Вечник - Кирпичев Вадим Владимирович - Страница 24

Свой рассказ спектр-гид щедро иллюстрировал экспонатами. Восковые фигуры толстоносого Афробания, длинноносого Галя Вирдо, купцов, чиновников, воинов были как живые. Особенно впечатляло лицо воина-межевика с тяжелой и широкой, как балкон, нижней челюстью и единственной свирепой целью в стеклянных глазах — «порядок любой ценой».

Стояли здесь и отреставрированные межевые столбы той эпохи. Их еще при жизни Вирдо научились пропитывать морийскими смолами, таким образом придавая удивительную долговечность. Столбы были как новые, готовые хоть сейчас шагнуть на межу. Глядя на эти шестигранные цилиндры, Бруно наконец догадался, откуда архитектор Столпа взял его карандашную форму.

Что касается дальнейшей судьбы королевства Афробания, то она явно не сложилась. Довольно скоро его жителям порядок надоел, не ведающий страха перед хаосом сын Афробания затеял реформы, межевой департамент ввиду своей непопулярности был упразднен, и тут-то, словно дождавшись своего часа, все беды обрушились на страну.

Побережье принялись потрошить пираты. Орды варваров навалились с севера. Ловя момент, соседи из Аргусского царства ударили с юга. Поражений стало больше, чем побед, а чудесные спасения тут же сменялись полным разгромом.

Через двадцать лет межевой департамент восстановили, но было поздно — счастье покинуло королевство. Еще через полвека оно было окончательно завоевано аргуссами. Но что интересно, первым же своим распоряжением аргусский наместник объявил о воссоздании межевого департамента.

Ситуация эта штамповалась всю тысячу лет.

Войны. Церковные реформы. Контрреформы. Мятежи. Создание империй. Крах империй. Королевская власть. Власть сатрапов или демагогов. Но истинным устроителям царств межевая Служба требовалась всегда. И чем мудрее был правитель, тем мощнее был у него департамент межи.

Наконец-то экспонаты закончились, спектр-гид замолчал. Бруно с Линкой очутились в стеклянной галерее, ведущей в музей второго тысячелетия Службы. Зелень травы за окнами, синее небо с белыми облаками — все казалось красиво-нереальным после музейно-исторической тьмы.

Молодые люди замедлили шаг. Им понравилось в галерее. И пока мрак очередного тысячелетия не поглотил их, Бруно все пытался сообразить: зачем все-таки Линка его сюда привела? Что она хотела сказать своим удавшимся сюрпризом? Похода в музей визкап ну никак не ожидал.

Во втором здании молодые люди задержались не надолго. Именно на это время пришелся крах Первого Юга, толком необъяснимый социальный коллапс, вдруг отбросивший набиравшую ход цивилизацию в первобытность.

Это безысторье устроители музея оформили в виде абсолютного темного «коридора ужасов». При виде вываливающихся из мрака атакующих хорогов с алыми пастями и людоедов в набедренных повязках с топорами, сделанными из лопаток двигателя реактивного самолета, Линка сразу же ухватила визкапа за руку. Позади во весь голос визжали школьницы.

Разрядка получилась что надо. В третьем дворце мозги уже вновь были готовы терпеть напор спектр-гида, и запаса этого хватило почти на все оставшиеся тысячелетия.

В них история вернулась на круги своя.

Возрожденная античность. Рабовладельческие империи. Приход Спасителя. Крах империй. И понемногу то там, то здесь появляются межевые департаменты.

Создание феодальных империй, когда благородная идея объединения достигалась совсем не благородными средствами. Распад империй. Нашествия северян. Избавление от ига. Формирование Службы и ее постепенное распространение по всей Арке.

Эпоха Великих Открытий. Индустриальная и постиндустриальная эры.

Наконец, Война Времен. В этом зале Бруно притормозил, все, что касалось происхождения, генезиса Стены, его сейчас ой как интересовало.

Началось все с небольшого конфликта, спора за Иринитский храм, а вскоре располыхалось в войну между западными и восточными территориями Йозера Великого, в грандиозное сражение цивилизаций. Запад, назвавшийся Настоящим, защищал свои традиционные ценности: относительность закона, право воровать в соответствии с должностью, право ненавидеть тех, кто не похож на тебя, несогласных с тобой, право убивать за веру.

В свою очередь Восток, начертавший на своих знаменах — Будущее, вовсю бомбил Запад во имя всеобщей любви и терпимости, во имя полной свободы в рамках жестких законов, во имя прогресса и стэлсовой демократии.

Формально победил Восток, торжествовало Будущее. Но что дальше? На десятилетия погрязнуть в нашпигованных оружием секторах Настоящего? Взять на себя обузу оккупации криминальной, не приносящей никаких доходов территории? Ответ нашли в традиционных для культуры Юга идеях.

Межа. Стена. Полис. Со времен легендарных Равэтов идея стены утверждалась в умах, как идея безопасности и самой жизни. Первые поселения, создаваемые в кратерах давно потухших вулканов, были защищены от агрессии мории именно естественными стенами вулканических склонов. В дальнейшей истории полисы старались строить в таких местах, где было несложно каменными стенами обеспечить защиту от той же мории.

Итак — Стена. Впервые люди решили отгородиться от других людей в таком масштабе, навсегда. Как часто бывает, к потребности подоспело и соответствующее изобретение: ученые создали стеллит, легированный стеклобетон необыкновенной прочности. Начиналась эпоха строительства стеллополисов, и Будущее не устояло перед соблазном раз и навсегда решить проблему Настоящего.

Так, под присмотром Службы, построили Стену, непреодолимую межу времени между Востоком и Западом, Будущим и Настоящим, задвинув последнее за стеллит и оставив его там, как тогда казалось, умирать и самоуничтожаться. С тех пор и прозвали стеллит камнем времени.

Экскурсанты перешли в следующий зал, служивший скорее богам пропаганды и воспитания, чем подлинной истории и науке. Торжество Будущего с его ответственной стэлсовой демократией над примитивной и продажной демократией Настоящего. Апофеоз, утверждение Будущего. Все размежевано, уравновешено. Все интересы сбалансированы или нейтрализованы. Все решают стэлсы и ресты. Пятнышко Черного квадрата — этой неизбежной социальной сточной ямы — не в счет.

Просмотр экспозиции седьмого дворца завершился выходом к величественной панораме Йозера Великого в лучах утреннего солнца под торжественную музыку.

Выложенные стеллитом над панорамой слова ненавязчиво подводили итог:

Будущее — венец истории!

Оглушенные музыкой и спектр-гидом, утомленные увиденным, молодые люди вышли из последнего дворца. И запросто бы свалились в котлован, вырытый для восьмого тысячелетия Службы, если бы тот не был столь тщательно отгорожен.

Заговорили они уже на центральной аллее старого парка, которая на этот раз была «дорогой с облаков» и вела вниз. Сзади их нагоняли школьники-экскурсанты. Смех, выкрики за спиной не умолкали. Звучали голоса детей Будущего, вдвойне счастливых тем, что они наконец вырвались из дурацких, кровавых, умерших веков прошлого, в которых их глуповатые предки столь яростно и бессмысленно убивали друг друга. На фоне белого кудрявого облака фигурки подростков были как нарисованные.

Говорила Линка. Она не торопилась и тщательно подбирала слова:

— Теперь я могу объяснить свой сюрприз и рассказать, зачем я тебя сюда привела. Помнишь, там, на крыше, я обещала поверить в джагри? И пока я смотрела в твои глаза — я верила. Я старалась. Извини. Ты должен меня понять, Бруно. Ты хороший, ты добрый, умный, ты мой друг, и поэтому я не хочу, чтобы над тобой смеялись, чтобы зря падал твой реет.

Приготовившись говорить неприятные вещи, девушка смотрела прямо перед собой. В лицо «умного, доброго» она не глядела. Напрасно.

— Я люблю Будущее, Бруно. Хорошо знаю историю Службы, силу Службы. Ты сам все сейчас видел! Службе семь тысяч лет, что ей какая-то там Стена? Она сама — Стена. Теперь — насчет перспектив Будущего. В конце концов, есть ученые, есть Пирамида, есть глобалыцики, Тор, есть специалисты, стеллитовые компании, которые несут ответственность за прочность Стены. Поверь, здесь есть кому защитить Будущее. А свои идеи оставь, они искалечат тебе всю жизнь, они здесь никому не…