пианино с нотами в руках. Точность деталей изумляла. Картина была подписана «Миллиган».

– Какая красота! – сказал Клеберг. Он посмотрел на другие полотна, выставленные вдоль стены, на кисти, на тюбики с красками.

Боксербаум хлопнул себя по лбу:

– Пятна на его руке, о которых говорила Донна Уэст! Вот, значит, откуда они. Он пишет масляными красками.

Никки Миллер, которая тоже видела портрет, подошла к подозреваемому, все еще сидящему в кресле.

– Ты Миллиган, верно?

Тот поднял голову и посмотрел на нее невидящим взглядом.

– Н-нет, – пробормотал он.

– Там висит прекрасная картина. Это ты нарисовал? Он кивнул.

– Что ж, – улыбнулась Никки, – она подписана «Миллиган».

Боксербаум подошел к Миллигану:

– Слушай, Билл, я Элиот Боксербаум из полиции Университета штата Огайо. Можно поговорить с тобой?

Никакого ответа. Не было подергивания глаз, о котором говорила Кэрри Драйер.

– Кто-нибудь зачитал ему права?

Никто не ответил. Боксербаум вынул карточку, где были записаны права задержанного, и громко прочитал их. Он хотел быть уверенным во всем.

– Ты обвиняешься в похищении девушек с территории университета, Билл. Хочешь рассказать об этом?

Миллиган вскинул голову в изумлении: